И будьте внимательны! - Лама тяжело и кряхтя, встал. – А сейчас идите, я устал и вы отдыхайте.
Он позвал молодого монаха и попросил того отвести нас в отведенную комнату. Монах покорно исполнил приказание и удалился. В комнате не было ничего кроме лежанки и маленького окна, занавешенного непонятного цвета тряпкой. Утром под лучами восходящего солнца она окрасилась в красный цвет.
По совету ламы утром я предложил монголам отправляться домой, но они наотрез отказались. Приказ Дорда-дархана не позволял им это сделать. В тайне наш друг под страхом смерти запретил воинам оставлять нас одних. Охранники должны были вернуться назад только с нами. Ничего не оставалось делать, как продолжать путь всем вместе. Отъехав от монастыря, в нескольких километрах по кривой и узкой дороге, нам повстречался подозрительный человек. На вопрос где ближайший перекресток, он махнул рукой в том направлении, в котором мы двигались. Рахни попыталась с ним поговорить, но он отвернулся, повернул на право, сошел с дороги и побрел по цветущему альпийскому лугу, не выбирая направления движения.
На перекрестке мы повернули налево. И до конца дня больше ни перекрестков, ни ответвлений не встретили. Дорога уныло вела то вверх, то вниз. Редкие долины радовали своими рощицами. Но ни одной деревни нам не повстречалось, поэтому пришлось ночевать на открытом воздухе. Один монгол разжег большой костер, благо дров хватало. Рахни приготовила скромный ужин и чай. Кони отдыхали в сторонке, их накормили и напоили. Вдруг, когда мы уже собрались спать, они забеспокоились. Потом заржали, почувствовал приближение чужаков. Монголы, прирожденные кочевники, напряглись вслед за лошадьми. Один из воинов встал и принес всем оружие и щиты, положив их возле каждого.
Когда к нам выскочили вооруженные люди, мы были готовы дать им отпор. Правда, их оказалось намного больше. Бой продолжался с переменным успехом. Монголы оказались более подготовленными в ближнем бою. Вскоре на земле уже лежало несколько врагов, истекающих кровью. Рахни сражалась наравне с нами. Первая атака захлебнулась и неизвестные враги отступили. У нас появилось время передохнуть. Но ждать полного отступления врага было наивно.
Монголы подвели нам лошадей и чуть ли не насильно усадили на них.
- Скачите в том направлении! Мы здесь их задержим! Если все обойдется, ждите нас в следующей долине! – сказал один из них, показав в сторону круглой полной луны и ударив нагайкой по крупам лошадей. Те встрепенулись и рванули вперед. Я еле успел схватиться за гриву своей кобылы. Рядом со мной помчалась кобыла Рахни.
Каким образом лошади находили в темноте дорогу, я не знаю. Но мы, проскакав некоторое время по долине, когда ветки хлестали по лицу, выскочили на голый пригорок. Здесь деревьев уже не встречалось. В лунном свете проявились очертания гор и, оставшейся позади, долины. Стали лучше видны камни под ногами и сама тропа, выделявшаяся в сумерках на фоне высокой травы своим более светлым цветом. Через час галопа, мы притормозили своих скакунов, и перешли на шаг. Опасность засады вроде бы отсутствовала, а о погоне мы смогли бы узнать задолго до ее появления.
- Остановимся здесь и подождем монголов? – запыхавшись, спросил я Рахни.
- Нет! Давай не будем останавливаться! Лучше поедем шагом, но останавливаться не будем! – немного испуганно ответила она.
- Кто это на нас напал? Как думаешь?!
- Понятия не имею! Может китайцы, а может и просто разбойники! – пожала плечами девушка.
- Ты думаешь, в Тибете были разбойники?
- А почему нет?
- Ну, буддизм и разбой не совместимы. Мне так кажется!
- А откуда ты знаешь, что те, кто напал на нас были буддистами?! Может это были мусульмане, или христиане, или даже просто безбожники! Ведь ты не спросил их о том, в кого они верят.
- Черт! Мы все оставили в лагере! Ни продуктов, ни воды у нас больше нет! – осенило меня.
- Да! Это плохо! – согласилась со мной Рахни. – Но не безнадежно. Будем добывать пищу сами. В конце концов, так иногда делали и монголы.
Всю ночь мы провели верхом. Иногда сон подбирался и мы дремали иногда поочереди, иногда одновременно. Монотонное движение лошадей действовало убаюкивающе, как качание колыбели в детстве. Только когда робко пришел следующий день, мы остановились. Справа от тропы возле небольшого ущелья Рахни заметила уютную полянку с высокой и сочной травой. Сквозь нее просматривалось поваленное дерево и торчали сухие ветки. Здесь можно было удобно расположиться. Дорога видна как на ладони и можно было не опасаться внезапного нападения. Мы могли успеть либо занять оборону, либо спастись бегством, моментально вскочив на лошадей.
