— Не люблю мелочиться. Если уж идти на смерть, то не ради золота или даже родины…
— А ради чего? — затаил дыхание командир.
— Ради брата, — просто сказал я.
Феран расхохотался так, что даже Иг обернулся на звук. Маг нахмурился, сплюнул в сердцах. А я слабо улыбнулся, кивнул. Да, пошутил хорошо. Долго готовился, сочинял… Возникло чувство, будто на лбу у меня засветилась надпись «дурак». Лейтенант панибратски хлопнул меня по плечу, вытер выступившие на глазах слезы.
— Странный ты, парень, Эскер, — сдерживая смех, воскликнул командир. — Тебе бы в служители богов податься, там идейных любят.
«Угу, это я-то идейный, — подумалось хмуро. — Еще бы патриотом обозвал. Тогда бы и я похихикал».
Феран ушел вперед, все еще посмеиваясь. Я пожал плечами. Зачем расстраиваться? Ведь знал, что будет такая реакция.
Местность стала еще более холмистая. Дорога то ныряла в овраги, то выводила на вершины холмов. Солнце пригревало, мы брели по щиколотку в грязи. И хотя старались идти по обочине, где трава, но земля все равно прилипала к подошвам сапог черными жирными ломтями. То и дело приходилось останавливаться, счищать. Маэрдир пару раз поскальзывался и падал. Вставал с трудом, слабо ругался. Парня лихорадило. Лицо побледнело, в носу мокро хлюпало. Феран не выдержал, заставил мечника сесть на коня.
День пролетел неожиданно быстро. Солнце стало клониться к закату, когда из дозора вернулся Рол, сообщил, что до селения осталось совсем чуть-чуть. Немного погодя я и сам углядел следы присутствия людей. Кое-где стояли деревья со свежими срубами на месте нижних веток, иногда попадались даже пни. Дорога стала немного шире, грунт плотный, утоптанный.
Все приободрились. И хотя воины неприхотливы и привычны к дальним походам — не то что я, неженка, — все же каждого грела мысль о грядущем отдыхе, горячем ужине и большой кружке вина.
В сгущающихся сумерках вышли на вершину большого холма. Впереди долина тонула в густом белесом тумане и чернеющих тенях. Из серого марева проглядывали покатые крыши деревенских домов, трубы дымоходов. Селение выглядело заброшенным, нежилым. Света в окошках не было, по улицам никто не ходил. Даже злые и голосистые к зиме псы молчали. Хотя насколько я знаю, в деревнях ко сну отходят рано. Свечи и дрова нужно экономить.
— Дошли, слава Алару! — пробормотал Феран. Лейтенант сощурился, пытаясь рассмотреть деревню. Но было слишком темно. Последние робкие лучи солнца гасли на западе. Командир нахмурился, оглянулся на следопыта.
— Слишком тихо, Рол. Мне это не нравится.
Лысый воин пожал плечами, поправил перевязь с метательными ножами.
— Думаешь, засада? — спросил следопыт. — Могу проверить.
— Имперцы могли незаметно пройти сквозь оцепление? — поинтересовался Феран.
— Нет, — мотнул головой следопыт. — Пограничники следят хорошо. Там много лесников, мимо муха не пролетит.
— Тогда не надо, — кивнул лейтенант. — Не будем распылять силы.
Я не стал встревать. Но промелькнула мысль, что враги могли просто-напросто разрушить крепости. Почему все так уверены, что войско скифрцев не пойдет в наступление до весны? Да, дороги плохие. Да, будут большие потери из-за холодов. Но мы решительно не готовы к войне: припасы не спрятаны, войска не обучены, связь меж командованием плохая. Было бы очень удобно разбить пограничные укрепления, а весной довершить разгром городов. Классическое военное искусство предписывает вести наступление лишь весной и летом. Но неужели имперцы настолько глупы? Если напасть сейчас, ошеломить и разметать не такие уж и большие силы Свободных Земель, то останется осадить самые крупные города: Лугар, Гент, Стэрк и Антраж. Другие не так укреплены, падут сразу же.
Я взглянул на раскинувшуюся у подножия холма деревню. Маленькая, в две улицы, десяток домов. Что-то настораживало, но пока я не понимал, что именно. Тишина? Но ведь так и должно быть. Хотя… не слышно лая. Я родился в селе, жил там до совершеннолетия. И насколько помню, псы лаяли даже глубокой ночью. Переговаривались меж собой, предупреждали друг друга о подозрительных прохожих, просто брехали со скуки. А тут то ли издохли, то ли… В какой-то книге читал, что собаки очень чувствительны ко всяческой нечисти. Псов в древности заводили не для охраны от воров, а для того, чтобы предупреждали о нежелательных гостях из мира теней.
— Иг, что скажешь? — услышал я командира.
— Ветер говорит мне, что там есть живые, — послышался холодный голос боевого мага. — Немного, но есть. Кто — ветер почему-то не сообщил. Но я не думаю, что надо беспокоиться, так бывает.
