Отодвинула от себя подальше бокал с вином, плечи опустились, глаза грустные- прегрустные.— А она действительно похожа на куколку,— неожиданно вспомнила Гульпача девушку с цветами.— Очень даже, на ту самую, на первую и последнюю игрушку
к моей жизни. Хочешь, расскажу тебе о моей кукле, Салех? О судьбе своей расскажу?
* * *
Опять в семье Хазри родилась дочь. Чем-то прогневили они с женой Аллаха, шлет им с неба одно тяжкое наказание за другим. Пятнадцатая дочь по счету. Хазри прямо рыдает от горя. Жена молча молит Аллаха, чтобы к ней скорее пришла смерть. Воистину мудра пословица на Востоке: лучше родить камень, чем родить дочь.
Старшие давно в сок вошли, а что толку, никто калым не предлагает. Лицом не удались, тело — кости да кожа, ничего привлекательного, никакого намека на красоту. Л какова будет эта, последняя, что тянет настырно, изо всех сил вялую иссохшую грудь матери? Не успела на свет родиться, а уже с характером: кряхтит, сопит, сердится, что молока мало... Оттолкнется от пустого соска и криком на весь кишлак заходится.
Недолго пришлось нянчить свою Гульпачу бедной женщине. Сжалился над ней Аллах, спустя три месяца после родов призвал он ее к себе на небо, великомученицу.
С семи лет Гульпача попала в чужую семью. Отец назвал ее счастливой, сестры позавидовали такой удаче. 1!ще бы, эту младшенькую, с белым личиком, с ямочками на щеках, взяли в дом нянькой к самому судье. Кормить- поить бесплатно будут и работа не особенно трудная, не то что в поле от зари до зари гнуть спину. А здесь играй себе с малым дитем. Судья хоть и был в летах, но женился недавно, за невесту большой калым заплатил. Жена из богатого купеческого рода, все перед зеркалом вертится, юбой любуется, от собственного ребенка держится подальше.
Только и слышишь ее голос.
— Гульпача! Почему ребенок плачет?
— Гульпача! Что с девочкой, почему молчит?
— Принеси воды! Сбегай в лавку! Постирай пеленки! Вымой пол! — И так день и ночь.
Не знает отдыха маленькая нянька, откуда только » илы берутся в этом хилом тельце. Она не ропщет и не плачет, делает все, что заставляют. Одна мечта у Гульничи — поспать бы вдоволь.
Пришел в дом праздник. Маленькой Айшат исполнился годик. Судья раньше обычного вернулся с работы с большой коробкой в руках.
— Сейчас мы порадуем свою доченьку! А ну поднеси ее ко мне, Гульпача!
Судья загадочно подмигнул жене и торжественно открыл коробку.
Гульпача ахнула от неожиданности, и восторга, чуть ребенка не уронила из рук. Она впервые увидела куклу. Большую, с румяными щеками, с белокурыми локонами. В красном жилете, юбки пышные, разноцветные, одна на другую надеты. Голубые глаза то закрываются, то открываются. Точь-в-точь как та девушка с цветами в ресторане.
Взяла в руки маленькая Айшат нарядную игрушку, прижала к себе, а кукла как запищит, будто дите настоящее. Напугала девочку, заревела она громко, игрушку на пол бросила, видеть больше ее не хочет.
Набросилась хозяйка на своего мужа:
— Судья, а голова пустая! Купил игрушку, чтобы ребенка пугать. Деньги на ветер выбросил... Убери ее с глаз моих, чтобы никогда не видела!
И ногой куклу от себя отшвырнула. Судья жене не перечил, молча поднял с пола куклу, опять ее в коробку — ив темный чулан.
Ночью Гульпача впервые не могла уснуть. Стоит перед глазами красавица кукла, моргает густыми ресницами, плачет. Еще бы, ее так обидели, сделали больно и бросили в темный чулан, где крысы страшные бегают. Гульпача не могла оставить ее в беде. Поднялась тихонечко с полу и в чулан, к кукле...
Теперь, как только ночь наступала и засыпали все в доме, Гульпача на цыпочках приносила из кладовки белокурую куклу. Укладывались рядом, щека к щеке. Ей было с кем поговорить, кому пожаловаться на свою судьбу, рассказать про злую хозяйку.
Однажды заговорилась она с куклой, уснула поздно, ребенок разревелся на весь дом, а она сладко спит, ничего не слышит.
Прибежала из соседней комнаты хозяйка, увидела спящую в обнимку с куклой Гульпачу и давай хлестать ее по щекам.
— Нет, вы полюбуйтесь на этого гаденыша! Девочка от крика посинела, а она и ухом не поведет! Чужую куклу
из кладовки стащила! Вон, вон из моего дома! Чтоб духу твоего не было!
Вырвала куклу из рук девочки, схватила Гульпачу и за косички потащила к порогу...
