Потом вдруг выплюнул на ладонь зеленую жвачку.
- Это тебе. Мочи ноги, а потом вот этим разотрешь, черебей-трава кожу задубит.
- Чего? - не поняла Долла.
- Чувствовать ног не будешь, вот чего. А как еще тебе идти? Других сапог у меня нет, разве что Аля разуть.
- Вот еще, - юноша опять устроился спать. - Перекусить бы нам, Люсьен... Не позаботились, не поохотились...
- Это верно, - кивнул стражник. - Но так уж вышло, едва живы остались. У меня рука болит, у тебя нога распорота... Обойдемся сухомяткой. Он в полдень поест, как меня сменит, - пояснил Люсьен девушке. - А ты если хочешь - бери у него в мешке мясо.
Не от голода, а просто чтобы не обидеть Люсьена отказом, Долла заглянула в мешок Аля. Несколько тряпок, одеяло, ложка... Вынимая несколько узких, тонких и длинных полосок вяленого мяса, пленница случайно уронила тонкую паутинку с нанизанными на нее красными и зелеными бусинами.
- Это что?
- Это? - Люсьен заинтересовался, подхватил паутинку. - Это бусы. Аль, ты спишь? Спит. Где-то я такие уже видел... Кажется, у Алпы. Боюсь, он их у нее стянул.
- Зачем они?
- А вот, - стражник ловко накинул бусы на шею Долле. - Носят для красоты. То есть те носят, которые красивые, понимаешь? Тебе ни к чему.
- Понятно, - Долла с сожалением сняла украшение, тем более, что мало что поняла. - А почему же Аль не носит? Он красивый.
- Он толстый и ленивый, - сморщился Люсьен. - А бусы он украл у Алпы, служанки нашей королевы. Вот пусти такого во Дворец! Не успели назначить в стражники, рожу поселковую, а он уже бусы спер. Положи на место, не хочется ему здесь уши драть. Будет время - припомню.
- Украл! - кивнула Долла. - Они красивые, я бы тоже украла.
- Да зачем тебе? - Люсьен откинулся на спину. - Хотя, как посмотреть. Может быть, как раз тебе бы и пригодились. Но с этими бусами на шее в Хаж появляться нельзя, Алпа тебе быстро глаза выцарапает, у нее с этим быстро.
- Расскажи мне про Хаж, - осмелев в дремоте, попросила Долла.
- Рассказать? - стражник, поразмыслив, не стал возражать. - Пять снежных перевалов ведут на ту сторону гор, пять поселков защищают их.
- От кого? И что такое снег?
- Э... - замялся Люсьен. - Знаешь, ты или слушай, или спи. Если все рассказывать, то до вечера проболтаем. Кроме поселков, где дома стоят да люди с семьями живут, есть еще Дворец. Это крепость, могучая, предками в скале вырубленная. От него дорога через Кривую пропасть в степь, другой нет. Через пропасть мост подъемный, а во Дворце живет королева Тулпан. Она лет на пять тебя старше, так же как и Алпа. Королева теперь еще и Повелительница, потому что города Ужжутака больше нет, и своего Смертоносца Повелителя мы потеряли. С королевой Тулпан во дворце живут стражники, это не рожи поселковые вроде Аля, а достойный люди... Вроде меня. Только повыбили нас стрекозы твои, вот и приходится новых воинов набирать. А еще... Ты спишь?
Конечно, Долла спала. Она очень хотела спросить, далеко ли еще до Хажа, где правит королева Тулпан, но не успела. Сон утащил девушку обратно в стрекозий город, где в вечном прохладном полумраке безбедно жили девушки. Там не било ни врагов, ни голода, а в гости приходили сильные, веселые воины. Даже во сне Долла заплакала - так хотелось домой. Но туда уже не вернуться, не дойти по полной хищных тварей степи.
Глава третья
Олаф шел не только ночью, но и днем тоже. Сначала он часто оглядывал горизонт, боясь появления летучек, потом перестал. Дважды Фольш все-таки просил своего подопечного прилечь, тогда сотник спал.
- В сущности, ты мог бы научиться справляться даже со стрекозами, - сказал однажды бог.
Он имел в виду способность Олафа, вооруженного шаром из удивительного металла, на расстоянии чувствовать приближение любых насекомых. Этим дело не ограничивалось - голодного шатровика человек напугал до полусмерти, внушив видение надвигающихся полчищ саранчи. Паук со всей доступной скоростью помчался к родной семье, зарывать в землю малышей.
- Саранча - это ты хорошо придумал. Наверное, это должно действовать на всех, - потешался Фольш.
- Кроме саранчи, - напомнил Олаф, втайне довольный успехом.
- Кроме саранчи, - с неохотой согласился бог. - Но саранчу, если это не один кузнечик, а настоящий вал, пришедший с Дельты, не напугать ничем. У них нет разума, вообще никакого.
- Что такое Дельта? - заинтересовался сотник, продолжая шагать вперед, не отрывая взгляда от показавшихся на горизонте гор.
