Возможно, он вел себя глупо: может быть, им руководило желание помочь человеку, а может, он просто пытался доказать, что он, вне всяких сомнений, не относится к когорте упомянутых Эзрой узколобых ученых. «Допустим, я хочу это доказать, – подумал Картер, – но кому? Эзре или самому себе?»
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Ариус почуял ее еще до того, как она вышла из дома. На него нахлынул запах гиацинтов, к которому примешивался менее заметный, но еще более влекущий аромат. Аромат красоты, молодости и… желания. Она была стройная, с густыми каштановыми волосами и зелеными глазами, и Ариус думал: ощущает ли эти запахи тот старик, который открыл для нее дверь машины? Наверняка ощущал и купался в них. Разве могло быть иначе?
Машина медленно тронулась по круговой дорожке. Ариус, облачившийся в новые одежды, стоял рядом с зачахшим деревом (как они вообще могут тут расти, когда их корни похоронены под этим… асфальтом?) и наблюдал.
Это была еще одна ниточка в паутине, которую он так быстро сплетал.
Он уже знал о том, что это большой город, что в нем живет бессчетное число людей.
Но он находился в самой середине ловчей сети, и эта сеть разрасталась, становилась все больше и сложнее. Он знал, что, если будет внимательнее, эта сеть со временем обеспечит его всеми необходимыми познаниями… и всем, что ему было нужно для того, чтобы достичь своей цели. Картер Кокс, чье имя он прочел на серебристом почтовом ящике, привел его сюда, и теперь для него настала пора сплести новую ниточку.
Пришло время расширить сеть.
Он отвернулся и пошел прочь. Мимо него прошли двое оживленно беседующих молодых мужчин, он порадовался тому, что они не остановились и не стали глазеть на него. Они даже не прервали своего разговора. Потом ему встретилась женщина с детской коляской, в которой лежал младенец. Женщина улыбнулась Ариусу и продолжила ворковать с ребенком.
Значит, он стал… более или менее обычным.
Не так много времени у него ушло на то, чтобы оценить этот новый мир и понять, что он должен кое-что изменить. Он смотрел по сторонам, он видел других мужчин и очень быстро понял разницу между прозябающими и преуспевающими, между отвергнутыми и желанными. Довольно скоро он уяснил, что красное пальто – неправильная одежда. Оно было знаменем неестественности. И еще сумка, которую он забрал у этого противоестественного создания. В сумке он обнаружил деньги, и не только: там было очень много разных карточек, маленьких карточек, которые так удобно ложились на ладонь, и каждая из них называлась по-разному. Он заметил, как люди пользуются этими карточками, чтобы получить все, что они только пожелают.
Очень быстро он сделал то же самое.
Теперь его пальто было черным, мягким, теплым и длинным, почти до лодыжек. И туфли у него тоже были черные, блестящие, остроносые. Он носил темно-синий костюм, цвета предрассветного неба, и белую сорочку из нежного шелка с открытым воротом. И хотя он давно выбросил дамскую сумку (еще один знак неестественности) и темные очки, которые нашел в сумке, он приобрел себе другие очки: круглые, в золотой оправе, со стеклами янтарного цвета. Он знал, что в противном случае его глаза могут испугать людей. Они не имели определенного цвета и могли менять его в зависимости от его настроения. В его глазах люди могли увидеть тот свет, который странствовал по его телу подобно крови. Его глаза могли сверкать, как озаренный солнцем водопад, могли вспыхивать, как поток золотых монет, могли вскипать, как поток горячей лавы.
Словом, для него было лучше носить очки.
Время от времени он останавливался и вдыхал воздух. Хотя той машины, которая увезла женщину, пахнувшую гиацинтами, уже нигде не было видно, он мог ее выследить, разыскать по запаху. Он ощущал, как вибрирует тонкая нить его невидимой сети, и он мог идти по этой ниточке, как паук.
Ниточка увела его от реки, повела к сердцу города. Вскоре он очутился на большой многолюдной улице, около здания с большим красным навесом и тяжелыми дверями, обитыми отполированной медью. «Она вошла туда».
Мужчина в униформе придержал для него дверь и любезно пригласил его в заведение под названием «Галерея изящных искусств Рейли».
– Благодарю, – ответил Ариус. Он был рад тому, что здесь так легко воспринимают его слова и голос.
Здесь его ожидало еще одно приятное совпадение. Женщина, источавшая аромат гиацинтов, стояла неподалеку и рассматривала картину, а показывала ей картину другая – та, что жила с Картером. «Элизабет» – ее имя он прочел на почтовом ящике.
