– Я оплачу тебе выпивку. – Сказала та. – Но только взамен на рассказ.
Мужчина оглянулся, его глаза подозрительно сощурились.
– Рассказ? Я знаю много историй. – Он сел на табурет напротив нее. – Скажи мне, шо хочет слышать м’леди, и Ловкий Дик скажет.
– Я слышала, что ты одурачил дурака.
Оборванец обдумывая слова, отхлебнул вина.
– Мож так. Или нет. – На нем был выцветший и порванный дублет со срезанным гербом какого-то лорда. – А кто хочет знать-то?
– Король Роберт. – Она положила серебряного оленя на бочку между ними. На одной стороне монеты был портрет Роберта, на реверсе – олень.
– Стал быть он? – Человек поднял монету на ребро и, улыбнувшись, крутанул ее. – Люблю смотреть на королевский танец, хей-нонни хей-нонни хей-нонни-хо. Мож я и видал твоего дурня.
– С ним была девочка?
– Две. – Сразу же ответил он.
– Две девочки? – «Может быть так, что второй была Арья?»
– Что ж, – сказал мужчина. – Учтите, я не видал милашек, но он хотел увезти троих.
– Троих?
– На ту сторону моря, как припоминаю.
– А вы помните как он выглядел?
– Дурак. – Он прихлопнул, начавшую замедляться монету, и она моментально исчезла. – Напуганный дурак.
– Напуганный чем?
Он пожал плечами. – Он не сказал, но старый Ловкий Дик знает когда пахнет страхом. Он приходил сюда почти каждую ночь, заказывал выпивку матросам, шутил и пел короткие песенки. Только однажды сюда пришли несколько человек вместе с этим охотником за сиськами, и ваш дурак стал белым, как молоко и сидел тихо, пока они не убрались. – Он придвинул табурет ближе. – Этот Тарли приказал солдатам шерстить доки, осматривая каждую посудину, которая приходит или уходит. Если человеку нужен олень, он идет в лес. Ваш дурень не смел. И я предложил свои услуги.
– Какого рода?
– Того, что стоят больше одного серебряного оленя.
– Расскажи, и получишь второго.
– Дай взглянуть. – Спросил он. Она выложила второго оленя на бочку. Он поставил монету на ребро и снова крутанул. – Тому, кто не может придти к кораблю, нужно чтобы корабль пришел к нему. Я сказал ему, шо знаю, где такое можно устроить. Потайное место, да.
Руки Бриенны покрылись гусиной кожей.
– Бухта контрабандистов. Вы отправили дурака к контрабандистам.
– Его и двух девчонок. – Он захихикал. – Вот только в том месте, куда я его отправил, корабли не появлялись уже давно. Скажем, лет тридцать. – Он поскреб кончик носа. – А на што вам тот дурак?
– Эти девочки – мои сестры.
– Правда? Бедняжки. У меня тож была сеструха. Костлявая с кривыми ногами, но потом отрастила пару сисек и заполучила рыцарского сынка между ног. В последний раз, когда я ее видал, она направлялась в Королевскую Гавань, чтоб провести остаток жизни лежа на спине.
– Куда ты его направил?
Снова пожатие плеч. – Што до этого, то никак не припомню.
– Куда? – Бриенна впечатала другой серебряный в бочку.
Он отпихнул монету указательным пальцем обратно к ней. – В такое место, которое оленям не сыскать… но дракон мог бы.
Она поняла, серебром от него правды не добиться. – «Золотом возможно, или нет. Но сталью надежнее». – Бриенна прикоснулась к кинжалу, потом снова потянулась к кошельку. Она нащупала золотого дракона и выложила его на бочку.
– Где?
Оборванец подхватил монету и попробовал ее на зуб.
– Сладенькая. Навевает мне мысли о мысе Сломанного когтя. К северу отсюда. Дремучее местечко, сплошные холмы да трясины, но так уж стряслось, што я там родился и вырос. Дик Крабб мое имя, хотя все меня кличут Ловкий Дик.
Она не стала называть свое имя. – Где на Сломанном когте?
– В Шепоте. Вы конечно слыхали о Кларенсе Краббе?
– Нет.
Похоже эта новость оказалась для него сюрпризом.
– Сир Кларенс Крабб, я говорю. Во мне есть его кровь. Он был восьми футов роста, и такой сильный, што мог одной рукой согнуть сосну и забросить ее на полмили. Ни одна лошадь не могла сдержать его вес, так он ездил на зубре.
– И какое отношение он имеет к этой бухте контрабандистов?
– Его жена была лесной ведьмой. Как только сир Кларенс убьет кого-нить, сразу тащит его башку домой, а его жена поцелует ее в губы и вертает к жизни. Лордов там, колдунов, рыцарей знаменитых, пиратов. Был даже один король Сумеречного дола. А они давали старому Краббу мудрые советы. А так как они-то всего лишь головы, то говорить в полный голос не могли, но и заткнуться тож. Когда от тебя осталась одна башка, то единственный способ скоротать денек это поболтать. Вот замок Краббов и прозвали – Шепот. И щас зовут, хотя там остались одни камни. Пустынное местечко – Шепот. – Мужчина заставил монету двигаться между костяшками пальцев. – Один дракон заскучает от одиночества. А десять…
– Десять драконов – целое состояние. Принимаешь меня за дуру?
– Нет, но могу свести тебя к одному. – Монетка прошла в одну сторону, потом обратно. – Проводить до Шепота, м’леди.
Бриенне не понравилось, как его пальцы игрались с монетой. И все же…
– Шесть драконов, если мы найдем мою сестру. Две, если одного дурака. И ничего, если ничего не найдем.
Крабб снова пожал плечами.
– Шесть – отличное число. Шесть сойдет.
«Слишком быстро». – Она поймала его руку до того как он успел спрятать золото. – Не обмани. Об меня зубы сломаешь.
Когда она отпустила руку, Крабб помял свое запястье:
– Вот хрень, – пробормотал он. – Чуть руку не сломала.
– Прости. Моей сестре тринадесять лет. Мне нужно разыскать ее пока…
– … пока какой-нить рыцарь не влез к ней под юбку. Ясно, я понял. Она уже почти в порядке. Ловкий Дик теперь с тобой. С первым светом жди меня у восточных ворот. Мне надо кое-где раздобыть лошадь.
Сэмвелл
От одного вида моря Сэмвелла Тарли тошнило.
Дело было не в страхе утонуть, хотя, несомненно, в какой-то степени это тоже играло свою роль. Еще добавлялось движение корабля, и то, как палуба ускользала из-под ног.
– У меня очень нежный желудок, – жаловался он Дареону в день отплытия из Восточного Дозора, что у моря.
Певец хлопнул его по плечу и сказал:
– С таким огромным животом как у тебя, Смертоносный, у тебя есть шанс выплеснуть всю свою нежность.
Сэм пытался при нем вести себя смелее, а так же ради Лилли, чтобы немного ее успокоить. Раньше она ни разу не видела море. Когда они пробирались сквозь снега после бегства из замка Крастера, им попадались по пути озера, и даже они вызывали у нее потрясение. Едва Черная Птица отвалила от берега, девчонка задрожала всем телом, и по ее щекам потекли огромные соленые слезы. – Пусть боги будут милостивы. – Услышал Сэм ее шепот. Первым скрылся из виду Восточный дозор, Стена становилась все меньше и меньше, пока наконец окончательно не исчезла. Потом на них налетел ветер. Паруса стали того серого цвета, какими становятся некогда черные плащи после многочисленных стирок, а лицо Джил стало белым от страха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248