- Дельта - центр этого мира, - задумчиво произнес Фольш и вдруг перестал маячить впереди, пошел рядом с Олафом, как обычный человек.
Сотник повернул голову и рассмотрел спутника. Бог теперь опять стал белокожим, ростом чуть повыше чивийца, зато в плечах шире его раза в три. Огромные, с нечеловечески рельефной мускулатурой руки вызывали безотчетное уважение. Олаф потряс головой. Ничего, сядет на кол не хуже других...
- Ты опять за свое? - Фольш громоподобно расхохотался. - Мечтай, мечтай... Ты никогда не сможешь мучать меня, жестокий человек.
- Значит, тебя не существует, - сделал вывод сотник и впервые присмотрелся к одежде бога. Раньше это почему-то не приходило ему в голову.
Таких сапог он никогда прежде не видел. Толстая кожа, с каким-то металлическим блеском, явно очень мягкая. Подошва производила впечатление и мягкой, и твердой одновременно, а еще была очень широкой, так что Фольш шел чуть враскорячку. Бога это не смущало - видимо, давно привык.
Сапоги доходили лишь до середины голени, дальше виднелись штаны, синие, тоже из какой-то кожи. Иначе почему они так блестят на солнце? Широкий пояс, увешанный какими-то то ли предметами, то ли украшениями, от множество мелких деталей рябило в глазах. Могучий торс Фольша прикрывала рубаха без рукавов, свободная, белая, на груди - вышивка в форме то ли раковины, то ли свернувшейся сороконожки.
- Это звезда, - пояснил Фольш, читающий мысли сотника. - Так в нашем мире иногда обозначают звезды: красный круг, а от него множество лучиков.
- В вашем мире?
- Да... Но об этом потом. Ты ведь хочешь узнать все, не так ли, Олаф-каратель?
- Я хочу вогнать тебе в задницу толстый, смазанный кол. А промасленную паутину разложу на твоем брюхе в форме вот такой звезды. Когда сгорит - останется рисунок, не придется больше такую вышивку делать.
- Это не вышивка, это рисунок, - Фольш на ходу нагнулся, подхватил с земли какой-то камень, из числа тех, что крошатся в руках. - Когда-то это был очень прочный материал... Думаю, прежде здесь находился город.
Сотник не ответил. Про себя он постарался запомнить: Фольш поднял предмет, значит, и в самом деле стал материален. Отчего же тогда нельзя вогнать в него кол? Мешали только два обстоятельства: необычайная сила врага и то, что он читал мысли карателя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
- Это тебе. Мочи ноги, а потом вот этим разотрешь, черебей-трава кожу задубит.
- Чего? - не поняла Долла.
- Чувствовать ног не будешь, вот чего. А как еще тебе идти? Других сапог у меня нет, разве что Аля разуть.
- Вот еще, - юноша опять устроился спать. - Перекусить бы нам, Люсьен... Не позаботились, не поохотились...
- Это верно, - кивнул стражник. - Но так уж вышло, едва живы остались. У меня рука болит, у тебя нога распорота... Обойдемся сухомяткой. Он в полдень поест, как меня сменит, - пояснил Люсьен девушке. - А ты если хочешь - бери у него в мешке мясо.
Не от голода, а просто чтобы не обидеть Люсьена отказом, Долла заглянула в мешок Аля. Несколько тряпок, одеяло, ложка... Вынимая несколько узких, тонких и длинных полосок вяленого мяса, пленница случайно уронила тонкую паутинку с нанизанными на нее красными и зелеными бусинами.
- Это что?
- Это? - Люсьен заинтересовался, подхватил паутинку. - Это бусы. Аль, ты спишь? Спит. Где-то я такие уже видел... Кажется, у Алпы. Боюсь, он их у нее стянул.
- Зачем они?
- А вот, - стражник ловко накинул бусы на шею Долле. - Носят для красоты. То есть те носят, которые красивые, понимаешь? Тебе ни к чему.
- Понятно, - Долла с сожалением сняла украшение, тем более, что мало что поняла. - А почему же Аль не носит? Он красивый.
- Он толстый и ленивый, - сморщился Люсьен. - А бусы он украл у Алпы, служанки нашей королевы. Вот пусти такого во Дворец! Не успели назначить в стражники, рожу поселковую, а он уже бусы спер. Положи на место, не хочется ему здесь уши драть. Будет время - припомню.
- Украл! - кивнула Долла. - Они красивые, я бы тоже украла.
- Да зачем тебе? - Люсьен откинулся на спину. - Хотя, как посмотреть. Может быть, как раз тебе бы и пригодились. Но с этими бусами на шее в Хаж появляться нельзя, Алпа тебе быстро глаза выцарапает, у нее с этим быстро.
- Расскажи мне про Хаж, - осмелев в дремоте, попросила Долла.
- Рассказать? - стражник, поразмыслив, не стал возражать. - Пять снежных перевалов ведут на ту сторону гор, пять поселков защищают их.