Но ни в то утро, ни на следующее, ни ночью, ни в какое другое утро мы больше не увидели наших охранников. Они не появились и я понял, что наши друзья погибли, защищая нас по приказу своего начальника. Возможно, у них были семьи, возможно, были родители и дети. Но они пожертвовали своими жизнями ради совершенно посторонних им людей. Ради приказа, ради своего честного имени. Я уверен, что перед монголами не стоял выбор, погибать или сбежать домой. Боже! Как же все в этом мире просто, честно и понятно! В нем нет того, к чему привыкли мы, люди двадцать первого века. Мы намного умнее, красивее, хитрее и подлее! Мы можем рассчитать, обдумать, взвесить. Мы продумываем каждый свой шаг. Оцениваем поступок. Решаем, что выгодно, а что не принесет ни малейшей пользы. Приказ, честное имя – все это ни к чему, если существует опасность для нашей жизни нашего благополучия. Для нашей жизни, не для чужих! Нас не касается чужая жизнь. Иногда мы можем поохать, но, чтоб сберечь нервы, быстренько забываем то, что неприятно щекочет спрятанные глубоко внутри последние остатки человечности.
Переночевав, мы двинулись дальше. Сейчас очень сложно вспомнить в подробностях прожитое время в пути. Дни слились и перепутались. В один день мы ехали по долине, вытянувшейся далеко на север. В другой день тяжело поднимались в горы по узкой извилистой тропе. Деревни встречались очень редко, а в тех, что мы проезжали люди жили настолько бедно, что мы не могли взять у них продукты с собой. Они делились последним, чтоб только накормить один раз.
Был один неприятный момент, о котором не могу не вспомнить. Как-то вечером, когда солнце уже опустилось за вершины, мы увидели возле тропы маленькую хижину. Постучавшись в ее двери с просьбой переночевать, мы удивились красоте одинокой хозяйки хижины. Дверь нам открыла молодая и очень красивая женщина. Она была одна в доме. Радушно приняв и накормив, хозяйка уложила нас спать. Но уложила раздельно. Уставшие, но накормленные мы уснули. Ночью я проснулся от того, что кто-то ласкал меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Он позвал молодого монаха и попросил того отвести нас в отведенную комнату. Монах покорно исполнил приказание и удалился. В комнате не было ничего кроме лежанки и маленького окна, занавешенного непонятного цвета тряпкой. Утром под лучами восходящего солнца она окрасилась в красный цвет.
По совету ламы утром я предложил монголам отправляться домой, но они наотрез отказались. Приказ Дорда-дархана не позволял им это сделать. В тайне наш друг под страхом смерти запретил воинам оставлять нас одних. Охранники должны были вернуться назад только с нами. Ничего не оставалось делать, как продолжать путь всем вместе. Отъехав от монастыря, в нескольких километрах по кривой и узкой дороге, нам повстречался подозрительный человек. На вопрос где ближайший перекресток, он махнул рукой в том направлении, в котором мы двигались. Рахни попыталась с ним поговорить, но он отвернулся, повернул на право, сошел с дороги и побрел по цветущему альпийскому лугу, не выбирая направления движения.
На перекрестке мы повернули налево. И до конца дня больше ни перекрестков, ни ответвлений не встретили. Дорога уныло вела то вверх, то вниз. Редкие долины радовали своими рощицами. Но ни одной деревни нам не повстречалось, поэтому пришлось ночевать на открытом воздухе. Один монгол разжег большой костер, благо дров хватало. Рахни приготовила скромный ужин и чай. Кони отдыхали в сторонке, их накормили и напоили. Вдруг, когда мы уже собрались спать, они забеспокоились. Потом заржали, почувствовал приближение чужаков. Монголы, прирожденные кочевники, напряглись вслед за лошадьми. Один из воинов встал и принес всем оружие и щиты, положив их возле каждого.
Когда к нам выскочили вооруженные люди, мы были готовы дать им отпор. Правда, их оказалось намного больше. Бой продолжался с переменным успехом. Монголы оказались более подготовленными в ближнем бою. Вскоре на земле уже лежало несколько врагов, истекающих кровью. Рахни сражалась наравне с нами. Первая атака захлебнулась и неизвестные враги отступили. У нас появилось время передохнуть. Но ждать полного отступления врага было наивно.
Монголы подвели нам лошадей и чуть ли не насильно усадили на них.
