Слова Ильи подтверждали Хохотва и дрессировщик из цирка Лазаренко, оказывавший первую помощь Комову, а именно делавший ему искусственное дыхание. Все это звучало уж очень сомнительно. Следствие потребовало сообщить местонахождение предполагаемого сообщника. «Не знаем, – ответили Хохотва и Безменов. – Комов сказал, мол, живет он где-то на окраине Рязани, адрес точный он не помнит, а может показать только по памяти».
Все трое так упорно стояли на своем, не сбиваясь в своих показаниях ни на йоту, что им пришлось поверить.
Через пару месяцев о странном происшествии почти забыли. Надо отметить, что обстоятельства дела, связанные с гибелью Комова, не стали известны широкой общественности. Какие-то смутные слухи некоторое время гуляли по столице, но точно никто ничего не знал. Погоревали киношники, погоревали, да и забыли о своем недавнем коллеге. Правда, какой-то энтузиаст пытался пробить идею установки на доме, где обитал Комов, мемориальной доски, но хода ей не дали.
Несколько по-иному обстояло дело с Джорджем. Никто из его знакомых не удивился его достаточно неординарной смерти. Все только понимающе качали головами и сокрушенно цокали языками, мол, допрыгался парень. Тем более никто не удивился прекращению следствия в отношении фотографа. Тут и вовсе все было ясно.
В студии Джорджа, как водится, провели обыск и нашли там достаточно странных вещей, в ряду которых коллекция черепов оказалась самой невинной.
Обнаружили множество склянок, иногда весьма причудливых, с какими-то не то лекарствами, не то ядами. Несколько пузырьков было отправлено на анализ в лабораторию, но там, к сожалению, не смогли дать четкого ответа, что конкретно в них находится. «Многокомпонентные вещества, преимущественно растительного происхождения» – так было сказано в заключении. Ладно бы только склянки с дурацкими смесями. А препарированные части человеческого тела, правая рука, например? А чучело огромного белого волка?.. Некоторые предметы вообще непонятно что собой представляли. Например, пучок старых перьев, кожаная рукавица с едва различимыми арабскими письменами, ожерелье из человеческих зубов. Имелось тут и некоторое количество книг по оккультизму, естественно, дореволюционного издания. Обнаруженные цацки (именно так их обозначил один из следователей) ясности, конечно, не внесли, а еще более запутали все дело.
Однако не больно-то и спешили разбираться. Плюнули и растерли…
2
Спустя два месяца в замызганном кафе где-то на Стромынке за мокрым столом сидели знакомые нам Илья Безменов и Марк Хохотва. Перед ними стояло по кружке, на газете лежал полуочищенный лещ. Судя по всему, они уже приняли не только пива.
– Разбавленное, – сморщился Илья, кивнув на кружку.
– Пойдет, – отозвался Хохотва.
– Пойдет-то пойдет, но как это мерзко – разводить сырой водой единственную отраду русского интеллигента, а, ученый?
– Мерзко, – подтвердил Хохотва и отпил глоток.
– Вот ты – ученый, – Илья ткнул пальцем в грудь приятеля, – а вовсе не понимаешь, отчего так происходит.
– Чего уж тут непонятного. Все жить хотят. И Зинка, – он кивнул в сторону тощенькой мадамки неопределенного возраста, стоявшей у пивной стойки.
– Зинка? – удивился Илья. – Да ее сажать пора, нахапала, курва… Жить хотят… Не все жить хотят!
– Все ты о том же, – поморщился Хохотва.
– А что, нельзя?! Почему? Ты скажи мне, почему я не могу помянуть моего лучшего товарища? Почему он жить не хотел?
– Он, как это сказать, заразился, что ли… Поэтому и решил развязаться разом.
– Заразился… Чем это он заразился? Думаешь, тоже оборотнем стал?
– Думаю.
– Глупости. Никаких оборотней не существует.
– Опять ты за свое. Мы же с тобой сами видели тогда в цирке…
– Все равно не существует. Я как убежденный… – он икнул, – убежденный…
– Кто?
– Ате… ате… атеист утверждаю: все, что мы видели, – элементарный гипноз. Нас просто гипнотизировал этот киношник.
– А медведей?
– И медведей тоже.
– Ну ты даешь!
– Утверждаю наверняка: и медведей… Почему, когда он снова стал человеком, на нем не было ни единой царапины? Вот! Ни единой! А ты заключение патологоанатома читал? Вот результаты вскрытия. Обширный инфаркт. Никаких повреждений.
Над столом повисло молчание.
– А пуля? – через некоторое время осторожно сказал Хохотва.
– Что пуля?