Его сеть только что стала еще прочнее.
Ариус наблюдал за двумя женщинами и убедился в том, что помимо аромата благовоний запахи у них одинаковые. Тут к нему подошел мужчина небольшого роста, очень оживленный, необыкновенно дружелюбный, и подал руку.
– Вряд ли мы с вами знакомы, – сказал мужчина, – но я – Ричард Рейли, владелец галереи.
Ариус пожал ему руку и кивнул.
– А вы?.. – поинтересовался Рейли.
– Мое имя Ариус.
– Вы говорите с акцентом, – заметил Рейли, широко улыбаясь, – я обычно очень легко распознаю акценты. А вот ваш мне никак не распознать. Откуда вы прибыли?
– Издалека, – ответил Ариус.
Рейли понимающе кивнул и больше спрашивать не стал. Всю свою жизнь он имел дело с богатыми и титулованными иностранцами и знал, в какой момент положено прекращать расспросы. Некоторые из этих людей старались замаскироваться под простых смертных, но Рейли узнавал их в толпе с расстояния в сто шагов. Этот человек, однако, выглядел необычнее, чем большинство богачей. Ростом шесть футов и пару дюймов, в тонированных очках, которые он явно не собирался снимать, невероятно дорого одетый, он вел себя, словно величественная особа королевской крови. Вздернутый подбородок, расправленные плечи, длинные, волнистые, хорошо уложенные волосы, концы которых касались ворота рубашки. Рейли поймал себя на том, что не может отвести взгляд от этого человека.
– Позвольте мне немного рассказать вам о нашей галерее. В этом зале вы можете увидеть большинство картин, написанных маслом и акварелью, которые мы в данное время выставляем для продажи. Но у нас есть еще зал наверху для частного показа определенных работ: в основном это гравюры и рисунки старых мастеров.
Ариус ничего не сказал. Он подошел ближе к одной из картин шестнадцатого века на сюжет Благовещения, с характерными для стиля маньеристов удлиненными фигурами и скошенной перспективой.
– Да, это необыкновенно хорошая, тонкая работа, – сказал Рейли. – Она совсем недавно поступила на рынок. До этого находилась в коллекции одного американского семейства на протяжении последних ста пятидесяти лет. Ее приписывают Фра Бартоломео. Вы знакомы с его творчеством?
Ариус смотрел на картину, склонив голову к плечу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Ариус почуял ее еще до того, как она вышла из дома. На него нахлынул запах гиацинтов, к которому примешивался менее заметный, но еще более влекущий аромат. Аромат красоты, молодости и… желания. Она была стройная, с густыми каштановыми волосами и зелеными глазами, и Ариус думал: ощущает ли эти запахи тот старик, который открыл для нее дверь машины? Наверняка ощущал и купался в них. Разве могло быть иначе?
Машина медленно тронулась по круговой дорожке. Ариус, облачившийся в новые одежды, стоял рядом с зачахшим деревом (как они вообще могут тут расти, когда их корни похоронены под этим… асфальтом?) и наблюдал.
Это была еще одна ниточка в паутине, которую он так быстро сплетал.
Он уже знал о том, что это большой город, что в нем живет бессчетное число людей.
Но он находился в самой середине ловчей сети, и эта сеть разрасталась, становилась все больше и сложнее. Он знал, что, если будет внимательнее, эта сеть со временем обеспечит его всеми необходимыми познаниями… и всем, что ему было нужно для того, чтобы достичь своей цели. Картер Кокс, чье имя он прочел на серебристом почтовом ящике, привел его сюда, и теперь для него настала пора сплести новую ниточку.
Пришло время расширить сеть.
Он отвернулся и пошел прочь. Мимо него прошли двое оживленно беседующих молодых мужчин, он порадовался тому, что они не остановились и не стали глазеть на него. Они даже не прервали своего разговора. Потом ему встретилась женщина с детской коляской, в которой лежал младенец. Женщина улыбнулась Ариусу и продолжила ворковать с ребенком.
Значит, он стал… более или менее обычным.
Не так много времени у него ушло на то, чтобы оценить этот новый мир и понять, что он должен кое-что изменить. Он смотрел по сторонам, он видел других мужчин и очень быстро понял разницу между прозябающими и преуспевающими, между отвергнутыми и желанными. Довольно скоро он уяснил, что красное пальто – неправильная одежда. Оно было знаменем неестественности. И еще сумка, которую он забрал у этого противоестественного создания. В сумке он обнаружил деньги, и не только: там было очень много разных карточек, маленьких карточек, которые так удобно ложились на ладонь, и каждая из них называлась по-разному. Он заметил, как люди пользуются этими карточками, чтобы получить все, что они только пожелают.
