Дверь в гостиницу распахнулась. Наружу вышла Уиллоу с арбалетом в руках. Девочка что-то прокричала всадникам, но шум капель во дворе, заглушил ее слова. После Бриенна услышала голос человека в шлеме Пса:
– Только попробуй выстрелить, и я засуну этот арбалет тебе в щель и им же трахну. Затем я выдавлю твои трахнутые зенки и заставлю проглотить.
Ярость в его голосе заставила Уиллоу дрожа отступить.
«Семеро», – вновь отчаянно подумала Бриенна. Она знала, против семерых у нее нет никаких шансов. – «Нет шансов и нет выбора».
Она вышла в дождь с Верным Клятве в руке.
– Отстань от нее. Если хочешь кого-то изнасиловать, то попробуй меня.
Разбойники разом обернулись. Один заржал, а другой произнес что-то на языке незнакомом для Бриенны. Здоровяк с белым лицом издал враждебное ш-ш-ш-ши-пение. Человек в шлеме Пса рассмеялся:
– Ты еще уродливее, чем я запомнил. Да лучше я трахну твою лошадь.
– Только лошади нам и нужны. – Крикнул один из раненных. – Свежие лошади и немного еды. За нами гонятся разбойники. Отдайте нам своих лошадей, и мы уйдем. Мы не желаем никому зла.
– Да пошел ты! – разбойник в шлеме Пса выдернул топор из кольца у седла. – Я хочу отрубить ей ее проклятые ноги. Я хочу, чтобы она, стоя на своих культяшках, смотрела, как я оттрахаю девку с арбалетом.
– Чем? – подзуживала его Бриенна. – Шагвелл говорил, что тебе вместе с носом отрезали и мужское достоинство.
Она хотела его спровоцировать, и ей это удалось. Выплевывая проклятия, он направился к ней. Из-под его ног во все стороны полетели брызги черной воды. Остальные остались стоять в стороне, наблюдая за представлением, о чем она и просила в своих молитвах. Ожидая, Бриенна стояла неподвижно, как камень. Во дворе было темно, а глина – скользкой. – «Лучше позволить ему приблизиться. Если боги будут добры, он поскользнется и грохнется».
Боги не были настолько к ней благосклонны, а меч наоборот. – «Пять шагов, четыре… сейчас!» – Сосчитала Бриенна, и Верный Клятве взлетел вверх, чтобы встретить удар. Пока занесенный топор падал вниз, сталь зазвенела о сталь, ее меч разрезал лохмотья и распорол кольчугу. Она развернулась, отступая, вновь рубанула его по груди.
Он направился следом, пошатываясь, истекая кровью и взревев от ярости:
– Ах ты сука! – орал он. – Чучело! Шлюха! Я отдам тебя моему псу, чтобы он трахнул тебя, проклятая сука! – Его топор описал чудовищные полукруги, обращаясь то страшной черной тенью, то, с каждой вспышкой молнии, вспыхивая серебром. Все, что ей оставалось, это пятиться, уворачиваясь от летящего лезвия то в одну, то в другую сторону. Один раз мокрая глина ушла из-под ее ноги, и она едва не упала, но каким-то чудом ей удалось выровняться, хотя на этот раз топор попал ей в левое плечо, оставив после себя резкую боль.
– Получила, сука! – заорал один из зрителей, а другой добавил. – Посмотрим, как она сумеет увернуться от этого.
И она продолжила свой танец, благодаря богов за то, что они остались на месте, наблюдать. Лучше так, чем их вмешательство. Она не справится с семью разом, в одиночку, даже, если один или двое из них ранены. Старый сир Гудвин давно лежал в могиле, но она слышала его шепот у себя над ухом:
– «Мужчины всегда тебя недооценивают», – шептал он. – «А их гордость подталкивает их расправиться с тобой побыстрее, чтобы никто не посмел сказать, что женщина заставила его попотеть. Пусть они расходуют силы в отчаянных атаках, а свои ты прибереги. Жди и наблюдай, девочка, жди и наблюдай». – Она ждала, наблюдала, скользила то вбок, то назад, затем опять вбок. Рубану мечом то по лицу, то по ногам, то по рукам. Его удары становились медленнее, а топор тяжелее. Бриенна развернула его так, чтобы дождь бил ему в глаза, и быстро сделала два шага назад. Он, сыпля проклятиями, вновь вскинул свой топор, и бросился на нее, но поскользнулся в грязи…
… Она бросилась на него, ухватив обеими руками рукоятку меча. Его опрометчивый рывок вывел его как раз на его острие, и Верный Клятве прошел сквозь ткань, кольчугу, кожу, другую ткань, сквозь внутренности и, проскрежетав по позвоночнику, вышел из спины. Топор выпал из ослабших рук, он махнул ими навстречу, и Бриенна лицом впечаталась в оскаленную собачью морду шлема. Она почувствовала щекой холодную сталь. Дождь ручьями бежал по стали, и в новой вспышке молнии она увидела в прорезях для глаз боль, страх и неверие.
– Сапфиры. – прошептала она ему, резко повернув меч, отчего он содрогнулся всем телом. Весь вес его тела разом навалился на нее, и всего миг спустя в ее объятьях под черным дождем оказался труп. Она сделала шаг назад, позволяя ему упасть…
… и тут на нее с визгом налетел Кусака.
Он свалился на нее словно лавина из влажной шерсти и молочно-белой плоти, оторвав ее от земли и грохнув оземь. Она рухнула в лужу с громким всплеском. Вода залила нос и глаза. Ударом воздух был выбит из легких, а ее голова с хрустом ударилась о полуприкрытый грязью камень.
– Нет, – единственное слово, сказать которое у нее хватило времени перед тем, как он обрушился на нее сверху, глубже вдавливая в грязь. Одной рукой он вцепился ей в волосы, оттягивая голову назад. Второй он сжал горло. Верный Клятве улетел прочь, вывернувшись из руки. Для схватки у нее остались только руки, но когда она ударила его в лицо кулаком, это оказалось все равно, что бить кусок липкого теста. В ответ он зашипел.
Она ударила снова и снова, и снова, ударяя ребром ладони по глазам, но он, казалось, вовсе не чувствовал ее ударов. Она вцепилась в его запястья, но его хватка стала только крепче, несмотря на то, что из всех царапин текла кровь. Он душил ее, заставляя ее размякнуть. Она толкнула его в плечо, заставляя его сдвинуться с места, но он был тяжелым как лошадь, и его невозможно было сдвинуть. Когда она попыталась его пнуть коленом в пах, все, чего она добилась, это пихнула его в живот. Зарычав, Кусака выдрал ей огромный клок волос.
«Кинжал», – Бриенна отчаянно ухватилась за эту мысль. Ей удалось просунуть между ними руку. Она долго шарила пальцами под его мокрой, удушливой плотью, наконец, разыскав рукоять. Кусака обеими руками вцепился ей в горло и принялся бить ее головой оземь. Вновь вспыхнула молния, на сей раз внутри ее черепа, но каким-то образом ее пальцы смогли сомкнуться на рукояти и вытянуть его из ножен. Он придавил ее, поэтому она не могла размахнуться для удара, поэтому она с силой вонзила лезвие ему в живот. Что-то теплое и влажное потекло у нее сквозь пальцы. Кусака вновь зашипел, на сей раз гораздо громче, и, отпустив ее горло, ударил ее в лицо. Она услышала как хрустнула кость, и ее ослепила боль. Когда она еще раз попыталась его ударить, он вывернул кинжал из ее пальцев и обрушил на ее запястье колено, сломав кость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248