- Скачите в том направлении! Мы здесь их задержим! Если все обойдется, ждите нас в следующей долине! – сказал один из них, показав в сторону круглой полной луны и ударив нагайкой по крупам лошадей. Те встрепенулись и рванули вперед. Я еле успел схватиться за гриву своей кобылы. Рядом со мной помчалась кобыла Рахни.
Каким образом лошади находили в темноте дорогу, я не знаю. Но мы, проскакав некоторое время по долине, когда ветки хлестали по лицу, выскочили на голый пригорок. Здесь деревьев уже не встречалось. В лунном свете проявились очертания гор и, оставшейся позади, долины. Стали лучше видны камни под ногами и сама тропа, выделявшаяся в сумерках на фоне высокой травы своим более светлым цветом. Через час галопа, мы притормозили своих скакунов, и перешли на шаг. Опасность засады вроде бы отсутствовала, а о погоне мы смогли бы узнать задолго до ее появления.
- Остановимся здесь и подождем монголов? – запыхавшись, спросил я Рахни.
- Нет! Давай не будем останавливаться! Лучше поедем шагом, но останавливаться не будем! – немного испуганно ответила она.
- Кто это на нас напал? Как думаешь?!
- Понятия не имею! Может китайцы, а может и просто разбойники! – пожала плечами девушка.
- Ты думаешь, в Тибете были разбойники?
- А почему нет?
- Ну, буддизм и разбой не совместимы. Мне так кажется!
- А откуда ты знаешь, что те, кто напал на нас были буддистами?! Может это были мусульмане, или христиане, или даже просто безбожники! Ведь ты не спросил их о том, в кого они верят.
- Черт! Мы все оставили в лагере! Ни продуктов, ни воды у нас больше нет! – осенило меня.
- Да! Это плохо! – согласилась со мной Рахни. – Но не безнадежно. Будем добывать пищу сами. В конце концов, так иногда делали и монголы.
Всю ночь мы провели верхом. Иногда сон подбирался и мы дремали иногда поочереди, иногда одновременно. Монотонное движение лошадей действовало убаюкивающе, как качание колыбели в детстве. Только когда робко пришел следующий день, мы остановились. Справа от тропы возле небольшого ущелья Рахни заметила уютную полянку с высокой и сочной травой. Сквозь нее просматривалось поваленное дерево и торчали сухие ветки. Здесь можно было удобно расположиться. Дорога видна как на ладони и можно было не опасаться внезапного нападения. Мы могли успеть либо занять оборону, либо спастись бегством, моментально вскочив на лошадей.
Но ни в то утро, ни на следующее, ни ночью, ни в какое другое утро мы больше не увидели наших охранников. Они не появились и я понял, что наши друзья погибли, защищая нас по приказу своего начальника. Возможно, у них были семьи, возможно, были родители и дети. Но они пожертвовали своими жизнями ради совершенно посторонних им людей. Ради приказа, ради своего честного имени. Я уверен, что перед монголами не стоял выбор, погибать или сбежать домой. Боже! Как же все в этом мире просто, честно и понятно! В нем нет того, к чему привыкли мы, люди двадцать первого века. Мы намного умнее, красивее, хитрее и подлее! Мы можем рассчитать, обдумать, взвесить. Мы продумываем каждый свой шаг. Оцениваем поступок. Решаем, что выгодно, а что не принесет ни малейшей пользы. Приказ, честное имя – все это ни к чему, если существует опасность для нашей жизни нашего благополучия. Для нашей жизни, не для чужих! Нас не касается чужая жизнь. Иногда мы можем поохать, но, чтоб сберечь нервы, быстренько забываем то, что неприятно щекочет спрятанные глубоко внутри последние остатки человечности.
Переночевав, мы двинулись дальше. Сейчас очень сложно вспомнить в подробностях прожитое время в пути. Дни слились и перепутались. В один день мы ехали по долине, вытянувшейся далеко на север. В другой день тяжело поднимались в горы по узкой извилистой тропе. Деревни встречались очень редко, а в тех, что мы проезжали люди жили настолько бедно, что мы не могли взять у них продукты с собой. Они делились последним, чтоб только накормить один раз.
Был один неприятный момент, о котором не могу не вспомнить. Как-то вечером, когда солнце уже опустилось за вершины, мы увидели возле тропы маленькую хижину. Постучавшись в ее двери с просьбой переночевать, мы удивились красоте одинокой хозяйки хижины. Дверь нам открыла молодая и очень красивая женщина. Она была одна в доме. Радушно приняв и накормив, хозяйка уложила нас спать. Но уложила раздельно. Уставшие, но накормленные мы уснули. Ночью я проснулся от того, что кто-то ласкал меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55