Месье Репорт нашел Гульпачу у калитки своего дома. Скорчившаяся, с восковым лицом, глаза закатились, девочка казалась мертвой. Репорт по профессии был врач, нагнулся, приложил ухо к худенькому тельцу. Сердце ее продолжало жить, подавая едва уловимые сигналы. Репорт взял бережно девочку на руки и поспешил к себе домой.
Когда пришла в сознание, никак не могла вспомнить, сколько дней она не ела. Бродила по большому городу, спала, где придется, прямо на земле. Старый Репорт не отправил девочку в госпиталь, а оставил у себя дома. У него недавно умерла жена, был одиноким вдовцом, командированным Международным комитетом Красного Креста в Афганистан на борьбу с туберкулезом. Едва на ноги встав, Гульпача взялась за уборку квартиры доброго доктора. Он пришел с работы — и не узнал своего дома... Все было перемыто, начищено, отутюжено. Черноглазая, бойкая Гульпача пришлась по сердцу месье Репорту. Когда окончилась его служба в Афганистане, с ним вместе во Францию уехала и Гульпача.
— К хорошему я попала человеку, он стал для меня лучше отца родного,— рассказывает она.— Отправил учиться в лицей, потом в университет... Если бы не эта война, уже стала бы врачом...
— Да ты-то какое отношение к войне имеешь? — спросил я ее.
Она ответила не сразу, отпила из бокала, погладила ладонью белоснежную скатерть, подумала, сказала твердо:
— Имею... Очень даже имею!
* * *
«Пешавар... Угрюмому... Сообщаю дополнительные сведения о Гульпаче Репорт. В период обучения в Парижском университете стала близка Ходже Рахмату, племяннику Абдулы Бури. По приговору военно-революционного суда Ходжа Рахмат расстрелян как командир одного из отрядов мятежников. Гульпача Репорт считает себя невестой Ходжи Рахмата, добровольно согласилась сотрудничать I Бури. Анис».
ГЛАВА XXII
«Администрация США может удовлетворить некоторые, если не все, военные потребности Пакистана для того, чтобы это оружие было использовано самими пакистанскими вооруженными силами или для переброски мусульманским повстанцам в Афганистане».
«Интерармс» была солидной фирмой на мировом рынке оружия. Здесь, в Брюсселе, она имела отдельный офис. Но первую встречу представитель фирмы предпочел провести на нейтральной территории. Должна она была состояться поздно вечером в сомнительном заведении под вывеской «Ганс бас», что в переводе означает «Оружейный автобус».
— Ох, не нравится мне что-то этот автобус и игра с нами в «жмурки»,— говорит Гульпача, провожая меня до дверей отеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
к моей жизни. Хочешь, расскажу тебе о моей кукле, Салех? О судьбе своей расскажу?
* * *
Опять в семье Хазри родилась дочь. Чем-то прогневили они с женой Аллаха, шлет им с неба одно тяжкое наказание за другим. Пятнадцатая дочь по счету. Хазри прямо рыдает от горя. Жена молча молит Аллаха, чтобы к ней скорее пришла смерть. Воистину мудра пословица на Востоке: лучше родить камень, чем родить дочь.
Старшие давно в сок вошли, а что толку, никто калым не предлагает. Лицом не удались, тело — кости да кожа, ничего привлекательного, никакого намека на красоту. Л какова будет эта, последняя, что тянет настырно, изо всех сил вялую иссохшую грудь матери? Не успела на свет родиться, а уже с характером: кряхтит, сопит, сердится, что молока мало... Оттолкнется от пустого соска и криком на весь кишлак заходится.
Недолго пришлось нянчить свою Гульпачу бедной женщине. Сжалился над ней Аллах, спустя три месяца после родов призвал он ее к себе на небо, великомученицу.
С семи лет Гульпача попала в чужую семью. Отец назвал ее счастливой, сестры позавидовали такой удаче. 1!ще бы, эту младшенькую, с белым личиком, с ямочками на щеках, взяли в дом нянькой к самому судье. Кормить- поить бесплатно будут и работа не особенно трудная, не то что в поле от зари до зари гнуть спину. А здесь играй себе с малым дитем. Судья хоть и был в летах, но женился недавно, за невесту большой калым заплатил. Жена из богатого купеческого рода, все перед зеркалом вертится, юбой любуется, от собственного ребенка держится подальше.
Только и слышишь ее голос.
— Гульпача! Почему ребенок плачет?
— Гульпача! Что с девочкой, почему молчит?
— Принеси воды! Сбегай в лавку! Постирай пеленки! Вымой пол! — И так день и ночь.
Не знает отдыха маленькая нянька, откуда только » илы берутся в этом хилом тельце. Она не ропщет и не плачет, делает все, что заставляют. Одна мечта у Гульничи — поспать бы вдоволь.
Пришел в дом праздник. Маленькой Айшат исполнился годик. Судья раньше обычного вернулся с работы с большой коробкой в руках.
