Наташа достала распечатанную копию истории Уайт и перечитала ее.
– Чем больше я узнаю об убитых, тем сильнее склоняюсь на сторону убийцы.
– Нельзя так думать, Наташа. Это бессмысленно.
– Но Брэдшоу заслужил смерть в этом амбаре!
– Ты так думаешь?
– Да! Особенно потому, что и через тридцать лет он был таким же. Помнишь, что я узнала про девушку, которая работала вместе с ним, и ей пришлось уволиться из-за этого урода.
– В нашей стране смертный приговор не выносится даже после справедливого суда, так что не нужно впадать в истерию по поводу несправедливости и вспоминать о суде Линча.
– Я просто хочу сказать, что все наши поступки рано или поздно возвращаются к нам.
– Наташа, Ланс тебя ударил? – Вот. Он это сказал. Он не был уверен, что хотел сказать это, но он это сделал.
– Нет! – слишком громко и слишком быстро воскликнула Наташа.
Ньюсон не ответил, и через несколько секунд Наташа встала и вышла из комнаты. Вернулась она уже с заготовленной речью.
– Это совсем не то, что ты думаешь, Эд. На него это не похоже.
– О чем ты, Наташа? По-моему, это очень похоже на синяк.
– Это не типичный случай, что бы ты ни думал.
– Если ты хочешь сказать, что это домашнее насилие, то почему ты этого не говоришь?
– Потому что… потому что… Послушай, это случилось всего один раз.
– Хватит, Наташа. Послушай себя.
– Он сделал это всего один раз!
– Пока один раз! Все всегда бывает в первый раз. А вот сделает ли он это снова, зависит только от тебя.
– Послушай, Эд. Не надо читать мне нотации, ладно? Я с девятнадцати лет в полиции. Я знаю все об этом дерьме. Я каждый день из года в год только этим и занималась.
– Именно поэтому ты лучше всех остальных должна понимать, что домашнее насилие типично во всех смыслах этого слова, и самым типичным аспектом его является то, что жертва всегда старается придумать оправдание для своего тирана.
– Я же сказала, что мне не нужны твои нотации! Он был пьян…
– А-а…
– Мы оба были пьяные! Он хотел поговорить о нас, а я слишком устала, я не видела его все выходные и, когда добралась до дома, хотела только спать и…
– Наташа, пожалуйста! Послушай, что ты говоришь!
– Я просто хочу сказать…
– Ты просто хочешь сказать, что это ты виновата в том, что он тебя ударил.
– Нет! Я хочу сказать, что отношения должны с обеих сторон…
– Ты хочешь сказать, что это твоя ошибка?
– Я не хочу продолжать этот разговор, хорошо? Я не заявила на него, и полиции это не касается.
– Я твой друг.
– Тогда уважай мое право разобраться с этим самой.
– Ты его выгнала?
Наташа не ответила.
– Ты его выгнала?
– Нет.
– Ты ему сказала, чтобы он немедленно обратился в службу психологической помощи?
Наташа снова не ответила.
– Ты заставишь его туда обратиться, а если он этого не сделает, ты его выгонишь?
– Я же сказала, что не хочу…
– Тогда это произойдет снова.
– Не произойдет.
– Наташа, если ничего не менять, это всегда происходит снова. И ты это знаешь.
– Эд, всего через час нам нужно к шефу. Если хочешь дополнить свой список до десяти часов, нужно выяснить, какого хрена натворил мичман Спенсер в школе.
Ньюсон и Наташа, в равной степени проникнутые непривычным чувством напряжения в комнате, снова вернулись к сайту www.FriendsReunited.com, чтобы найти подробности школьных лет Спенсера, с 1982 по 1994-й, до того как он в шестнадцать закончил школу и пошел в армию.
У них не было музыкальной подсказки по поводу года, поэтому пришлось читать обо всех школьных годах Спенсера, представлявших собой грустное перечисление случаев насилия. Казалось, он довольно рано начал этим промышлять.
«Помните Дениса Спенсера?» – писали несколько его одноклассников из начальной школы.
«Если ты не был в его банде, шансов на нормальную жизнь было мало. Если он был в дурном настроении и ты попадался ему на глаза, караул, в лицо летели два кулака сразу Если в этот раз доставалось именно тебе, ты уползал домой на четвереньках. Если ты обращал на себя внимание, он клал тебе голову в парту и изо всей силы придавливал крышкой».
И снова повторялось одно и то же слово.
«Тиран. Тиран. Тиран».
Было очевидно, что Спенсер не особенно выбирал своих жертв, и к началу средней школы его уже знали все. Он был главной темой для обсуждения на сайте школы. Кто-то начал эту тему, и ее поддержали очень и очень многие.
«Он засунул мне голову в унитаз… Он каждый день в очереди на обед щелкал моей лямкой от лифчика… Он пинался просто так, когда кто-то проходил мимо… Он держал меня за горло, прижав к стене… Он тушил свои сигареты о мой ранец…»
Даже учительница внесла свой вклад.
