По-твоему, я играю с тобой?
– Нет. Но вы не можете заставить меня давать показания, а через минуту говорить о любви!
– Вот как? Тогда тебя ждет еще немало сюрпризов. – Клайв протянул руку и привлек ее к себе, изучая ее лицо, каждую черточку, и потом приник к ее губам в поцелуе, который становился все настойчивее и требовательнее.
Сперва она сопротивлялась, сражаясь и с собственным желанием уступить, и с каким-то онемением, которое удерживало ее от этого. Но мало-помалу напряжение, как волна, тихонько откатилась прочь. И когда жизнь ворвалась в ее скованное тело, она с удивлением поняла, что отвечает на его поцелуй. Вскоре все мысли отступили, оставив лишь чувства и глупый нежный шепот, и, даже когда Клайв отпустил ее, ей показалось, что она все еще в его невидимых надежных руках.
Дрожащий свет, проникший снаружи, – свет фар машины, разворачивающейся на площадке внизу, – привел их в чувство. Вздрогнув, оба немного отступили друг от друга; Клайв отошел задернуть шторы и вернулся к Мери с чарующей улыбкой.
– Ну? – спросил он, подбадривая ее.
Мери подняла ладони к горевшим щекам, стараясь охладить их.
– Я не знала! Я просто… не знала! – забормотала она.
– Обо мне?.. Или о себе?
– О тебе, конечно. С тобою всегда была мисс Криспин, и ты не подал мне даже знака, даже когда… поцеловал меня.
– Забудем про самый первый поцелуй. Так целуют детей – чтобы перестало болеть ушибленное место. В те далекие времена я еще не был в тебя влюблен.
– Ты пожалел меня!
– Отнюдь. Ты абсолютно ясно дала понять, что не считаешь себя объектом для жалости. Но я был заинтригован этой невероятной смесью робости и мужества, здравого ума и жуткой путаницы в мыслях: я с таким еще никогда не сталкивался. И когда, несколько раз за тот вечер, меня посещала мысль: «Это же чистый лист! Таких просто не бывает!» – я начинал гадать, не ждала ли ты совсем других поцелуев той ночью?
– Я вообще не ждала, что ты меня поцелуешь!
– Дорогая моя, это стало ясно почти сразу же. Когда ты была потрясена до глубины души этим моим братским приветствием, каким я встречаю Нелли, я понял, что не успокоюсь, пока не выясню, что же способно тебя завести. Ты проявляла живейший интерес к окружающему миру, но была слишком ранимой, чтобы я мог оставить тебя исследовать этот мир самостоятельно. Я не представлял себе, как держать тебя под присмотром, пока не сумел найти выход и привезти сюда, заманив работой над бумагами Кэборда. Знал только, что иначе поступить не могу.
– Я не была такой уж уязвимой. По крайней мере, не со всяким.
– И тебе не терпелось доказать мне это. Но пусть ты и окружила себя крепостными стенами, которые бы сделали честь Гибралтару, я – человек терпеливый и приготовился грызть твой гранит понемногу, дюйм за дюймом. Опасался лишь минут, когда тебе покажется, что роль монолита не такая уж и интересная. Тебе повезло в один из таких моментов – и слава богу – тебе не попалось ничего более угрожающего, чем твой покорный слуга. Но клянусь тебе, я покрывался холодным потом при мысли, что однажды ты растаешь или распадешься… то есть что там может сделать Стоунхендж, когда решит, что стоять ему надоело… в объятиях какого-то другого человека, которого я мог никогда не повстречать и наверняка бы возненавидел, если бы повстречал. К тому времени, разумеется, я был безнадежно, окончательно влюблен в тебя!
Мери рассмеялась, чувствуя чистое, неподдельное счастье.
– Ты решил, что я снова занялась исследованием мира, когда я сыграла сцену с поцелуем на том вечере… с лейтенантом… Боже мой, как же его звали?
– Моретон. Благослови тебя Бог за то, что ты притворилась, что не помнишь его фамилии.
– Я действительно забыла!
– Хотелось бы поверить. Впрочем, да… Я и вправду подумал, что ты решила воспользоваться первой же подвернувшейся возможностью. Тут-то я и увидел красный свет: если помнишь, я собирался идти к тебе медленно, осторожно нащупывая дорогу. Поэтому я подступил к стене, запасшись электродрелью. Но едва все не испортил, потому что, хоть я и сгорал от любви когда поцеловал тебя, боюсь, ты не очень мне нравилась.
Она кивнула:
– Я знаю. Разница ощущалась. Я очень хотела, чтобы ты поцеловал меня. Но не так. И когда поцелуй оказался таким, словно… ты презирал меня, я тоже не была от тебя в восторге.