— Хорошо, — удовлетворенно хмыкнул лейтенант. — Значит, имперцев точно нет. Если разбойники, мы справимся. Идем, а то Маэрдир совсем сляжет, если не отпоить чаем.
Я покопался в памяти, вспомнил одно интересное заклинание. Отошел за спины соратников, пробормотал формулу и сложил пальцы в замысловатую фигуру. Тут же навалилась удушающая тошнота и слабость. Голова закружилась. Я оперся о посох, заставил себя посмотреть вперед. Мир утратил объем, истончился. Я видел силуэты деревьев, словно начертанные двумя-тремя росчерками мягкого угля, спутников воспринимал как призрачные сероватые фигуры. А вот деревня… сплошное чернильное пятно неправильной формы, холодное и мерзкое. Шевелило щупальцами, расползалось вширь. Я ахнул в ужасе, отшатнулся и оборвал заклятие.
Феран обернулся на звук, прикипел взглядом к моему лицу. Я вымученно улыбнулся, но почувствовал, что никого не обману. Пот градом катился по лбу, меня трясло от накатившего страха. Такое я уже видел, причем относительно недавно. На проклятой мельнице, с которой и начались мои злоключения. То же ощущение безысходности, смерти и разрухи. В деревне жило Зло. Голодное, вечное и непобедимое. Тогда я выжил лишь чудом. И хотя с тех пор стал сильнее, но сталкиваться с таким больше не хотел.
— Что случилось, Эскер? — спросил лейтенант.
— Нам туда нельзя, — прохрипел я. Попытался совладать с собой, но получилось плохо. Я воробей стреляный, даже в Преисподней побывал, с демонами боролся. Но потом гнал воспоминания, старался забыть и не думать. Разум хорошая штука, имеет целую кучу предохранителей от сумасшествия. И вот опять я столкнулся с черной магией.
— Почему? — удивился Феран.
— Не могу объяснить, — медленно сказал я, стараясь выглядеть спокойным. — Но лучше обойти селение.
Лейтенант задумался, почесал подбородок, порядком заросший жесткой щетиной. Оглянулся на остальных. Рол был, как всегда, невозмутим, предельно сосредоточен и спокоен. Маэрдир чихал как заведенный, на меня смотрел со злостью и раздражением. Мечнику хотелось быстрей оказаться в тепле и уюте, согреться и подлечить простуду. Боевой маг оставался каменно спокоен, меня не видел в упор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
— А ради чего? — затаил дыхание командир.
— Ради брата, — просто сказал я.
Феран расхохотался так, что даже Иг обернулся на звук. Маг нахмурился, сплюнул в сердцах. А я слабо улыбнулся, кивнул. Да, пошутил хорошо. Долго готовился, сочинял… Возникло чувство, будто на лбу у меня засветилась надпись «дурак». Лейтенант панибратски хлопнул меня по плечу, вытер выступившие на глазах слезы.
— Странный ты, парень, Эскер, — сдерживая смех, воскликнул командир. — Тебе бы в служители богов податься, там идейных любят.
«Угу, это я-то идейный, — подумалось хмуро. — Еще бы патриотом обозвал. Тогда бы и я похихикал».
Феран ушел вперед, все еще посмеиваясь. Я пожал плечами. Зачем расстраиваться? Ведь знал, что будет такая реакция.
Местность стала еще более холмистая. Дорога то ныряла в овраги, то выводила на вершины холмов. Солнце пригревало, мы брели по щиколотку в грязи. И хотя старались идти по обочине, где трава, но земля все равно прилипала к подошвам сапог черными жирными ломтями. То и дело приходилось останавливаться, счищать. Маэрдир пару раз поскальзывался и падал. Вставал с трудом, слабо ругался. Парня лихорадило. Лицо побледнело, в носу мокро хлюпало. Феран не выдержал, заставил мечника сесть на коня.
День пролетел неожиданно быстро. Солнце стало клониться к закату, когда из дозора вернулся Рол, сообщил, что до селения осталось совсем чуть-чуть. Немного погодя я и сам углядел следы присутствия людей. Кое-где стояли деревья со свежими срубами на месте нижних веток, иногда попадались даже пни. Дорога стала немного шире, грунт плотный, утоптанный.
Все приободрились. И хотя воины неприхотливы и привычны к дальним походам — не то что я, неженка, — все же каждого грела мысль о грядущем отдыхе, горячем ужине и большой кружке вина.
В сгущающихся сумерках вышли на вершину большого холма. Впереди долина тонула в густом белесом тумане и чернеющих тенях. Из серого марева проглядывали покатые крыши деревенских домов, трубы дымоходов. Селение выглядело заброшенным, нежилым. Света в окошках не было, по улицам никто не ходил. Даже злые и голосистые к зиме псы молчали. Хотя насколько я знаю, в деревнях ко сну отходят рано. Свечи и дрова нужно экономить.
