ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

большие любители покопаться в земле, они вкладывали душу в эту работу. За садом построили прочный забор, чтобы Вики, играя, не могла упасть в реку.
Этого Мэг страшилась больше всего. Никто не смог бы уцелеть в бешеном вихре, обрушивающемся после поднятия шлюза с высоты шести или восьми футов. Вырвавшаяся на волю вода глушила даже рыбу и когда та, ослепленная и беспомощная, всплывала на поверхность, пеликаны собирались в большие стаи и устраивали на нее охоту.
Во всем остальном Мэг была совершенно счастлива в своем доме. Она любила слушать, как ревет вода в шлюзе, и смотреть, как играет солнце на блестящей поверхности реки; Мэг вовремя родила второго ребенка и любила мужа спокойной, ровной любовью; для него же она была самой замечательной женщиной на свете. Мэг редко вспоминала о Гарри, и эти воспоминания уже не причиняли ей прежней боли. Свои же медицинские познания она с успехом применяла, когда заболевала Вики или кто-нибудь на шлюзе.
Дели поселилась у дочери в конце сентября, солнечная зима прошла и в силу вступила звонкая, дружная весна. В степи все еще цвел ярко-розовый вереск. Дели выводила Вики на прогулку в легком комбинезончике, чтобы та не поранилась о колючие ветки и острые шипы на кустах.
Вики больше всего нравились темно-синие змеиные цветки и небесно-голубые орхидеи с желтым сердечком, но мохнатые паучьи орхидеи пугали ее. Дели очень любила эти прогулки. Держа в руке маленькую мягкую ладошку и поглядывая сверху на каштановые кудри, нежные словно щелк только что размотанного кокона, она испытывала блаженное умиротворение.
Показывая Вики разноцветных птиц – зеленых и желтых попугайчиков, красноватых розелей и какаду с зеленовато-желтым хохолком, Дели вспоминала иногда Брентона и их первые дни в Бармасском лесу. Он как бы продолжал жить в непоседливой девчушке, которая прыгала рядом с ней. Иногда Дели казалось, что на нежном детском личике она видит четкий и чистый рисунок его лба, носа, его рот; Вики больше походила на своего дядю, Бренни, чем на мать, это значит, что она была красивым ребенком: розовощеким с темно-карими глазами.
В пять лет она начала думать обо всем самостоятельно и задавать непростые вопросы. В ней не осталось ничего от требовательной, капризной малышки, которая только спит, ест и играет. Она уже стала понимать разницу между жизнью и смертью.
Как-то после морозной ночи Вики подняла с земли мертвую бабочку с черным бархатным тельцем и оранжевыми крылышками, ставшие сухими и ломкими, как бумага.
– Бабушка, они не умирают по-настоящему, – серьезно сказала девочка. – Ведь летом они опять вылупляются из яиц. (В прошлом году в коробке из-под ботинок она держала сначала яйца, а потом гусениц и кормила их листьями хлопчатника, пока ей это не надоело, и Мэг пришлось взять кормление на себя.)
Дели поразили ее слова: Вики высказала глубокую мысль – ничто не умирает, все возрождается к жизни, за исключением случаев, когда вымирает целиком какой-то вид; но жизнь как материя, не подлежит разрушению.
Представления Вики о Боге были примитивны:
«Бог больше короля? – спрашивала она. – И он может каждый день есть на завтрак арбуз?»
Дели считала, что ребенок, как и взрослый, должен сам находить ответы на свои вопросы, если он не из тех, кто предпочитает готовые решения и догмы.
Когда Дели обнаружила на своем выходном платье огромную дыру, Вики с невинным выражением на лице сказала:
– Это съела моль.
– Такой огромной моли быть не может – возразила Дели.
– Но это была моль-бог, – услышала она в ответ. Дели расхохоталась, и Вики засмеялась вместе с ней, катаясь по полу и весело дрыгая ногами, но делала она это скорее за компанию, а не потому, что увидела что-то смешное в своих словах.
Ей нравилось быть вместе с бабушкой, у которой, когда она смеялась, смеялось все лицо: и глаза, и брови и рот; и зубы у нее были красивые и белые. Вики знала только одного седого человека с красивым лицом – это была ее бабушка. Девочка ненавидела старух с их острыми волосатыми подбородками и желтыми зубами. Она была уверена, что они – ведьмы, а ведьмы снились ей почти каждую ночь, особенно одна. Эта ведьма специально поджидала ее в мире снов, поэтому часто Вики боялась идти спать и всегда просила оставить ночник: при его свете ей было легче вернуться в реальный мир, если вдруг она просыпалась в темноте. Ведьма не могла преследовать ее в этом мире, но Вики боялась, что она все равно знает обо всем и потому, даже проснувшись от собственного крика, она никогда не «ябедничала» о том, что ведьма вытворяла с ней во сне: если бы Вики донесла на нее, то, попав в ее лапы на следующую ночь, она была бы жестоко наказана.
Дели настояла, чтобы ее называли «бабушкой». Сначала сама мысль, что она «бабушка», ужаснула ее, но позволить называть себя: разными элегантными прозвищами (как делали многие в то время), казалось ей глупым. Сейчас она уже почти не удивлялась, что у нее должен появиться второй внук, – она немолода и подошел срок стать бабушкой. И в то же время в глубине души она чувствовала себя прежней Дели, приехавшей в Австралию в начале девяностых, когда еще не был изобретен аэроплан и была жива королева Виктория. Она никак не могла привыкнуть к мысли, что поток времени уносит и ее – все дальше и дальше…
Живя в маленьком островном мирке, ограниченном плотиной и шлюзом, Дели испытывала чувство покоя и безмятежности. Она не беспокоилась о Мэг, и, когда Огден, сияя от счастья, объявил ей, что у них родился сын, Дели не удивилась, – иначе и быть не могло.
Она так и не сблизилась со своим зятем, ничем не примечательным, трудолюбивым и практичным австралийцем, уживчивым и вполне располагающим к себе. Они никогда не выходили за рамки общих разговоров, были вежливы друг с другом, но не обсуждали ничего существеннее завтрашнего обеда. Дели не хотелось даже представлять себе, что ее дочь близка с этим приятным, но чужим человеком, а Мэг никогда не говорила о своих отношениях с мужем. Но так как она выглядела счастливой и довольной, Дели было ясно, что они ладят друг с другом.
Прошло немного времени и как будто мощный камнепад устремился в тихое озеро ее безмятежной жизни. Она могла неделями не брать в руки газет, а тут прочла о вторжении Гитлера в Европу и об ультиматуме, который за этим последовал: если Польша будет оккупирована, начнется война.
Не разбираясь в политике и отношениях между государствами, Дели не могла в это поверить. Хорошо помня ужасы предыдущей войны, она не верила, что люди могут развязать новую. Нет, они не могут быть настолько сумасшедшими, чтобы пойти на это.
В тот вечер Дели села у радиоприемника вместе с Огденом, напряженно ожидая выпуска новостей Би-Би-Си, и затем услышала усталый голос Чемберлена, голос человека, потерпевшего поражение:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202