– Точно. Забыли про ту ночь. Я еще раз решил подождать знака, что ты вообще когда-нибудь думаешь обо мне не только как о сердобольном боссе. Но даже когда ты, спотыкаясь, выбралась из горящего стойла, чтобы повиснуть на моем мужественном плече, делать вывод о том, что ты всегда будешь выбирать меня, было еще рано.
– К тому моменту я уже выбрала тебя. Но гордость не давала мне признаться, из-за мисс Криспин.
– Тогда это просто ирония судьбы. Ведь именно Леони просветила меня, объявив, что у меня есть шанс. Не стоит благодарить ее за это; великодушие не входит в число ее добродетелей. Но за минуту до отхода поезда, который должен был навсегда увезти прочь выдумку о нашей помолвке, она сказала мне: «Кстати, если ты ищешь, на ком попрактиковаться, твоя лупоглазая Смит встретит тебя с распростертыми объятиями. Потому что, когда я заявила, что ей не удалось скрыть от меня своей маленькой тайны, она не стала отрицать, что влюблена в тебя по самые уши!» Вот и все. Она говорила с ухмылкой, которую мне не терпелось стереть с ее лица. Но поезд уже отходил; я видел Леони в последний раз и уже готовился помчаться сюда, не жалея мотора. И вот я здесь. И ты рядом, и как мы тратим эти бесценные минуты? Бездарно!
Какое-то время спустя Клайв дернулся; мягко отстранил ее и посмотрел на часы.
– Они запаздывают, – неожиданно заметил он.
– Запаздывают? Кто – они?
– Нелли и Барни.
– Нелли? Но… разве она знает?
– Откуда, если я сам узнал лишь час назад? Но признаюсь, я сказал ей, что, если она встретит нас в это время в моем кабинете, ее может ожидать некий сюрприз.
– О, Клайв! Ты… тебе кажется, она будет рада?
– А ты разве сама не догадываешься… – Он оборвал себя и повернулся к двери, так как оба ясно услышали негромкий, но отчетливый стук.
Дверь приоткрылась. За нею стояла Нелли, заглядывая в кабинет, словно заговорщица, явившаяся на тайную встречу. Из-за нее выглядывал Барни. Она вытаращила глаза; оба увидели, как рука Клайва, властная и защищающая, обхватила талию Мери. И тогда…
– Вот это новость, Мери Смит! Этого подарка мне действительно не хватало! – воскликнула Нелли и подбежала смеясь, чтобы обняться втроем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
– Нет. Но вы не можете заставить меня давать показания, а через минуту говорить о любви!
– Вот как? Тогда тебя ждет еще немало сюрпризов. – Клайв протянул руку и привлек ее к себе, изучая ее лицо, каждую черточку, и потом приник к ее губам в поцелуе, который становился все настойчивее и требовательнее.
Сперва она сопротивлялась, сражаясь и с собственным желанием уступить, и с каким-то онемением, которое удерживало ее от этого. Но мало-помалу напряжение, как волна, тихонько откатилась прочь. И когда жизнь ворвалась в ее скованное тело, она с удивлением поняла, что отвечает на его поцелуй. Вскоре все мысли отступили, оставив лишь чувства и глупый нежный шепот, и, даже когда Клайв отпустил ее, ей показалось, что она все еще в его невидимых надежных руках.
Дрожащий свет, проникший снаружи, – свет фар машины, разворачивающейся на площадке внизу, – привел их в чувство. Вздрогнув, оба немного отступили друг от друга; Клайв отошел задернуть шторы и вернулся к Мери с чарующей улыбкой.
– Ну? – спросил он, подбадривая ее.
Мери подняла ладони к горевшим щекам, стараясь охладить их.
– Я не знала! Я просто… не знала! – забормотала она.
– Обо мне?.. Или о себе?
– О тебе, конечно. С тобою всегда была мисс Криспин, и ты не подал мне даже знака, даже когда… поцеловал меня.
– Забудем про самый первый поцелуй. Так целуют детей – чтобы перестало болеть ушибленное место. В те далекие времена я еще не был в тебя влюблен.
– Ты пожалел меня!
– Отнюдь. Ты абсолютно ясно дала понять, что не считаешь себя объектом для жалости. Но я был заинтригован этой невероятной смесью робости и мужества, здравого ума и жуткой путаницы в мыслях: я с таким еще никогда не сталкивался. И когда, несколько раз за тот вечер, меня посещала мысль: «Это же чистый лист! Таких просто не бывает!» – я начинал гадать, не ждала ли ты совсем других поцелуев той ночью?
– Я вообще не ждала, что ты меня поцелуешь!