– Ведь в сердце у него пулю нашли, твою, между прочим, серебряную…
– Ну и нашли! Но ведь она находилась внутри предсердия, а входного отверстия не было. Не было!!! Как она там оказалась?
– Так и оказалась. Ты выстрелил в оборотня, а попал…
– В кого я попал?
– Может, закончим?
– Нет, не закончим! Ну скажи, в кого я попал? Патологоанатом чуть с ума не свихнулся, когда пулю нашел. «Не может такого быть», – говорит. Вот именно, не может. Он сам пулю подкинул…
– Кто он-то?
– Ладно. Не бывает никаких оборотней! Все это гипноз. Комов или как там его… Пантелеев, что ли, обладал мощнейшим даром, к тому же он был маньяк и педик. Заметь! И педик! И эти люди, типы, его дружки Шляхтин и Грибов, тоже. Свои способности они использовали для преступлений. Потом киношник понял, что дальше так продолжаться не может, что вот-вот их банду раскроют. Поэтому он навел на своих сообщников Ивана и с его помощью уничтожил их.
– Только Шляхтина…
– Не перебивай! Когда он понял, что Иван все понял, он решил и его… Для этого он напридумывал всю эту жуть, он же режиссер, сумел внушить Ивану и вынудил его застрелиться.
– Откуда же Комов знал, что мы явимся, да и пистолет…
– Он все знал! Он был гениален в своей отрасли… В своей сфере… И нам он попытался внушить нечто подобное… Но вышла осечка. Сердце не выдержало непомерной нагрузки… Вот он и того…
– Я же тебе рассказывал, – Хохотва задумчиво поднял глаза к потолку, – приезжал один из этих стариков – Артемий. Приходил ко мне в музей. Благодарил… Он сказал, что мы нашли единственный способ избавиться от оборотня: напустить на него медведей.
– Бред! Не верю!
– Старик точно приезжал.
– Не в старике дело. Я все равно не верю ни в каких оборотней. Допускаю, странностей в этом деле хватает, но в силу стечения обстоятельств. Просто совпало. Бывают такие случаи… Давай-ка лучше помянем Ваньку, пусть ему земля будет пухом…
Приятели подняли кружки, громко чокнулись, причем часть содержимого из кружки Ильи выплеснулась на его плащ.
– Я, дорогой ты мой товарищ ученый, тоже иногда, особенно ночами, думаю, – продолжил Илья прерванную мысль, – может, правда мы имели дело со сверхъестественными силами? Все эти рассказы, оборотни, призраки… Отрезанные головы. Понимаешь, было бы очень удобно объяснить все происходящее с нами, да и со всей огромной нашей страной влиянием потустороннего мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Все трое так упорно стояли на своем, не сбиваясь в своих показаниях ни на йоту, что им пришлось поверить.
Через пару месяцев о странном происшествии почти забыли. Надо отметить, что обстоятельства дела, связанные с гибелью Комова, не стали известны широкой общественности. Какие-то смутные слухи некоторое время гуляли по столице, но точно никто ничего не знал. Погоревали киношники, погоревали, да и забыли о своем недавнем коллеге. Правда, какой-то энтузиаст пытался пробить идею установки на доме, где обитал Комов, мемориальной доски, но хода ей не дали.
Несколько по-иному обстояло дело с Джорджем. Никто из его знакомых не удивился его достаточно неординарной смерти. Все только понимающе качали головами и сокрушенно цокали языками, мол, допрыгался парень. Тем более никто не удивился прекращению следствия в отношении фотографа. Тут и вовсе все было ясно.
В студии Джорджа, как водится, провели обыск и нашли там достаточно странных вещей, в ряду которых коллекция черепов оказалась самой невинной.
Обнаружили множество склянок, иногда весьма причудливых, с какими-то не то лекарствами, не то ядами. Несколько пузырьков было отправлено на анализ в лабораторию, но там, к сожалению, не смогли дать четкого ответа, что конкретно в них находится. «Многокомпонентные вещества, преимущественно растительного происхождения» – так было сказано в заключении. Ладно бы только склянки с дурацкими смесями. А препарированные части человеческого тела, правая рука, например? А чучело огромного белого волка?.. Некоторые предметы вообще непонятно что собой представляли. Например, пучок старых перьев, кожаная рукавица с едва различимыми арабскими письменами, ожерелье из человеческих зубов. Имелось тут и некоторое количество книг по оккультизму, естественно, дореволюционного издания. Обнаруженные цацки (именно так их обозначил один из следователей) ясности, конечно, не внесли, а еще более запутали все дело.
Однако не больно-то и спешили разбираться. Плюнули и растерли…
2
Спустя два месяца в замызганном кафе где-то на Стромынке за мокрым столом сидели знакомые нам Илья Безменов и Марк Хохотва. Перед ними стояло по кружке, на газете лежал полуочищенный лещ. Судя по всему, они уже приняли не только пива.