- От кого? И что такое снег?
- Э... - замялся Люсьен. - Знаешь, ты или слушай, или спи. Если все рассказывать, то до вечера проболтаем. Кроме поселков, где дома стоят да люди с семьями живут, есть еще Дворец. Это крепость, могучая, предками в скале вырубленная. От него дорога через Кривую пропасть в степь, другой нет. Через пропасть мост подъемный, а во Дворце живет королева Тулпан. Она лет на пять тебя старше, так же как и Алпа. Королева теперь еще и Повелительница, потому что города Ужжутака больше нет, и своего Смертоносца Повелителя мы потеряли. С королевой Тулпан во дворце живут стражники, это не рожи поселковые вроде Аля, а достойный люди... Вроде меня. Только повыбили нас стрекозы твои, вот и приходится новых воинов набирать. А еще... Ты спишь?
Конечно, Долла спала. Она очень хотела спросить, далеко ли еще до Хажа, где правит королева Тулпан, но не успела. Сон утащил девушку обратно в стрекозий город, где в вечном прохладном полумраке безбедно жили девушки. Там не било ни врагов, ни голода, а в гости приходили сильные, веселые воины. Даже во сне Долла заплакала - так хотелось домой. Но туда уже не вернуться, не дойти по полной хищных тварей степи.
Глава третья
Олаф шел не только ночью, но и днем тоже. Сначала он часто оглядывал горизонт, боясь появления летучек, потом перестал. Дважды Фольш все-таки просил своего подопечного прилечь, тогда сотник спал.
- В сущности, ты мог бы научиться справляться даже со стрекозами, - сказал однажды бог.
Он имел в виду способность Олафа, вооруженного шаром из удивительного металла, на расстоянии чувствовать приближение любых насекомых. Этим дело не ограничивалось - голодного шатровика человек напугал до полусмерти, внушив видение надвигающихся полчищ саранчи. Паук со всей доступной скоростью помчался к родной семье, зарывать в землю малышей.
- Саранча - это ты хорошо придумал. Наверное, это должно действовать на всех, - потешался Фольш.
- Кроме саранчи, - напомнил Олаф, втайне довольный успехом.
- Кроме саранчи, - с неохотой согласился бог. - Но саранчу, если это не один кузнечик, а настоящий вал, пришедший с Дельты, не напугать ничем. У них нет разума, вообще никакого.
- Что такое Дельта? - заинтересовался сотник, продолжая шагать вперед, не отрывая взгляда от показавшихся на горизонте гор.
- Дельта - центр этого мира, - задумчиво произнес Фольш и вдруг перестал маячить впереди, пошел рядом с Олафом, как обычный человек.
Сотник повернул голову и рассмотрел спутника. Бог теперь опять стал белокожим, ростом чуть повыше чивийца, зато в плечах шире его раза в три. Огромные, с нечеловечески рельефной мускулатурой руки вызывали безотчетное уважение. Олаф потряс головой. Ничего, сядет на кол не хуже других...
- Ты опять за свое? - Фольш громоподобно расхохотался. - Мечтай, мечтай... Ты никогда не сможешь мучать меня, жестокий человек.
- Значит, тебя не существует, - сделал вывод сотник и впервые присмотрелся к одежде бога. Раньше это почему-то не приходило ему в голову.
Таких сапог он никогда прежде не видел. Толстая кожа, с каким-то металлическим блеском, явно очень мягкая. Подошва производила впечатление и мягкой, и твердой одновременно, а еще была очень широкой, так что Фольш шел чуть враскорячку. Бога это не смущало - видимо, давно привык.
Сапоги доходили лишь до середины голени, дальше виднелись штаны, синие, тоже из какой-то кожи. Иначе почему они так блестят на солнце? Широкий пояс, увешанный какими-то то ли предметами, то ли украшениями, от множество мелких деталей рябило в глазах. Могучий торс Фольша прикрывала рубаха без рукавов, свободная, белая, на груди - вышивка в форме то ли раковины, то ли свернувшейся сороконожки.
- Это звезда, - пояснил Фольш, читающий мысли сотника. - Так в нашем мире иногда обозначают звезды: красный круг, а от него множество лучиков.
- В вашем мире?
- Да... Но об этом потом. Ты ведь хочешь узнать все, не так ли, Олаф-каратель?
- Я хочу вогнать тебе в задницу толстый, смазанный кол. А промасленную паутину разложу на твоем брюхе в форме вот такой звезды. Когда сгорит - останется рисунок, не придется больше такую вышивку делать.
- Это не вышивка, это рисунок, - Фольш на ходу нагнулся, подхватил с земли какой-то камень, из числа тех, что крошатся в руках. - Когда-то это был очень прочный материал... Думаю, прежде здесь находился город.
Сотник не ответил. Про себя он постарался запомнить: Фольш поднял предмет, значит, и в самом деле стал материален. Отчего же тогда нельзя вогнать в него кол? Мешали только два обстоятельства: необычайная сила врага и то, что он читал мысли карателя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39