Очень быстро он сделал то же самое.
Теперь его пальто было черным, мягким, теплым и длинным, почти до лодыжек. И туфли у него тоже были черные, блестящие, остроносые. Он носил темно-синий костюм, цвета предрассветного неба, и белую сорочку из нежного шелка с открытым воротом. И хотя он давно выбросил дамскую сумку (еще один знак неестественности) и темные очки, которые нашел в сумке, он приобрел себе другие очки: круглые, в золотой оправе, со стеклами янтарного цвета. Он знал, что в противном случае его глаза могут испугать людей. Они не имели определенного цвета и могли менять его в зависимости от его настроения. В его глазах люди могли увидеть тот свет, который странствовал по его телу подобно крови. Его глаза могли сверкать, как озаренный солнцем водопад, могли вспыхивать, как поток золотых монет, могли вскипать, как поток горячей лавы.
Словом, для него было лучше носить очки.
Время от времени он останавливался и вдыхал воздух. Хотя той машины, которая увезла женщину, пахнувшую гиацинтами, уже нигде не было видно, он мог ее выследить, разыскать по запаху. Он ощущал, как вибрирует тонкая нить его невидимой сети, и он мог идти по этой ниточке, как паук.
Ниточка увела его от реки, повела к сердцу города. Вскоре он очутился на большой многолюдной улице, около здания с большим красным навесом и тяжелыми дверями, обитыми отполированной медью. «Она вошла туда».
Мужчина в униформе придержал для него дверь и любезно пригласил его в заведение под названием «Галерея изящных искусств Рейли».
– Благодарю, – ответил Ариус. Он был рад тому, что здесь так легко воспринимают его слова и голос.
Здесь его ожидало еще одно приятное совпадение. Женщина, источавшая аромат гиацинтов, стояла неподалеку и рассматривала картину, а показывала ей картину другая – та, что жила с Картером. «Элизабет» – ее имя он прочел на почтовом ящике.
Его сеть только что стала еще прочнее.
Ариус наблюдал за двумя женщинами и убедился в том, что помимо аромата благовоний запахи у них одинаковые. Тут к нему подошел мужчина небольшого роста, очень оживленный, необыкновенно дружелюбный, и подал руку.
– Вряд ли мы с вами знакомы, – сказал мужчина, – но я – Ричард Рейли, владелец галереи.
Ариус пожал ему руку и кивнул.
– А вы?.. – поинтересовался Рейли.
– Мое имя Ариус.
– Вы говорите с акцентом, – заметил Рейли, широко улыбаясь, – я обычно очень легко распознаю акценты. А вот ваш мне никак не распознать. Откуда вы прибыли?
– Издалека, – ответил Ариус.
Рейли понимающе кивнул и больше спрашивать не стал. Всю свою жизнь он имел дело с богатыми и титулованными иностранцами и знал, в какой момент положено прекращать расспросы. Некоторые из этих людей старались замаскироваться под простых смертных, но Рейли узнавал их в толпе с расстояния в сто шагов. Этот человек, однако, выглядел необычнее, чем большинство богачей. Ростом шесть футов и пару дюймов, в тонированных очках, которые он явно не собирался снимать, невероятно дорого одетый, он вел себя, словно величественная особа королевской крови. Вздернутый подбородок, расправленные плечи, длинные, волнистые, хорошо уложенные волосы, концы которых касались ворота рубашки. Рейли поймал себя на том, что не может отвести взгляд от этого человека.
– Позвольте мне немного рассказать вам о нашей галерее. В этом зале вы можете увидеть большинство картин, написанных маслом и акварелью, которые мы в данное время выставляем для продажи. Но у нас есть еще зал наверху для частного показа определенных работ: в основном это гравюры и рисунки старых мастеров.
Ариус ничего не сказал. Он подошел ближе к одной из картин шестнадцатого века на сюжет Благовещения, с характерными для стиля маньеристов удлиненными фигурами и скошенной перспективой.
– Да, это необыкновенно хорошая, тонкая работа, – сказал Рейли. – Она совсем недавно поступила на рынок. До этого находилась в коллекции одного американского семейства на протяжении последних ста пятидесяти лет. Ее приписывают Фра Бартоломео. Вы знакомы с его творчеством?
Ариус смотрел на картину, склонив голову к плечу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97