«Мне очень тяжело и грустно читать о том, как вы страдали от рук Дениса Спенсера. Должно быть, вы чувствовали, что школа должна вас защитить. Единственное, что я могу сказать (и я умираю от стыда, говоря это), это что мы слишком его боялись. Спенсер к четырнадцати годам был выше шести футов ростом, и у него были два старших брата, один из которых был полисменом, а другой – солдатом. Спенсер три раза угрожал мне физической расправой. Он был крупнее меня, и один раз он схватил меня за горло. Он сказал, что прекрасно знает, где я живу, что, если я пойду к директору, я могу ожидать кирпич в окно. В любом случае директор не помог бы, он сам был слишком напуган и слаб. Не знаю, помните ли вы мисс Симпсон, она преподавала искусство. Она рассказала мне, что он угрожал ей групповым изнасилованием!»
– Господи, – сказала Наташа. – Ну и урод!
Наконец они нашли то, что искали, сообщение, описывавшее эпизод школьной жизни Спенсера, который совпал со способом его убийства. Сообщение было написано его одноклассником – Марком Пирсом.
«Мне всегда удавалось избегать Спенсера. Может быть, именно поэтому он вдруг так взъелся на меня. Говорят, что тираны очень хитрые, да? В общем, я никогда бы не поддался на его задирки, если бы это касалось только меня, но он был хитрый и позарился на мою девочку. Интересно, читаешь ли ты это, Мэнди? Помнишь ли ты, как я пострадал за тебя? Но ты ведь со мной не осталась? Ты ушла, когда я очутился в больнице с подозрением на повреждение головного мозга. Шлюха. Всего одна переменка. Именно столько все длилось, и после этого моя жизнь оказалась перечеркнута. Мы шли по коридору, я и Мэнди, за ручку. Мэнди была фигуристая, и все хотели с ней встречаться. Может, Спенсер мне позавидовал или еще что. В общем, это был не мой день, потому что он со своими ребятами преградил нам путь в коридоре, они окружили нас, и начали задирать Мэнди юбку, и сказали мне, что я должен отдать им ее на часок и тогда я, возможно, не получу сегодня по морде. Естественно, я должен был что-то сделать. Возможно, я бы получил по морде в любом случае, но ведь я должен был защитить мою девчонку! Как бы я выглядел, не сделай я этого?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
– Чем больше я узнаю об убитых, тем сильнее склоняюсь на сторону убийцы.
– Нельзя так думать, Наташа. Это бессмысленно.
– Но Брэдшоу заслужил смерть в этом амбаре!
– Ты так думаешь?
– Да! Особенно потому, что и через тридцать лет он был таким же. Помнишь, что я узнала про девушку, которая работала вместе с ним, и ей пришлось уволиться из-за этого урода.
– В нашей стране смертный приговор не выносится даже после справедливого суда, так что не нужно впадать в истерию по поводу несправедливости и вспоминать о суде Линча.
– Я просто хочу сказать, что все наши поступки рано или поздно возвращаются к нам.
– Наташа, Ланс тебя ударил? – Вот. Он это сказал. Он не был уверен, что хотел сказать это, но он это сделал.
– Нет! – слишком громко и слишком быстро воскликнула Наташа.
Ньюсон не ответил, и через несколько секунд Наташа встала и вышла из комнаты. Вернулась она уже с заготовленной речью.
– Это совсем не то, что ты думаешь, Эд. На него это не похоже.
– О чем ты, Наташа? По-моему, это очень похоже на синяк.
– Это не типичный случай, что бы ты ни думал.
– Если ты хочешь сказать, что это домашнее насилие, то почему ты этого не говоришь?
– Потому что… потому что… Послушай, это случилось всего один раз.
– Хватит, Наташа. Послушай себя.
– Он сделал это всего один раз!
– Пока один раз! Все всегда бывает в первый раз. А вот сделает ли он это снова, зависит только от тебя.
– Послушай, Эд. Не надо читать мне нотации, ладно? Я с девятнадцати лет в полиции. Я знаю все об этом дерьме. Я каждый день из года в год только этим и занималась.
– Именно поэтому ты лучше всех остальных должна понимать, что домашнее насилие типично во всех смыслах этого слова, и самым типичным аспектом его является то, что жертва всегда старается придумать оправдание для своего тирана.
– Я же сказала, что мне не нужны твои нотации! Он был пьян…
– А-а…
– Мы оба были пьяные! Он хотел поговорить о нас, а я слишком устала, я не видела его все выходные и, когда добралась до дома, хотела только спать и…
– Наташа, пожалуйста! Послушай, что ты говоришь!
– Я просто хочу сказать…
– Ты просто хочешь сказать, что это ты виновата в том, что он тебя ударил.
