Он презрительно взмахнул рукой, напомнив отца Роксалены.
– Я несколько лет находился среди британцев. На мой взгляд, это они – самые высокомерные люди на свете. Вежливые, они никогда не говорят того, что думают. Не понимаю, почему моя прямота воспринимается как высокомерие?
Сара промолчала.
– Разве это не так?
– Я не собираюсь обсуждать с вами британцев.
– А что ты будешь со мной обсуждать?
– Ничего.
– О! Я считал, что ты – преподаватель.
– Я преподаватель.
– Так преподавай мне.
Он оперся на локоть, и его кафтан распахнулся до самого пояса, которым служил золотой шнур. Под тонкой тканью нижнего одеяния хорошо просматривался его сильный торс. Сара демонстративно отвела взгляд.
– Что преподавать вам?
– Что угодно. Например, рассказывай мне о Соединенных Штатах Америки, в которых я никогда не был.
– А вам не понравится в Америке, там демократия, а не диктатура.
– Ты хочешь сказать, что я – диктатор?
– Но я же оказалась здесь не по своей воле.
– Ты будешь довольна, что оказалась здесь. В свое время.
– Мне бы хотелось уйти, – устало проговорила Сара.
– Нельзя, – ответил резко Халид, вставая. Сара встревоженно посмотрела на него и вся напряглась, когда он оказался рядом.
– Что сделали с твоими волосами? – спросил он с сильным британским акцентом.
Сара вздрогнула, почувствовав, что Халид прикоснулся к ее волосам, осторожно вынимая из прически один из костяных гребней.
– Не пугайся, – успокоил он. – Я хочу сделать тебе удобнее. Я же вижу, как тебе больно.
– Это еще цветочки по сравнению с процедурой ада, – пробормотала Сара, прикрывая глаза, пока он ловко расплетал одну из кос.
– Лучше? – спросил он. Вынужденная признать это, она кивнула.
Халид вынул второй гребень и расплел другую косу, расчесав волосы пальцами, и Сара на мгновение забыла об осторожности, наслаждаясь прикосновениями сильных пальцев, массировавших ей голову. Халид уселся рядом с ней и повернул спиной к себе, прислонив к своему плечу.
– Кому это понадобилось завязывать такие роскошные волосы в узлы? – пробормотал он, нежно поглаживая ее золотые пряди.
Сара молчала, почувствовав, как стало приятно голове! И даже не воспротивилась, когда его рука обвила талию. От Халида исходило тепло, а его мягкий голос так успокаивал…
Халид отвел водопад волос в сторону и прижался губами к ее шее. Сара вздрогнула, когда его руки скользнули с талии и прикрыли груди.
– Отпустите меня! – гневно проговорила девушка, вырываясь.
– Секунду назад мое прикосновение, по-моему, не было неприятно, – прошептал он на ухо Саре, и его рука оказалась под ее кафтаном, отыскивая широкий вырез тончайшей рубашки.
– Я закричу! – пригрозила она, еле сдерживая волнение.
– Кричи, никому до этого не будет дела, – пробормотал Халид, и настойчивые пальцы, отыскав ее грудь, начали ласкать сосок.
– Отпустите меня! – простонала Сара, но ее тело невольно подалось навстречу его прикосновениям.
– Ты ведь не хочешь, чтобы я тебя отпускал, – хрипловато вымолвил он, поворачивая девушку лицом к себе и ловким движением раскрывая ее рубашку. Губы сомкнулись на нежном розовом соске. Сара, поначалу отчаянно бившаяся в его объятиях, успокоилась и беспомощно вздохнула, судорожно повернув голову. Халид нежно посасывал чувственный бутон, потом прижал его зубами, так возбудив ее плоть, что она задохнулась от блаженства. И когда Халид приподнял голову, освободив сосок, Сара, схватив его за волосы, снова прижала его губы к себе.
При новом прикосновении его губ она тихо застонала, утопая в сладко-тягучем блаженстве, наслаждаясь его умелыми ласками. И когда Халид свободной рукой прикрыл ей вторую грудь, она с тихим стоном приподнялась.
Он мгновенно выпрямился, и Сара недоуменно распахнула глаза, упав на диван.
– Вот и все, – вкрадчиво сказал он. – Я просто хотел услышать твой стон.
Халид отвернулся, шурша шелковым кафтаном. Пораженная, Сара только ахнула, глядя ему в спину.
– Вы… вы… – задохнулась она, не находя слов.
Халид громко хлопнул в ладоши, и дверь стремительно распахнулась, так что Сара еле успела запахнуть свой кафтан, скрестив руки на груди.
– Отведите эту женщину к воротам гарема, – приказал он по-турецки алебардщикам, которые выжидательно застыли у входа в комнату.
Сара поднялась с дивана и с достоинством сказала:
– Вы мне за это заплатите.
Голос дрожал от унижения, она с трудом сдерживала слезы.
– Нет, Сара, – спокойно отозвался Халид, – ты меня еще попросишь об этом.
Халид взмахнул рукой, и стражники ударили древками алебард об пол.
Сара вышла из комнаты для аудиенций, не оглянувшись.
У дверей гарема ее встретили приставленные к ней евнухи и проводили в ее покои.
Халид дождался, пока девушка скрылась из виду, а потом тяжело опустился на диван.
Спокойствие, с которым он отправил Сару обратно в гарем, было напускным. Никогда в жизни он так страстно не желал женщины, поэтому с большим трудом заставил себя остановиться. Но все-таки остановился, и теперь был доволен собой.
Американке надо показать, кто владеет ситуацией. Он постепенно приручит ее, и тогда она станет воском в его руках, мягким и податливым, из которого можно будет лепить все что угодно.
Но до той поры надо вести себя спокойно, во что бы то ни стало удержаться, чтобы не сорвать этот спелый сочный плод…
Схватив кувшинчик с ракией, он отпил прямо из него, утирая рот тыльной стороной ладони.
«Терпение, только терпение, – уговаривал он сам себя. – В свое время я получу все, чего захочу».
– Вас требует валиде пашана! – Мемтаз трясла Сару за плечо.
– Кто? – недоумевающе переспросила Сара, садясь и протирая глаза. Опять куда-то идти…
– Бабка Халид-шаха желает, чтобы вы явились к ней.
«Интересно», – подумала Сара. Не успев успокоиться после недавнего столкновения с Халидом, она вовсе не хотела встречаться с кем-то из его родственников.
– А могу я отказаться? – устало спросила девушка.
– Это будет неразумно. Косем имеет большое влияние на своего внука, да и вообще огромную власть в гареме. Для вашей же пользы подружиться с ней, госпожа.
– И что, мне снова придется пройти через все жуткие процедуры хаммана перед встречей с ней? – осведомилась Сара, вставая и отбрасывая за спину спутавшиеся волосы.
– Конечно, нет! Она ведь женщина.
Сара быстро умылась и надела костюм, выбранный Мемтаз: свободные шальвары из белого кашемира и облегающую красную блузку с пышными белыми рукавами и красными атласными вставками. Оставив волосы распущенными, она надела шлепанцы на каблуке, которые в помещении носили все женщины гарема, а потом, по настоянию Мемтаз, вдела в уши серьги – огромный, оправленный в золото рубин, от которого почти до самых плеч спускалась нить жемчуга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65