На его берегу стоит дом, брошенный, видимо, очень давно.
– А дальше что? – с любопытством спрашивал Сережа.
– Дальше идут небольшие холмы, – сообщил отец, – в большинстве они покрыты лесом, но есть и совершенно голые. Попадаются горки вроде мелких сопок, встречаются и гари. Видимо, молнии время от времени поджигают лес, и сами собой возникают пожары. Признаков обитания людей не встречал. Кругом там болота, некоторые холмы и сопки стоят посреди болот подобно островам.
Раз отец притащил из очередного похода древнюю рукописную книгу, которую он нашел в брошенном доме. Он бегло полистал ее, но отложил, сказав, что книга написана старинным полууставом и очень трудно читается. «Как-нибудь зимой на досуге попробую разобрать», – пообещал он.
Сережа тоже открыл деревянный, обтянутый заскорузлой черной кожей переплет с медными позеленевшими застежками и с любопытством перевернул пару листов, сделанных из грубой, точно береста, ломкой, трескучей бумаги. Древность имела несколько зловещий вид, и Сережа тут же отложил ее в сторону.
Кстати сказать, они привезли с собой обычные книги. В основном это были учебники, но имелись повести и рассказы Лескова, «Война и мир», «Сказки братьев Гримм», Андерсен, «Робинзон Крузо». Сережа редко читал, да и то только тогда, когда заставлял отец, боявшийся, что мальчик совсем разучится грамоте.
Первый снег упал в середине сентября. К тому времени урожай был собран, картошка выкопана, а на зиму сделаны значительные запасы. Навялили рыбы. Кстати, в усадьбе обнаружили большое количество соли. Ссыпанная в бочки, грубая и закаменевшая, она тем не менее пригодилась как нельзя кстати. Отец построил и небольшую коптильню, на которой коптил лесную и озерную дичь. Ближе к осени подстрелили лося. Мясо частью засолили, частью закоптили. Для Кости заготовили вдоволь сена, да и овес уродился на славу.
Словом, к зиме подготовились основательно. И хотя начинались холода и работы поубавилось, отец не позволял сидеть без дела. Всей семьей ходили на заготовку дров, отец рубил сухие лесины, а мать и дети собирали валежник. В конце концов дров было заготовлено столько, что их стало некуда складывать. Тогда неутомимый отец придумал другое занятие. Он решил перекрыть крышу в конюшне, укрепить ее, сделав непроницаемой для хищников.
– А волки здесь есть? – как-то поинтересовался Сережа.
– Есть, наверное, – спокойно ответил отец, – пока я их не встречал, но, надо думать, зимой появятся.
– И что тогда? – с тревогой спросила мать.
– Да ничего, патронов у нас достаточно. Отобьемся. К тому же Зана всегда оповестит, если к дому приблизится зверь.
– А если медведь?
– То же самое. Ты, наверное, видела: недалеко от дома в разных местах встречаются ямы. Это западни на медведя. Нужно привести их в порядок, вдруг пригодятся.
Однако опасения оказались напрасны. Ни волки, ни медведи им не досаждали.
И все же присутствовало в месте их обитания нечто странное. Сереже иногда казалось, что все вокруг: лес, озеро, наземная и пернатая живность – будто присматривается к ним, внимательно следит за каждым шагом. Природа словно выжидала, как проявят себя люди, выдержат ли испытание одиночеством и безлюдьем. Мальчику представлялось некое незримое, но огромное и всемогущее существо, откуда-то из беспредельной вышины наблюдавшее за их суетой, как он сам иногда наблюдает за насекомыми, снующими в траве. «Может быть, это и есть Бог?» – мысленно задавал он самому себе вопрос. Этот некто, по мнению Сережи, был невероятно могуч, но одновременно отстранен и равнодушен. Он не мешал, но и не помогал, предпочитал пассивно взирать на их возню. Но будет ли он всегда таким? Не сдует ли в один прекрасный день, как сам Сережа сдувал с ладони маленького паучка?
Разговоры о Боге в семье почти не возникали. Отец относился к религии равнодушно, а мать если и верила, то наособинку, без экзальтации и досконального соблюдения обрядов. Видимо, чем дольше она жила на свете, тем сильнее разочаровывалась в вере. И если Женю крестили в церкви, то Сережа оказался и вовсе не крещеным.
Сережа был почти уверен, что чувства, наподобие его собственных, испытывают и другие члены семьи. Как-то он попытался рассказать о них отцу. Он сбивчиво и малопонятно попробовал передать свои ощущения. Стесняясь, поведал о некоем существе, взирающем на них с высоты. Отец, удивленно смотря на мальчика, молча выслушал его невнятный рассказ, потом на некоторое время задумался. «Может быть, ты в чем-то и прав, – заключил он. – Иногда и у меня возникают подобные ощущения. Мы здесь словно листья на ветру. И уповать нам не на кого».