— Сейчас мы порадуем свою доченьку! А ну поднеси ее ко мне, Гульпача!
Судья загадочно подмигнул жене и торжественно открыл коробку.
Гульпача ахнула от неожиданности, и восторга, чуть ребенка не уронила из рук. Она впервые увидела куклу. Большую, с румяными щеками, с белокурыми локонами. В красном жилете, юбки пышные, разноцветные, одна на другую надеты. Голубые глаза то закрываются, то открываются. Точь-в-точь как та девушка с цветами в ресторане.
Взяла в руки маленькая Айшат нарядную игрушку, прижала к себе, а кукла как запищит, будто дите настоящее. Напугала девочку, заревела она громко, игрушку на пол бросила, видеть больше ее не хочет.
Набросилась хозяйка на своего мужа:
— Судья, а голова пустая! Купил игрушку, чтобы ребенка пугать. Деньги на ветер выбросил... Убери ее с глаз моих, чтобы никогда не видела!
И ногой куклу от себя отшвырнула. Судья жене не перечил, молча поднял с пола куклу, опять ее в коробку — ив темный чулан.
Ночью Гульпача впервые не могла уснуть. Стоит перед глазами красавица кукла, моргает густыми ресницами, плачет. Еще бы, ее так обидели, сделали больно и бросили в темный чулан, где крысы страшные бегают. Гульпача не могла оставить ее в беде. Поднялась тихонечко с полу и в чулан, к кукле...
Теперь, как только ночь наступала и засыпали все в доме, Гульпача на цыпочках приносила из кладовки белокурую куклу. Укладывались рядом, щека к щеке. Ей было с кем поговорить, кому пожаловаться на свою судьбу, рассказать про злую хозяйку.
Однажды заговорилась она с куклой, уснула поздно, ребенок разревелся на весь дом, а она сладко спит, ничего не слышит.
Прибежала из соседней комнаты хозяйка, увидела спящую в обнимку с куклой Гульпачу и давай хлестать ее по щекам.
— Нет, вы полюбуйтесь на этого гаденыша! Девочка от крика посинела, а она и ухом не поведет! Чужую куклу
из кладовки стащила! Вон, вон из моего дома! Чтоб духу твоего не было!
Вырвала куклу из рук девочки, схватила Гульпачу и за косички потащила к порогу...
Месье Репорт нашел Гульпачу у калитки своего дома. Скорчившаяся, с восковым лицом, глаза закатились, девочка казалась мертвой. Репорт по профессии был врач, нагнулся, приложил ухо к худенькому тельцу. Сердце ее продолжало жить, подавая едва уловимые сигналы. Репорт взял бережно девочку на руки и поспешил к себе домой.
Когда пришла в сознание, никак не могла вспомнить, сколько дней она не ела. Бродила по большому городу, спала, где придется, прямо на земле. Старый Репорт не отправил девочку в госпиталь, а оставил у себя дома. У него недавно умерла жена, был одиноким вдовцом, командированным Международным комитетом Красного Креста в Афганистан на борьбу с туберкулезом. Едва на ноги встав, Гульпача взялась за уборку квартиры доброго доктора. Он пришел с работы — и не узнал своего дома... Все было перемыто, начищено, отутюжено. Черноглазая, бойкая Гульпача пришлась по сердцу месье Репорту. Когда окончилась его служба в Афганистане, с ним вместе во Францию уехала и Гульпача.
— К хорошему я попала человеку, он стал для меня лучше отца родного,— рассказывает она.— Отправил учиться в лицей, потом в университет... Если бы не эта война, уже стала бы врачом...
— Да ты-то какое отношение к войне имеешь? — спросил я ее.
Она ответила не сразу, отпила из бокала, погладила ладонью белоснежную скатерть, подумала, сказала твердо:
— Имею... Очень даже имею!
* * *
«Пешавар... Угрюмому... Сообщаю дополнительные сведения о Гульпаче Репорт. В период обучения в Парижском университете стала близка Ходже Рахмату, племяннику Абдулы Бури. По приговору военно-революционного суда Ходжа Рахмат расстрелян как командир одного из отрядов мятежников. Гульпача Репорт считает себя невестой Ходжи Рахмата, добровольно согласилась сотрудничать I Бури. Анис».
ГЛАВА XXII
«Администрация США может удовлетворить некоторые, если не все, военные потребности Пакистана для того, чтобы это оружие было использовано самими пакистанскими вооруженными силами или для переброски мусульманским повстанцам в Афганистане».
«Интерармс» была солидной фирмой на мировом рынке оружия. Здесь, в Брюсселе, она имела отдельный офис. Но первую встречу представитель фирмы предпочел провести на нейтральной территории. Должна она была состояться поздно вечером в сомнительном заведении под вывеской «Ганс бас», что в переводе означает «Оружейный автобус».
— Ох, не нравится мне что-то этот автобус и игра с нами в «жмурки»,— говорит Гульпача, провожая меня до дверей отеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73