– Нет! Я хочу сказать, что отношения должны с обеих сторон…
– Ты хочешь сказать, что это твоя ошибка?
– Я не хочу продолжать этот разговор, хорошо? Я не заявила на него, и полиции это не касается.
– Я твой друг.
– Тогда уважай мое право разобраться с этим самой.
– Ты его выгнала?
Наташа не ответила.
– Ты его выгнала?
– Нет.
– Ты ему сказала, чтобы он немедленно обратился в службу психологической помощи?
Наташа снова не ответила.
– Ты заставишь его туда обратиться, а если он этого не сделает, ты его выгонишь?
– Я же сказала, что не хочу…
– Тогда это произойдет снова.
– Не произойдет.
– Наташа, если ничего не менять, это всегда происходит снова. И ты это знаешь.
– Эд, всего через час нам нужно к шефу. Если хочешь дополнить свой список до десяти часов, нужно выяснить, какого хрена натворил мичман Спенсер в школе.
Ньюсон и Наташа, в равной степени проникнутые непривычным чувством напряжения в комнате, снова вернулись к сайту www.FriendsReunited.com, чтобы найти подробности школьных лет Спенсера, с 1982 по 1994-й, до того как он в шестнадцать закончил школу и пошел в армию.
У них не было музыкальной подсказки по поводу года, поэтому пришлось читать обо всех школьных годах Спенсера, представлявших собой грустное перечисление случаев насилия. Казалось, он довольно рано начал этим промышлять.
«Помните Дениса Спенсера?» – писали несколько его одноклассников из начальной школы.
«Если ты не был в его банде, шансов на нормальную жизнь было мало. Если он был в дурном настроении и ты попадался ему на глаза, караул, в лицо летели два кулака сразу Если в этот раз доставалось именно тебе, ты уползал домой на четвереньках. Если ты обращал на себя внимание, он клал тебе голову в парту и изо всей силы придавливал крышкой».
И снова повторялось одно и то же слово.
«Тиран. Тиран. Тиран».
Было очевидно, что Спенсер не особенно выбирал своих жертв, и к началу средней школы его уже знали все. Он был главной темой для обсуждения на сайте школы. Кто-то начал эту тему, и ее поддержали очень и очень многие.
«Он засунул мне голову в унитаз… Он каждый день в очереди на обед щелкал моей лямкой от лифчика… Он пинался просто так, когда кто-то проходил мимо… Он держал меня за горло, прижав к стене… Он тушил свои сигареты о мой ранец…»
Даже учительница внесла свой вклад.
«Мне очень тяжело и грустно читать о том, как вы страдали от рук Дениса Спенсера. Должно быть, вы чувствовали, что школа должна вас защитить. Единственное, что я могу сказать (и я умираю от стыда, говоря это), это что мы слишком его боялись. Спенсер к четырнадцати годам был выше шести футов ростом, и у него были два старших брата, один из которых был полисменом, а другой – солдатом. Спенсер три раза угрожал мне физической расправой. Он был крупнее меня, и один раз он схватил меня за горло. Он сказал, что прекрасно знает, где я живу, что, если я пойду к директору, я могу ожидать кирпич в окно. В любом случае директор не помог бы, он сам был слишком напуган и слаб. Не знаю, помните ли вы мисс Симпсон, она преподавала искусство. Она рассказала мне, что он угрожал ей групповым изнасилованием!»
– Господи, – сказала Наташа. – Ну и урод!
Наконец они нашли то, что искали, сообщение, описывавшее эпизод школьной жизни Спенсера, который совпал со способом его убийства. Сообщение было написано его одноклассником – Марком Пирсом.
«Мне всегда удавалось избегать Спенсера. Может быть, именно поэтому он вдруг так взъелся на меня. Говорят, что тираны очень хитрые, да? В общем, я никогда бы не поддался на его задирки, если бы это касалось только меня, но он был хитрый и позарился на мою девочку. Интересно, читаешь ли ты это, Мэнди? Помнишь ли ты, как я пострадал за тебя? Но ты ведь со мной не осталась? Ты ушла, когда я очутился в больнице с подозрением на повреждение головного мозга. Шлюха. Всего одна переменка. Именно столько все длилось, и после этого моя жизнь оказалась перечеркнута. Мы шли по коридору, я и Мэнди, за ручку. Мэнди была фигуристая, и все хотели с ней встречаться. Может, Спенсер мне позавидовал или еще что. В общем, это был не мой день, потому что он со своими ребятами преградил нам путь в коридоре, они окружили нас, и начали задирать Мэнди юбку, и сказали мне, что я должен отдать им ее на часок и тогда я, возможно, не получу сегодня по морде. Естественно, я должен был что-то сделать. Возможно, я бы получил по морде в любом случае, но ведь я должен был защитить мою девчонку! Как бы я выглядел, не сделай я этого?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90