Сережа также часто размышлял, кто жил в усадьбе до них. Неподалеку от дома, на лесной поляне, среди цветов и высокой травы высилось несколько больших черных крестов. Здесь были схоронены их предшественники. На кладбище наткнулись почти сразу по прибытии, но, кроме него, ходить сюда никто не любил. Впрочем, говорить «не любил» было бы неправильно. У новых хозяев усадьбы просто не хватало времени для созерцания. И только Сережа, случалось, прибегал на это печальное место. Мрачные, даже зловещие кресты вовсе не казались ему страшными. Не пугали его и те, кто лежал под ними. Старое кладбище чем-то притягивало его. Как хорошо лежать среди разнотравья, возле одного из крестов, слушать мерное гудение насекомых и всматриваться в высокое небо! Именно здесь Сережа с наибольшей отчетливостью ощущал присутствие чего-то громадного и непостижимого.
5
Однажды в начале октября Сережа проснулся от яркого света, бившего сквозь маленькое оконце избы. Он оделся, вышел на улицу и обнаружил, что все вокруг покрыто тонким слоем белейшего снега. Остальные члены семьи уже давно пребывали за порогом. Сережа радостно засмеялся. Скатал обжигающий ладони снежок и бросил в сестру. Но она не выказала особой радости, кисло скривилась и покрутила пальцем у виска.
– Вот и зима пришла, – сказал отец. И Сережа не понял, рад он этому событию или, напротив, огорчен. Мальчик сделал несколько шагов по снегу и обернулся, глядя на тянущуюся за ним цепочку следов, потом он поднял голову и посмотрел на родных. Те взирали на него, широко раскрыв глаза, словно видели в первый раз. Следы на снежном саване напоминали неведомые древние знаки.
Дни становились короче, и семейство Пантелеевых все больше времени стало проводить в доме. Непрерывно топилась печка, благо дров хватало. Пришло время садиться за учебники. Мать всерьез взялась за образование детей. Учили математику, физику, иностранные языки – мать знала английский и французский. Нельзя сказать, чтобы дети уж очень соскучились по учебе, однако мать не обращала внимания на их кислые физиономии, и очень скоро ребята втянулись и большинство проблем исчезло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
– А дальше что? – с любопытством спрашивал Сережа.
– Дальше идут небольшие холмы, – сообщил отец, – в большинстве они покрыты лесом, но есть и совершенно голые. Попадаются горки вроде мелких сопок, встречаются и гари. Видимо, молнии время от времени поджигают лес, и сами собой возникают пожары. Признаков обитания людей не встречал. Кругом там болота, некоторые холмы и сопки стоят посреди болот подобно островам.
Раз отец притащил из очередного похода древнюю рукописную книгу, которую он нашел в брошенном доме. Он бегло полистал ее, но отложил, сказав, что книга написана старинным полууставом и очень трудно читается. «Как-нибудь зимой на досуге попробую разобрать», – пообещал он.
Сережа тоже открыл деревянный, обтянутый заскорузлой черной кожей переплет с медными позеленевшими застежками и с любопытством перевернул пару листов, сделанных из грубой, точно береста, ломкой, трескучей бумаги. Древность имела несколько зловещий вид, и Сережа тут же отложил ее в сторону.
Кстати сказать, они привезли с собой обычные книги. В основном это были учебники, но имелись повести и рассказы Лескова, «Война и мир», «Сказки братьев Гримм», Андерсен, «Робинзон Крузо». Сережа редко читал, да и то только тогда, когда заставлял отец, боявшийся, что мальчик совсем разучится грамоте.
Первый снег упал в середине сентября. К тому времени урожай был собран, картошка выкопана, а на зиму сделаны значительные запасы. Навялили рыбы. Кстати, в усадьбе обнаружили большое количество соли. Ссыпанная в бочки, грубая и закаменевшая, она тем не менее пригодилась как нельзя кстати. Отец построил и небольшую коптильню, на которой коптил лесную и озерную дичь. Ближе к осени подстрелили лося. Мясо частью засолили, частью закоптили. Для Кости заготовили вдоволь сена, да и овес уродился на славу.
Словом, к зиме подготовились основательно. И хотя начинались холода и работы поубавилось, отец не позволял сидеть без дела. Всей семьей ходили на заготовку дров, отец рубил сухие лесины, а мать и дети собирали валежник. В конце концов дров было заготовлено столько, что их стало некуда складывать. Тогда неутомимый отец придумал другое занятие. Он решил перекрыть крышу в конюшне, укрепить ее, сделав непроницаемой для хищников.