– Дорогая моя, это стало ясно почти сразу же. Когда ты была потрясена до глубины души этим моим братским приветствием, каким я встречаю Нелли, я понял, что не успокоюсь, пока не выясню, что же способно тебя завести. Ты проявляла живейший интерес к окружающему миру, но была слишком ранимой, чтобы я мог оставить тебя исследовать этот мир самостоятельно. Я не представлял себе, как держать тебя под присмотром, пока не сумел найти выход и привезти сюда, заманив работой над бумагами Кэборда. Знал только, что иначе поступить не могу.
– Я не была такой уж уязвимой. По крайней мере, не со всяким.
– И тебе не терпелось доказать мне это. Но пусть ты и окружила себя крепостными стенами, которые бы сделали честь Гибралтару, я – человек терпеливый и приготовился грызть твой гранит понемногу, дюйм за дюймом. Опасался лишь минут, когда тебе покажется, что роль монолита не такая уж и интересная. Тебе повезло в один из таких моментов – и слава богу – тебе не попалось ничего более угрожающего, чем твой покорный слуга. Но клянусь тебе, я покрывался холодным потом при мысли, что однажды ты растаешь или распадешься… то есть что там может сделать Стоунхендж, когда решит, что стоять ему надоело… в объятиях какого-то другого человека, которого я мог никогда не повстречать и наверняка бы возненавидел, если бы повстречал. К тому времени, разумеется, я был безнадежно, окончательно влюблен в тебя!
Мери рассмеялась, чувствуя чистое, неподдельное счастье.
– Ты решил, что я снова занялась исследованием мира, когда я сыграла сцену с поцелуем на том вечере… с лейтенантом… Боже мой, как же его звали?
– Моретон. Благослови тебя Бог за то, что ты притворилась, что не помнишь его фамилии.
– Я действительно забыла!
– Хотелось бы поверить. Впрочем, да… Я и вправду подумал, что ты решила воспользоваться первой же подвернувшейся возможностью. Тут-то я и увидел красный свет: если помнишь, я собирался идти к тебе медленно, осторожно нащупывая дорогу. Поэтому я подступил к стене, запасшись электродрелью. Но едва все не испортил, потому что, хоть я и сгорал от любви когда поцеловал тебя, боюсь, ты не очень мне нравилась.
Она кивнула:
– Я знаю. Разница ощущалась. Я очень хотела, чтобы ты поцеловал меня. Но не так. И когда поцелуй оказался таким, словно… ты презирал меня, я тоже не была от тебя в восторге.
– Точно. Забыли про ту ночь. Я еще раз решил подождать знака, что ты вообще когда-нибудь думаешь обо мне не только как о сердобольном боссе. Но даже когда ты, спотыкаясь, выбралась из горящего стойла, чтобы повиснуть на моем мужественном плече, делать вывод о том, что ты всегда будешь выбирать меня, было еще рано.
– К тому моменту я уже выбрала тебя. Но гордость не давала мне признаться, из-за мисс Криспин.
– Тогда это просто ирония судьбы. Ведь именно Леони просветила меня, объявив, что у меня есть шанс. Не стоит благодарить ее за это; великодушие не входит в число ее добродетелей. Но за минуту до отхода поезда, который должен был навсегда увезти прочь выдумку о нашей помолвке, она сказала мне: «Кстати, если ты ищешь, на ком попрактиковаться, твоя лупоглазая Смит встретит тебя с распростертыми объятиями. Потому что, когда я заявила, что ей не удалось скрыть от меня своей маленькой тайны, она не стала отрицать, что влюблена в тебя по самые уши!» Вот и все. Она говорила с ухмылкой, которую мне не терпелось стереть с ее лица. Но поезд уже отходил; я видел Леони в последний раз и уже готовился помчаться сюда, не жалея мотора. И вот я здесь. И ты рядом, и как мы тратим эти бесценные минуты? Бездарно!
Какое-то время спустя Клайв дернулся; мягко отстранил ее и посмотрел на часы.
– Они запаздывают, – неожиданно заметил он.
– Запаздывают? Кто – они?
– Нелли и Барни.
– Нелли? Но… разве она знает?
– Откуда, если я сам узнал лишь час назад? Но признаюсь, я сказал ей, что, если она встретит нас в это время в моем кабинете, ее может ожидать некий сюрприз.
– О, Клайв! Ты… тебе кажется, она будет рада?
– А ты разве сама не догадываешься… – Он оборвал себя и повернулся к двери, так как оба ясно услышали негромкий, но отчетливый стук.
Дверь приоткрылась. За нею стояла Нелли, заглядывая в кабинет, словно заговорщица, явившаяся на тайную встречу. Из-за нее выглядывал Барни. Она вытаращила глаза; оба увидели, как рука Клайва, властная и защищающая, обхватила талию Мери. И тогда…
– Вот это новость, Мери Смит! Этого подарка мне действительно не хватало! – воскликнула Нелли и подбежала смеясь, чтобы обняться втроем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50