– Вот твоя деревня, вот твой дом родной… Как надумаешь, сообщи.
2
«Итак, что мы имеем, – попытался обобщить известные факты Осипов, сидя вечером на балконе собственной квартиры, попивая пиво и покуривая сигарету. – Два свидетельства. Первое – предположение дрессировщика. Второе – уверенное утверждение литературного консультанта. Друг с другом эти люди незнакомы. Так что сговор исключен. Если первый только предполагает, второй утверждает наверняка. Допустим, укротитель – фантазер. Но консультант на фантазера совсем не похож. А что еще? – Он вспомнил странные намеки фотографа Грибова. – Что он там такое говорил? Нужно бы с ним повидаться. И остается еще тот, на даче… Кто он такой? Почему не дает о себе знать? Интересно, знаком ли он с Грибовым? Скорее всего ведь именно он вывел на Грибова и Шляхтина. Из одного с ним круга? Вряд ли. А не пора ли все окончательно прояснить? А то сколько можно? Мало этих ужасов, так теперь и мистика пошла в ход. Но как? А ведь чего проще. Встретиться с Грибовым. Как там его звать? Джордж, что ли? Так вот. Можно прямо сейчас позвонить этому Джорджу. Встретиться. Рассказать все или почти все и потребовать объяснений. – Осипов глянул на часы. – Девять. Поздновато. Но существует ли для таких людей, как Джордж, понятие „поздно“?» – Его рука потянулась к телефону.
Трубку долго не снимали. Наконец на том конце провода хрипловатый женский голос лениво протянул:
– Ал-ло?
– Здравствуйте. А можно услышать Юрия Ивановича?
– Кого? – в голосе дамы слышалось недоумение.
– Юрия Ивановича! Грибова!
– Тут какого-то Грибова спрашивают, – сказала дама куда-то в сторону. Повисло долгое молчание. В трубке был слышен отдаленный гул голосов, звуки музыки. «Наверное, там, как всегда, дым коромыслом, – понял Осипов. – Беседа сегодня вряд ли получится».
– Кто это? – услышал он.
Осипов представился.
– Ах, товарищ корреспондент, – Джордж, а это был он, похоже, обрадовался. – Вы что-то хотели?
– Увидеться с вами, – буркнул Осипов.
– Замечательная мысль. Так приезжайте! Я всегда рад вас видеть.
– Но у вас, похоже, гости! Удобно ли?
– Вы, наверное, заметили, что я всегда не один. Таков уж мой образ жизни. Возможно, не совсем правильный, но что поделаешь. «Стиль жизни не выбирают», – как сказал Ларошфуко. Приезжайте, голубчик. Народу вокруг действительно много, но становится скучновато, а вы обычно привносите что-то новое, так сказать, свежую струю. Умоляю, не откажите. Я вас очень жду.
– Ладно. Приеду.
– Вот и отлично!
Было уже почти темно, когда журналист подошел к знакомому дому, вскарабкался по железной лестнице на крышу. Дверь в мастерскую Грибова была полуоткрыта. Возле нее стояла какая-то девица с сигаретой в одной руке и стаканом в другой. На Осипова она даже не посмотрела.
Внутри помещения царил полумрак, гремела музыка, перемигивались на стенах цветные фонарики. Стоял непонятный гул, какой бывает на больших приемах.
– Где хозяин? – спросил Осипов у какого-то молодого человека.
– А кто его знает? Тут где-то отирается, – ответил тот без особого почтения.
Джордж, конечно же, отыскался.
– А, милейший, – воскликнул он, разглядев в полутьме нового гостя. – Просто потрясение! Не думал, что вы решитесь. Счел за элементарную вежливость. Пойдемте же, пойдемте! – Он схватил Осипова за рукав куртки и потащил из толпы. – Вы, я заметил, предпочитаете пиво. Есть, конечно же, и пиво. Знаете ли, финское. Но я бы посоветовал немного вина. Очень приятный рислинг. Венгерский. Попробуйте, любезный. – И он почти насильно сунул Осипову стакан.
– Я, собственно, по делу.
– Понимаю, понимаю. Всегда рад услужить. У нас небольшой междусобойчик. Погуляйте, повеселитесь. Ведь вы же не спешите. Через пару часов общество начнет рассасываться, тогда и поговорим. Отдыхайте. Я вас найду, – и он нырнул в толпу.
«Черт бы побрал! – разозлился Осипов. – Не ожидал такой подлянки. Заманил и бросил». – Он машинально отпил из своего стакана. Винцо действительно было приятным, а главное, холодным.
– Пойдем потанцуем, – пригласила его какая-то совершен но незнакомая блондинка. И упорно потащила за собой, словно муравей гусеницу. Осипов покорно поплелся следом. Вечеринка постепенно захватила его. Способствовали раскрепощению несколько стаканов рислинга и бешеная музыка, и вот уже наш герой почувствовал себя словно рыба в воде и почти забыл, зачем пришел сюда.
