Каково же было мое удивление, когда, осторожно протискиваясь между людьми, стоящими с краю едва ли не самой многочисленной толпы, я обнаружил, что всеобщее внимание приковано к моему родному сыну, говорящему все тем же недавно обретенным голосом, в котором сквозит восторг перед неотвратимой катастрофой. Говоря о воздушнотоксическом явлении, он употреблял специальные термины, однако голос его был почти певучим от пророческих разоблачений. Название вещества, дериват ниодина, он произносил с неприличным наслаждением, находя некое противоестественное удовольствие в самом его звучании. Люди внимательно слушали этого мальчишку в полевой куртке и кепке, с висящим на груди биноклем и прикрепленным к поясу фотоаппаратом «Инстаматик». Без сомнения, на слушателей действовал его возраст. Он наверняка правдив и откровенен, наверняка знаком с проблемами окружающей среды и в курсе последних достижений в области химии.
До меня донеслись его слова:
– Вещество, которым опрыскали большую лужу пролитого яда на сортировочной станции, – это, вероятно, кальцинированная сода. Но этого недостаточно, к тому же было уже поздно. Я полагаю, что на рассвете в воздух поднимут несколько сельскохозяйственных самолетов и бомбардируют ядовитое облако большим количеством кальцинированной соды, которая, возможно, диспергирует его и развеет на миллионы клубов безвредного пара. Кальцинированная сода – общепринятое название двууглекислого натрия, который применяется при изготовлении стекла, керамических изделий, моющих средств и мыла. Кроме того, из него делают питьевую соду, которую многие из вас, наверное, с жадностью пьют после бурно проведенной ночи.
Люди, пораженные осведомленностью и сообразительностью мальчика, старались протиснуться поближе. Странно слышать, как Генрих с такой легкостью выступает перед толпой незнакомых людей. Быть может, он близок к тому, чтобы найти себя, научиться судить о своих достоинствах по реакции других? Неужели благодаря суматохе и всеобщему смятению, вызванному этим страшным несчастьем, он сможет научиться прокладывать себе путь к успеху?
– Вероятно, всем вам интересно, что же представляет собой этот ниодин «Д», о котором нам постоянно твердят? Законный вопрос. Это вещество мы изучали в школе – смотрели фильмы про крыс, у которых начинались судороги, и все такое прочее. Так вот, в сущности все очень просто. Ниодин «Д» – соединение, состоящее из целой кучи разных веществ, являющихся побочными продуктами производства инсектицида. Полученное средство уничтожает тараканов, а побочные продукты – все остальное. Эту шуточку отпустил наш преподаватель.
Генрих щелкнул пальцами и слегка дрыгнул левой ногой.
– В виде порошка это вещество не имеет ни цвета, ни запаха и очень опасно – разве что, похоже, никто так толком и не знает, какой вред оно причиняет людям и их потомству. Опыты проводятся уже много лет, и либо ученые до сих пор ничего не знают наверняка, либо знают и помалкивают. Некоторые вещи слишком ужасны, чтобы предавать их гласности.
Он поднял брови и, высунув язык вбок, принялся комично подергиваться. Я с удивлением услышал, что люди смеются.
– Если вещество просочится в почву, его действие будет сказываться сорок лет. Многие люди столько не живут. Через пять лет вы заметите, что между оконными рамами, а также на одежде и продуктах появились различные виды грибков. Через десять лет проволочные сетки на ваших окнах заржавеют, начнут покрываться раковинами и гнить. Покоробится наружная обшивка стен. Стекла будут лопаться и травмировать домашних животных. Через двадцать лет вам, наверно, придется запереться на чердаке и попросту запастись терпением. Полагаю, все это может послужить уроком. Учитесь разбираться в ваших химических препаратах.
Я не хотел, чтобы Генрих увидел меня в толпе. Это смутило бы его, напомнило о том, как он жил раньше, когда был угрюмым и замкнутым мальчишкой. Если несчастный случай, неожиданная страшная катастрофа дает ему возможность проявить себя, значит, так тому и быть. В общем, я незаметно удалился и, пройдя мимо человека в обернутых полиэтиленом теплых ботах, направился в дальний конец барака, где мы уже расположились лагерем.
Рядом с нами устроилась семья чернокожих Свидетелей Иеговы. Мужчина и женщина с мальчиком лет двенадцати. Отец с сыном раздавали ближайшим соседям брошюры и, по-видимому, без труда находили будущих читателей и внимательных слушателей.
Женщина обратилась к Бабетте:
– Правда, это нечто особенное?
– Я уже ничему не удивляюсь, – сказала Бабетта.
– Вот она, истина!
– Меня удивило бы только отсутствие сюрпризов.
– Вообще-то вы правы.
– Или отдельные пустяковые сюрпризы. Вот это был бы сюрприз. Если бы все сложилось иначе.
– Бог Иегова готовит нам еще больший сюрприз, – сказала женщина.
– Бог Иегова?
– Он самый.
Стеффи и Уайлдер спали на одной из раскладушек. Дениза сидела в сторонке, углубившись в «Настольный справочник терапевта». У стены были сложены в кучу несколько надувных матрасов. К телефону, установленному на случай крайней необходимости, тянулась длинная очередь – люди оповещали родственников или пытались дозвониться до коммутатора той или иной радиопередачи и задать вопрос ведущему. Именно на подобные программы были настроены почти все приемники. Бабетта сидела на складном стуле и рылась в парусиновом мешке, полном легких закусок и других съестных припасов. Я заметил банки и картонные коробки, которые уже очень давно никто не доставал из холодильника или шкафчика.
– Я подумала, сейчас самое время начать есть поменьше жирного.
– Почему именно сейчас?
– Настало время для дисциплины, напряжения душевных сил. Мы же на грани помешательства.
– Весьма любопытно. Значит, беду, которая грозит тебе, твоей семье и тысячам других людей, ты расцениваешь как благоприятную возможность для того, чтобы есть поменьше жирной пищи.
– Дисциплину проще всего соблюдать там, где ее и без того поддерживают, – сказала она. – Если я не съем свой йогурт сейчас, то, возможно, больше никогда не буду покупать подобные продукты. Разве что, наверно, сделаю исключение для пророщенной пшеницы.
Фабричная марка, судя по всему, была иностранной. Я взял банку пшеницы и внимательно изучил этикетку.
– Немецкая, – сказал я. – Съешь.
Некоторые люди были в пижамах и домашних тапочках. Один – с винтовкой, перекинутой через плечо. Дети залезали в спальные мешки. Бабетта жестом попросила меня наклониться поближе.
– Давай не будем включать приемник, – прошептала она. – Чтобы девочки ничего не услышали. Пока что им известно только про дежа-вю. И лучше им больше ничего не знать.
– А что если симптомы настоящие?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95