– Разбавленное, – сморщился Илья, кивнув на кружку.
– Пойдет, – отозвался Хохотва.
– Пойдет-то пойдет, но как это мерзко – разводить сырой водой единственную отраду русского интеллигента, а, ученый?
– Мерзко, – подтвердил Хохотва и отпил глоток.
– Вот ты – ученый, – Илья ткнул пальцем в грудь приятеля, – а вовсе не понимаешь, отчего так происходит.
– Чего уж тут непонятного. Все жить хотят. И Зинка, – он кивнул в сторону тощенькой мадамки неопределенного возраста, стоявшей у пивной стойки.
– Зинка? – удивился Илья. – Да ее сажать пора, нахапала, курва… Жить хотят… Не все жить хотят!
– Все ты о том же, – поморщился Хохотва.
– А что, нельзя?! Почему? Ты скажи мне, почему я не могу помянуть моего лучшего товарища? Почему он жить не хотел?
– Он, как это сказать, заразился, что ли… Поэтому и решил развязаться разом.
– Заразился… Чем это он заразился? Думаешь, тоже оборотнем стал?
– Думаю.
– Глупости. Никаких оборотней не существует.
– Опять ты за свое. Мы же с тобой сами видели тогда в цирке…
– Все равно не существует. Я как убежденный… – он икнул, – убежденный…
– Кто?
– Ате… ате… атеист утверждаю: все, что мы видели, – элементарный гипноз. Нас просто гипнотизировал этот киношник.
– А медведей?
– И медведей тоже.
– Ну ты даешь!
– Утверждаю наверняка: и медведей… Почему, когда он снова стал человеком, на нем не было ни единой царапины? Вот! Ни единой! А ты заключение патологоанатома читал? Вот результаты вскрытия. Обширный инфаркт. Никаких повреждений.
Над столом повисло молчание.
– А пуля? – через некоторое время осторожно сказал Хохотва.
– Что пуля?
– Ведь в сердце у него пулю нашли, твою, между прочим, серебряную…
– Ну и нашли! Но ведь она находилась внутри предсердия, а входного отверстия не было. Не было!!! Как она там оказалась?
– Так и оказалась. Ты выстрелил в оборотня, а попал…
– В кого я попал?
– Может, закончим?
– Нет, не закончим! Ну скажи, в кого я попал? Патологоанатом чуть с ума не свихнулся, когда пулю нашел. «Не может такого быть», – говорит. Вот именно, не может. Он сам пулю подкинул…
– Кто он-то?
– Ладно. Не бывает никаких оборотней! Все это гипноз. Комов или как там его… Пантелеев, что ли, обладал мощнейшим даром, к тому же он был маньяк и педик. Заметь! И педик! И эти люди, типы, его дружки Шляхтин и Грибов, тоже. Свои способности они использовали для преступлений. Потом киношник понял, что дальше так продолжаться не может, что вот-вот их банду раскроют. Поэтому он навел на своих сообщников Ивана и с его помощью уничтожил их.
– Только Шляхтина…
– Не перебивай! Когда он понял, что Иван все понял, он решил и его… Для этого он напридумывал всю эту жуть, он же режиссер, сумел внушить Ивану и вынудил его застрелиться.
– Откуда же Комов знал, что мы явимся, да и пистолет…
– Он все знал! Он был гениален в своей отрасли… В своей сфере… И нам он попытался внушить нечто подобное… Но вышла осечка. Сердце не выдержало непомерной нагрузки… Вот он и того…
– Я же тебе рассказывал, – Хохотва задумчиво поднял глаза к потолку, – приезжал один из этих стариков – Артемий. Приходил ко мне в музей. Благодарил… Он сказал, что мы нашли единственный способ избавиться от оборотня: напустить на него медведей.
– Бред! Не верю!
– Старик точно приезжал.
– Не в старике дело. Я все равно не верю ни в каких оборотней. Допускаю, странностей в этом деле хватает, но в силу стечения обстоятельств. Просто совпало. Бывают такие случаи… Давай-ка лучше помянем Ваньку, пусть ему земля будет пухом…
Приятели подняли кружки, громко чокнулись, причем часть содержимого из кружки Ильи выплеснулась на его плащ.
– Я, дорогой ты мой товарищ ученый, тоже иногда, особенно ночами, думаю, – продолжил Илья прерванную мысль, – может, правда мы имели дело со сверхъестественными силами? Все эти рассказы, оборотни, призраки… Отрезанные головы. Понимаешь, было бы очень удобно объяснить все происходящее с нами, да и со всей огромной нашей страной влиянием потустороннего мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107