К полуночи толпа заметно поредела, продолжали веселиться всего человек десять. Несколько пьяных мирно дремали в креслах и на кушетках, а один устроился прямо на полу. Миловидная девушка, стоявшая рядом с торшером, беззвучно плакала. Чистые, светлые слезы струились по бледному лицу. Блузка девушки была расстегнута, но она не обращала на это никакого внимания, полностью поглощенная неведомым горем. Осипов уже было хотел подойти к страдалице и узнать о причине слез, как вдруг его кто-то осторожно тронул за рукав. Он обернулся и увидел перед собой Джорджа. Тот был совершенно свеж, словно только что проснулся, умылся и позавтракал.
– Вы, кажется, хотели со мной поговорить?
– А-а, – вспомнил Осипов. – Да-да. Конечно.
– Тогда пойдемте, здесь не совсем удобно.
Он провел Осипова какими-то извилистыми коридорами и наконец отпер дверь и почти втолкнул его в совершенно темную комнату.
– Где это мы? – с некоторой робостью поинтересовался журналист.
– Не пугайтесь. Это моя фотолаборатория. Единственное спокойное место в этом доме. Может быть, для вас не совсем обычное, но я его очень люблю. Здесь чувствуешь себя совершенно по-другому, чем на обычном дневном свету. Собранней, что ли.
Осипов вспомнил физрука. У него тоже была фотолаборатория. От ассоциаций стало не по себе. А что если этот подозрительный фотограф сейчас тоже…
Джордж между тем щелкнул выключателем. Вспыхнул красный свет.
– А что, обычного освещения разве нет? – удивился Осипов.
– Почему же, имеется. Только при красном свете я максимально собран. Профессиональная привычка. Так рассказывайте.
Осипов некоторое время раздумывал, с чего начать.
– Помнится, в прошлую нашу встречу вы обещали поделиться некоторыми подробностями, известными только вам, – осторожно начал он.
– Подробностями? Какими подробностями?
– Мы тогда еще встретились в музее западной живописи. На Волхонке…
– Ах, да! Припоминаю. Мы еще потом в ресторан пошли. Вы про Шляхтина рассказывали, про убийцу…
– Вот-вот. И вы сказали, что знали этого Шляхтина… А потом добавили, что сомневаетесь в причастности физрука к убийству Сокольского. Привели достаточно весомые аргументы… Припоминаете?
– Что-то такое я вроде рассказывал…
– Вы еще посоветовали покопаться в милицейских архивах, выяснить, не случались ли преступления с похожим почерком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
2
«Итак, что мы имеем, – попытался обобщить известные факты Осипов, сидя вечером на балконе собственной квартиры, попивая пиво и покуривая сигарету. – Два свидетельства. Первое – предположение дрессировщика. Второе – уверенное утверждение литературного консультанта. Друг с другом эти люди незнакомы. Так что сговор исключен. Если первый только предполагает, второй утверждает наверняка. Допустим, укротитель – фантазер. Но консультант на фантазера совсем не похож. А что еще? – Он вспомнил странные намеки фотографа Грибова. – Что он там такое говорил? Нужно бы с ним повидаться. И остается еще тот, на даче… Кто он такой? Почему не дает о себе знать? Интересно, знаком ли он с Грибовым? Скорее всего ведь именно он вывел на Грибова и Шляхтина. Из одного с ним круга? Вряд ли. А не пора ли все окончательно прояснить? А то сколько можно? Мало этих ужасов, так теперь и мистика пошла в ход. Но как? А ведь чего проще. Встретиться с Грибовым. Как там его звать? Джордж, что ли? Так вот. Можно прямо сейчас позвонить этому Джорджу. Встретиться. Рассказать все или почти все и потребовать объяснений. – Осипов глянул на часы. – Девять. Поздновато. Но существует ли для таких людей, как Джордж, понятие „поздно“?» – Его рука потянулась к телефону.
Трубку долго не снимали. Наконец на том конце провода хрипловатый женский голос лениво протянул:
– Ал-ло?
– Здравствуйте. А можно услышать Юрия Ивановича?
– Кого? – в голосе дамы слышалось недоумение.
– Юрия Ивановича! Грибова!
– Тут какого-то Грибова спрашивают, – сказала дама куда-то в сторону. Повисло долгое молчание. В трубке был слышен отдаленный гул голосов, звуки музыки. «Наверное, там, как всегда, дым коромыслом, – понял Осипов. – Беседа сегодня вряд ли получится».
– Кто это? – услышал он.
Осипов представился.
– Ах, товарищ корреспондент, – Джордж, а это был он, похоже, обрадовался. – Вы что-то хотели?
– Увидеться с вами, – буркнул Осипов.
– Замечательная мысль. Так приезжайте! Я всегда рад вас видеть.
– Но у вас, похоже, гости! Удобно ли?