– А волки здесь есть? – как-то поинтересовался Сережа.
– Есть, наверное, – спокойно ответил отец, – пока я их не встречал, но, надо думать, зимой появятся.
– И что тогда? – с тревогой спросила мать.
– Да ничего, патронов у нас достаточно. Отобьемся. К тому же Зана всегда оповестит, если к дому приблизится зверь.
– А если медведь?
– То же самое. Ты, наверное, видела: недалеко от дома в разных местах встречаются ямы. Это западни на медведя. Нужно привести их в порядок, вдруг пригодятся.
Однако опасения оказались напрасны. Ни волки, ни медведи им не досаждали.
И все же присутствовало в месте их обитания нечто странное. Сереже иногда казалось, что все вокруг: лес, озеро, наземная и пернатая живность – будто присматривается к ним, внимательно следит за каждым шагом. Природа словно выжидала, как проявят себя люди, выдержат ли испытание одиночеством и безлюдьем. Мальчику представлялось некое незримое, но огромное и всемогущее существо, откуда-то из беспредельной вышины наблюдавшее за их суетой, как он сам иногда наблюдает за насекомыми, снующими в траве. «Может быть, это и есть Бог?» – мысленно задавал он самому себе вопрос. Этот некто, по мнению Сережи, был невероятно могуч, но одновременно отстранен и равнодушен. Он не мешал, но и не помогал, предпочитал пассивно взирать на их возню. Но будет ли он всегда таким? Не сдует ли в один прекрасный день, как сам Сережа сдувал с ладони маленького паучка?
Разговоры о Боге в семье почти не возникали. Отец относился к религии равнодушно, а мать если и верила, то наособинку, без экзальтации и досконального соблюдения обрядов. Видимо, чем дольше она жила на свете, тем сильнее разочаровывалась в вере. И если Женю крестили в церкви, то Сережа оказался и вовсе не крещеным.
Сережа был почти уверен, что чувства, наподобие его собственных, испытывают и другие члены семьи. Как-то он попытался рассказать о них отцу. Он сбивчиво и малопонятно попробовал передать свои ощущения. Стесняясь, поведал о некоем существе, взирающем на них с высоты. Отец, удивленно смотря на мальчика, молча выслушал его невнятный рассказ, потом на некоторое время задумался. «Может быть, ты в чем-то и прав, – заключил он. – Иногда и у меня возникают подобные ощущения. Мы здесь словно листья на ветру. И уповать нам не на кого».
Сережа также часто размышлял, кто жил в усадьбе до них. Неподалеку от дома, на лесной поляне, среди цветов и высокой травы высилось несколько больших черных крестов. Здесь были схоронены их предшественники. На кладбище наткнулись почти сразу по прибытии, но, кроме него, ходить сюда никто не любил. Впрочем, говорить «не любил» было бы неправильно. У новых хозяев усадьбы просто не хватало времени для созерцания. И только Сережа, случалось, прибегал на это печальное место. Мрачные, даже зловещие кресты вовсе не казались ему страшными. Не пугали его и те, кто лежал под ними. Старое кладбище чем-то притягивало его. Как хорошо лежать среди разнотравья, возле одного из крестов, слушать мерное гудение насекомых и всматриваться в высокое небо! Именно здесь Сережа с наибольшей отчетливостью ощущал присутствие чего-то громадного и непостижимого.
5
Однажды в начале октября Сережа проснулся от яркого света, бившего сквозь маленькое оконце избы. Он оделся, вышел на улицу и обнаружил, что все вокруг покрыто тонким слоем белейшего снега. Остальные члены семьи уже давно пребывали за порогом. Сережа радостно засмеялся. Скатал обжигающий ладони снежок и бросил в сестру. Но она не выказала особой радости, кисло скривилась и покрутила пальцем у виска.
– Вот и зима пришла, – сказал отец. И Сережа не понял, рад он этому событию или, напротив, огорчен. Мальчик сделал несколько шагов по снегу и обернулся, глядя на тянущуюся за ним цепочку следов, потом он поднял голову и посмотрел на родных. Те взирали на него, широко раскрыв глаза, словно видели в первый раз. Следы на снежном саване напоминали неведомые древние знаки.
Дни становились короче, и семейство Пантелеевых все больше времени стало проводить в доме. Непрерывно топилась печка, благо дров хватало. Пришло время садиться за учебники. Мать всерьез взялась за образование детей. Учили математику, физику, иностранные языки – мать знала английский и французский. Нельзя сказать, чтобы дети уж очень соскучились по учебе, однако мать не обращала внимания на их кислые физиономии, и очень скоро ребята втянулись и большинство проблем исчезло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107