Меч Сира Ариса рубил направо и налево, два копейщика упали. Его лошадь встала на дыбы и ударила арбалетчика в лицо, когда он пытался перезарядить арбалет, но тут выстрелили другие, покрывая боевого скакуна щетиной стрел. Они ударили одновременно с такой силой, что лошадь просто снесло в сторону. Ее ноги потеряли устойчивость, и она рухнула вниз на палубу, увлекая седока за собой. Каким-то образом Арис Окхарт сумел освободится, и спрыгнуть. Он даже умудрился удержать в руке меч. Он упал на колени подле своей умирающей лошади…
…и обнаружил Арео Хотаха возвышающегося над ним.
Белый рыцарь слишком медленно поднял свой меч. Боевой топор Хотаха отрубил ему руку по самое плечо, и из него струей хлынула кровь, забрызгав всех вокруг. Топор не остановился, и вернулся, словно вспышка молнии, срубив голову Ариса Окхарта, отправив ее в полет. Она приземлилась среди камышей и с мягким всплеском утонула в Зеленокровой.
Арианна не помнила, как очутилась на земле. Наверно она упала. Но и этого она не помнила. Она очнулась, стоя на четвереньках на песке, вздрагивая от рыданий, и извергая из себя остатки ужина. – «Нет», – все, о чем она могла думать. – «Нет. Никто не должен был пострадать. Все было продумано. Я была так осторожна». – Она услышала рык Арео Хотаха:
– За ним, он не должен сбежать. За ним!
Мирцелла лежала на земле, хрипя и дрожа. Она держалась руками за свое бледное лицо. Сквозь пальцы у нее капала кровь. Арианна ничего не понимала. Одни мужчины карабкались на лошадей, другие толпились возле нее и ее друзей, но все это не имело никакого смысла. Она погрузилась в сон, какой-то ужасный кровавый кошмар. – «Это не может быть реальностью. Я скоро проснусь и лишь посмеюсь над своим ночным кошмаром».
Когда ей вязали руки за спиной, она не сопротивлялась. Один из гвардейцев поднял ее на ноги. Он был одет в цвета ее отца. Другой наклонился и вытащил из ее сапога метательный нож – подарок ее кузины, Леди Ним.
Арео Хотах забрал его у мужчины и нахмурился.
– Принц приказал мне вернуть вас в Солнечное копье, – объявил он. Его щеки и бровь были запятнаны кровью Ариса Окхарта. – Мне жаль, маленькая принцесса.
Арианна подняла залитое слезами лицо.
– Как он узнал? – спросила она капитана. – Я была так осторожна. Как он мог узнать?
– Кто-то рассказал. – Хотах пожал плечами. – Всегда находится кто-то, кто скажет.
Арья
Каждую ночь перед сном, уткнувшись в подушку, она повторяла свою молитву. Она начиналась со слов: «Сир Грегор…» Далее шли: «Дансен, Рафф Красавчик, сир Илин, сир Меррин, Королева Серсея». Если б знала, она бы шептала и имена Фреев с Переезда. – «Когда-нибудь я узнаю», – поклялась она себе. – «И тогда я убью их всех!»
Но в Черно-Белом доме ни один шепоток не остается неслышным.
– Дитя, – однажды обратился к ней тот добрый человек. – Что это за имена, которые ты повторяешь каждую ночь?
– Я ничего не повторяю. – Ответила она.
– Ты лжешь. – Ответил он. – Все лгут, когда боятся. Кто-то лжет больше других, кто-то наоборот – меньше. У кого-то есть всего одна, зато большая ложь, которую они повторяют так часто, что почти сами начинают в нее верить… хотя какая-то крохотная их частичка все равно знает, что это ложь, и это отражается на их лице. Назови мне эти имена.
Она пожевала губу.
– Они не имеют значения.
– Имеют. – Настойчиво продолжил добрый человек. – Назови их, дитя.
Ей послышалось: – «Назови, или мы тебя прогоним».
– Это люди, которых я ненавижу. И я хочу, чтобы они умерли.
– В этом доме мы слышали много подобных молитв.
– Я знаю. – Кивнула Арья. Якен Х’гар как-то помог осуществиться трем ее молитвам. – «Все, что мне нужно было сделать, это просто шепнуть…»
– По этой причине ты пришла к нам? – Продолжил спрашивать добрый человек. – Чтобы изучить наше искусство и убить людей, которых ты ненавидишь?
Арья не нашла, что ответить:
– Возможно.
– Тогда ты ошиблась. Не ты определяешь кому жить, а кому умереть. Этот дар принадлежит Ему, Многоликому. Мы же – всего лишь слуги его, исполняющие его волю.
– Ох. – Арья оглянулась на статуи, выстроившиеся вдоль стен, и окруженные подрагивающими свечами. – А который из них – ОН?
– Все они и есть Он. – Ответил черно-белый жрец.
Он никогда не называл ей свое имя. И бродяжка – тоже. Маленькая девочка с огромными глазищами и угловатым лицом напомнила ей другую девчонку по имени Ласка. Как и Арья бродяжка жила под храмом вместе с тремя послушниками, двумя слугами и поварихой по имени Умма. Та любила поболтать за работой, но Арья из ее болтовни ни слова не понимала. У остальных или не было имен, или они не желали ими с ней поделиться. Один слуга был совсем старик. Его спина согнулась как лук. У второго было красное лицо, и из ушей росли волосы. Сперва она принимала их за немых, пока не услышала, как они молятся. Послушники были помоложе. Старший из них был приблизительно одного возраста с ее отцом, двое остальных не старше, чем ее бывшая сестра – Санса. Послушники тоже носили черно-белое одеяние, но на их одежде не было капюшонов, и черное находилось с левой стороны, а белое справа. У доброго человека и бродяжки все было наоборот. Арье выдали одежду прислуги: некрашеную тунику, мешковатые штаны, смену нижнего белья из льна и тряпичные тапки.
Из всех присутствующих общий язык знал только добрый человек. И каждый день он задавал ей один и тот же вопрос:
– Кто ты?
– Никто. – Должна была отвечать та, кто был Арьей из дома Старков, Арьей Служанкой и Арьей Лошадкой. Когда-то она называла себя еще и Арри, и Лаской, и Голубкой и Соленой, Нэн чашницей, серой мышкой, овцой, призраком Харренхола… но не взаправду, не в глубине сердца. Там она была Арьей Винтерфелльской, дочерью лорда Эддарда Старка и леди Кейтлин, у которой некогда были братья: Робб, Бран и Рикон, и сестра по имени Санса, лютоволчица по кличке Нимерия и сводный брат по имени Джон Сноу. В глубине сердца она была кем-то… но не этого ответа от нее ждали.
Не зная других языков, кроме общего, Арья не могла ни с кем поговорить по душам. Она могла слушать, думать и повторять услышанное за работой.
Несмотря на то, что младший из послушников был слеп, он отвечал за присмотр за свечами. Он бродил по залу храма в мягких тапках, под бормотание престарелых женщин, ежедневно приходивших помолиться. Но даже не имея глаз, он всегда знал, какую свечу следует заменить:
– Его направляет нюх. – Объяснил ей добрый человек. – И еще: там, где горят свечи, накаляется воздух.
Он посоветовал Арье закрыть глаза и попробовать самой.
Они молились на закате перед ужином, преклонив колени вокруг безмятежного черного бассейна. Иногда молитву возглавлял добрый человек. Иногда его место занимала девочка. Арья знала на браавоском всего несколько слов, те что были на высоком валирийском.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248