– Вы, наверное, заметили, что я всегда не один. Таков уж мой образ жизни. Возможно, не совсем правильный, но что поделаешь. «Стиль жизни не выбирают», – как сказал Ларошфуко. Приезжайте, голубчик. Народу вокруг действительно много, но становится скучновато, а вы обычно привносите что-то новое, так сказать, свежую струю. Умоляю, не откажите. Я вас очень жду.
– Ладно. Приеду.
– Вот и отлично!
Было уже почти темно, когда журналист подошел к знакомому дому, вскарабкался по железной лестнице на крышу. Дверь в мастерскую Грибова была полуоткрыта. Возле нее стояла какая-то девица с сигаретой в одной руке и стаканом в другой. На Осипова она даже не посмотрела.
Внутри помещения царил полумрак, гремела музыка, перемигивались на стенах цветные фонарики. Стоял непонятный гул, какой бывает на больших приемах.
– Где хозяин? – спросил Осипов у какого-то молодого человека.
– А кто его знает? Тут где-то отирается, – ответил тот без особого почтения.
Джордж, конечно же, отыскался.
– А, милейший, – воскликнул он, разглядев в полутьме нового гостя. – Просто потрясение! Не думал, что вы решитесь. Счел за элементарную вежливость. Пойдемте же, пойдемте! – Он схватил Осипова за рукав куртки и потащил из толпы. – Вы, я заметил, предпочитаете пиво. Есть, конечно же, и пиво. Знаете ли, финское. Но я бы посоветовал немного вина. Очень приятный рислинг. Венгерский. Попробуйте, любезный. – И он почти насильно сунул Осипову стакан.
– Я, собственно, по делу.
– Понимаю, понимаю. Всегда рад услужить. У нас небольшой междусобойчик. Погуляйте, повеселитесь. Ведь вы же не спешите. Через пару часов общество начнет рассасываться, тогда и поговорим. Отдыхайте. Я вас найду, – и он нырнул в толпу.
«Черт бы побрал! – разозлился Осипов. – Не ожидал такой подлянки. Заманил и бросил». – Он машинально отпил из своего стакана. Винцо действительно было приятным, а главное, холодным.
– Пойдем потанцуем, – пригласила его какая-то совершен но незнакомая блондинка. И упорно потащила за собой, словно муравей гусеницу. Осипов покорно поплелся следом. Вечеринка постепенно захватила его. Способствовали раскрепощению несколько стаканов рислинга и бешеная музыка, и вот уже наш герой почувствовал себя словно рыба в воде и почти забыл, зачем пришел сюда.
К полуночи толпа заметно поредела, продолжали веселиться всего человек десять. Несколько пьяных мирно дремали в креслах и на кушетках, а один устроился прямо на полу. Миловидная девушка, стоявшая рядом с торшером, беззвучно плакала. Чистые, светлые слезы струились по бледному лицу. Блузка девушки была расстегнута, но она не обращала на это никакого внимания, полностью поглощенная неведомым горем. Осипов уже было хотел подойти к страдалице и узнать о причине слез, как вдруг его кто-то осторожно тронул за рукав. Он обернулся и увидел перед собой Джорджа. Тот был совершенно свеж, словно только что проснулся, умылся и позавтракал.
– Вы, кажется, хотели со мной поговорить?
– А-а, – вспомнил Осипов. – Да-да. Конечно.
– Тогда пойдемте, здесь не совсем удобно.
Он провел Осипова какими-то извилистыми коридорами и наконец отпер дверь и почти втолкнул его в совершенно темную комнату.
– Где это мы? – с некоторой робостью поинтересовался журналист.
– Не пугайтесь. Это моя фотолаборатория. Единственное спокойное место в этом доме. Может быть, для вас не совсем обычное, но я его очень люблю. Здесь чувствуешь себя совершенно по-другому, чем на обычном дневном свету. Собранней, что ли.
Осипов вспомнил физрука. У него тоже была фотолаборатория. От ассоциаций стало не по себе. А что если этот подозрительный фотограф сейчас тоже…
Джордж между тем щелкнул выключателем. Вспыхнул красный свет.
– А что, обычного освещения разве нет? – удивился Осипов.
– Почему же, имеется. Только при красном свете я максимально собран. Профессиональная привычка. Так рассказывайте.
Осипов некоторое время раздумывал, с чего начать.
– Помнится, в прошлую нашу встречу вы обещали поделиться некоторыми подробностями, известными только вам, – осторожно начал он.
– Подробностями? Какими подробностями?
– Мы тогда еще встретились в музее западной живописи. На Волхонке…
– Ах, да! Припоминаю. Мы еще потом в ресторан пошли. Вы про Шляхтина рассказывали, про убийцу…
– Вот-вот. И вы сказали, что знали этого Шляхтина… А потом добавили, что сомневаетесь в причастности физрука к убийству Сокольского. Привели достаточно весомые аргументы… Припоминаете?
– Что-то такое я вроде рассказывал…
– Вы еще посоветовали покопаться в милицейских архивах, выяснить, не случались ли преступления с похожим почерком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107