– Что за пещерные законы?!»
– И кто же это запретил? – язвительно поинтересовался Питер.
– Еще святой Колумб, – спокойно ответил мужчина.
Поняв в чем дело, Ольвия рассмеялась. Рыбак тоже захохотал хрипловатым голосом.
– Ну что ж, раз так, – Ольвия развела руками, – тогда поплыли!
Лодочка эта, наверное, была ничуть не больше той, в которой приплыл сам Колумб. Она страшно раскачивалась на волнах, и Питер с Ольвией с ужасом всматривались в пустой горизонт, на котором не было видно ни кораблей ни береговых огоньков.
Но вскоре в свете полной луны стали медленно возникать громадные руины средневекового монастыря и аббатства. Ольвия с Питером вздохнули с облегчением только тогда, когда ступили ногами на священный дерн. На пирсе не было ни души и только одна здоровенная собака, помесь овчарки неизвестно с кем, с тоской смотрела в море.
– Что она здесь делает? – удивилась Ольвия.
– Как что? Дожидается своего хозяина, – бросил рыбак и поблагодарил за деньги, которые отсчитал ему Питер.
Ольвия с уважением посмотрела на собаку, которая не обращала на вновь прибывших никакого внимания.
Искать пристанища Ольвия и Питер решили в «деревне», как называли ее сами жители. На самом деле это было небольшое скопление домов в нескольких десятках метров от пирса. Когда взошло солнце, и Питер с Ольвией впервые увидели в его свете окрестности они просто ахнули, настолько прекрасным им показался этот клочок земли.
В первый день они не занимались ничем, кроме того, что гуляли по острову. Они сразу же поднялись на самый высокий холм Айоны, пройдя узкой тропинкой по торфяному болоту. Холм этот гордо именовался вершиной Дун-И. И он возвышался аж на сто метров над уровнем моря. Весь остров оказался всего пять с лишним километров в длину и меньше трех в ширину.
Но только стоя на вершине, они осознали все особое очарование Айоны. Вокруг их простирались нежные пастбища, суровые утесы, маленькие бухточки к западу – в сторону Ольстера и полуострова Лабрадор.
С востока возвышались гранитные утесы остров Мал. А вокруг самой Айоны тянулась узкая полоска поразительно белых и чистых песков. Как позже им объяснили, это были стертые в порошок белые морские раковины. Они образуют песок, твердые искривленные камни архея, мрамор. Из-за этого белого песка море возле берега было необычайно ясное и прозрачное. Такую воду не встретишь в северном полушарии.
«Наверное, такого цвета море в Австралии», – подумала Ольвия.
Кругом царили мир и спокойствие.
– Теперь я понимаю! – тихо пробормотала Ольвия, восторженно оглядываясь по сторонам. – Это действительно рай для художника.
– Почему? – спросил ее Питер.
– Свет… – отозвалась его она.
– Свет как свет, – не понял Питер.
– Нет, ты не прав, – не согласилась его жена. – Ничего ты не замечаешь! Ведь он чистый, абсолютно чистый, ничем не загрязненный.
Понимаешь, остров такой маленький, что вода отражает солнечный свет одинаково со всех сторон. А еще этот белый песок… Неужели ты не замечаешь: здесь все цвета имеют свою первозданную чистоту. Никаких примесей, никакой грязи.
Питер немного помолчал.
– Да, ты знаешь… Тут даже дыхание перехватывает. Но меня больше всего поражает не свет.
– А что? – поинтересовалась Ольвия.
– Стоит посмотреть вокруг себя, и ты осознаешь, что видишь остров почти таким же, каким его видели предки на протяжении тысячелетий. Тут ничего не изменилось с тех времен, ну почти ничего. Эти луга, скалы, трава. А ты обратила внимание, что трава настолько упруга, что напоминает ковер; и в то же время она пушистая.
– Да, – отозвалась Ольвия, – это действительно так.
– И хорошо, что мы приехали сюда осенью, – улыбнулся Питер. – Не могу представить себе этот милый остров с толпами туристов на нем.
В деревне им посоветовали поселиться на ферме Питера Макинесса, что на западном побережье острова. Как отрекомендовали – этот был тот хозяин, у которого жил еще в двадцатых годах художник Пэплоу.
Добрались до фермы они на небольшой элегантной повозке, запряженной двумя красивыми лошадьми. Управлял ими молодой человек в кепке, металлических очках и со старомодными бакенбардами. На руках у него были черные кожаные перчатки. Погода теперь изменилась к худшему, шел дождь, поднялся ветер. Во время недолгой дороги Питер и Ольвия сидели, укутавшись в теплые пледы, которые им любезно предложил молодой человек. Питер Макинесс оказался восьмидесятипятилетним фермером. Несмотря на свой солидный возраст, старик был живой и разговорчивый. Он сразу же согласился предоставить жилье Питеру и Ольвии, потому как, он по его собственному выражению, «всю жизнь уважительно относился к художникам».
Он сказал, что все островитяне до сих пор вспоминают с любовью всех художников и с гордостью добавил, что одна из картин Пэплоу, на которой тот изобразил его ферму, была позднее продана за полмиллиона фунтов. Ольвия при этих словах улыбнулась.
Старик был настолько счастлив, когда называл астрономическую сумму, будто эти деньги заплатили именно ему. Вечером он пригласил их к себе на ужин и до глубокой ночи, сидя возле камина, рассказывал Ольвии и Питеру про свои встречи со знаменитостями. Надо сказать, слушатели попались благодарные, они не перебивали его на протяжении нескольких часов и не пропустили ни одного слова из его рассказа.
– Пэплоу… – вздыхал старик, как будто говорил о самом близком друге. – Он был очарован Айоной. Ну, сами понимаете, ее белыми песками, таким цветом моря и вообще всем.
Питер с Ольвией улыбались, но старались делать это так, чтобы старик не заметил.
Потом он довольно долго жаловался на туристов.
– Вы правильно сделали, что приехали осенью. Про наш остров ходит слава спокойного тихого местечка и многие именно за этим сюда и едут. Но иногда разочаровываются. Приедут летом, а тут куда ни глянь – везде туристы, туристы, туристы! Это все равно как после затишья всегда наступает буря на море. Ладно бы только приезжали, а то пачкают тут все на свете. После них куда ни посмотри – везде газеты валяются, обертки разные, бутылки пластмассовые. У нас на острове всего два магазина. Так – можете себе представить! – в одном из них теперь видеокамеру повесили, чтобы наблюдать за туристами – воруют все подряд.
Питер Макинесс не на шутку разошелся.
– Тяжело вам с ними, – сочувственно вздохнул Питер.
Но старик тут же по-залихватски поправил свои усы:
– Да ничего, они приезжают и уезжают, слава Богу. Мы с ними справляемся.
Как и Ольвии, Питеру необычайно понравился этот старик. Они уже хотели спать, утомленные дальней дорогой с приключениями, но старик, которому жилось скучновато, не собирался их отпускать. Он с гордостью рассказал, что свое образование получили исключительно на острове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87