— Дошли, слава Алару! — пробормотал Феран. Лейтенант сощурился, пытаясь рассмотреть деревню. Но было слишком темно. Последние робкие лучи солнца гасли на западе. Командир нахмурился, оглянулся на следопыта.
— Слишком тихо, Рол. Мне это не нравится.
Лысый воин пожал плечами, поправил перевязь с метательными ножами.
— Думаешь, засада? — спросил следопыт. — Могу проверить.
— Имперцы могли незаметно пройти сквозь оцепление? — поинтересовался Феран.
— Нет, — мотнул головой следопыт. — Пограничники следят хорошо. Там много лесников, мимо муха не пролетит.
— Тогда не надо, — кивнул лейтенант. — Не будем распылять силы.
Я не стал встревать. Но промелькнула мысль, что враги могли просто-напросто разрушить крепости. Почему все так уверены, что войско скифрцев не пойдет в наступление до весны? Да, дороги плохие. Да, будут большие потери из-за холодов. Но мы решительно не готовы к войне: припасы не спрятаны, войска не обучены, связь меж командованием плохая. Было бы очень удобно разбить пограничные укрепления, а весной довершить разгром городов. Классическое военное искусство предписывает вести наступление лишь весной и летом. Но неужели имперцы настолько глупы? Если напасть сейчас, ошеломить и разметать не такие уж и большие силы Свободных Земель, то останется осадить самые крупные города: Лугар, Гент, Стэрк и Антраж. Другие не так укреплены, падут сразу же.
Я взглянул на раскинувшуюся у подножия холма деревню. Маленькая, в две улицы, десяток домов. Что-то настораживало, но пока я не понимал, что именно. Тишина? Но ведь так и должно быть. Хотя… не слышно лая. Я родился в селе, жил там до совершеннолетия. И насколько помню, псы лаяли даже глубокой ночью. Переговаривались меж собой, предупреждали друг друга о подозрительных прохожих, просто брехали со скуки. А тут то ли издохли, то ли… В какой-то книге читал, что собаки очень чувствительны ко всяческой нечисти. Псов в древности заводили не для охраны от воров, а для того, чтобы предупреждали о нежелательных гостях из мира теней.
— Иг, что скажешь? — услышал я командира.
— Ветер говорит мне, что там есть живые, — послышался холодный голос боевого мага. — Немного, но есть. Кто — ветер почему-то не сообщил. Но я не думаю, что надо беспокоиться, так бывает.
— Хорошо, — удовлетворенно хмыкнул лейтенант. — Значит, имперцев точно нет. Если разбойники, мы справимся. Идем, а то Маэрдир совсем сляжет, если не отпоить чаем.
Я покопался в памяти, вспомнил одно интересное заклинание. Отошел за спины соратников, пробормотал формулу и сложил пальцы в замысловатую фигуру. Тут же навалилась удушающая тошнота и слабость. Голова закружилась. Я оперся о посох, заставил себя посмотреть вперед. Мир утратил объем, истончился. Я видел силуэты деревьев, словно начертанные двумя-тремя росчерками мягкого угля, спутников воспринимал как призрачные сероватые фигуры. А вот деревня… сплошное чернильное пятно неправильной формы, холодное и мерзкое. Шевелило щупальцами, расползалось вширь. Я ахнул в ужасе, отшатнулся и оборвал заклятие.
Феран обернулся на звук, прикипел взглядом к моему лицу. Я вымученно улыбнулся, но почувствовал, что никого не обману. Пот градом катился по лбу, меня трясло от накатившего страха. Такое я уже видел, причем относительно недавно. На проклятой мельнице, с которой и начались мои злоключения. То же ощущение безысходности, смерти и разрухи. В деревне жило Зло. Голодное, вечное и непобедимое. Тогда я выжил лишь чудом. И хотя с тех пор стал сильнее, но сталкиваться с таким больше не хотел.
— Что случилось, Эскер? — спросил лейтенант.
— Нам туда нельзя, — прохрипел я. Попытался совладать с собой, но получилось плохо. Я воробей стреляный, даже в Преисподней побывал, с демонами боролся. Но потом гнал воспоминания, старался забыть и не думать. Разум хорошая штука, имеет целую кучу предохранителей от сумасшествия. И вот опять я столкнулся с черной магией.
— Почему? — удивился Феран.
— Не могу объяснить, — медленно сказал я, стараясь выглядеть спокойным. — Но лучше обойти селение.
Лейтенант задумался, почесал подбородок, порядком заросший жесткой щетиной. Оглянулся на остальных. Рол был, как всегда, невозмутим, предельно сосредоточен и спокоен. Маэрдир чихал как заведенный, на меня смотрел со злостью и раздражением. Мечнику хотелось быстрей оказаться в тепле и уюте, согреться и подлечить простуду. Боевой маг оставался каменно спокоен, меня не видел в упор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126