И сразу заскрипела, поворачиваясь на петлях, стальная дверь.
— Закинчыв? — спросил охранник. — Добре. Тодi збирай речi.
Руслан встал, одёрнул арестантскую робу, поправил воротник и рукава. Охранник повёл его по коридору, открывая и закрывая решетчатые двери, затем они поднялись на четвёртый этаж, и Рашидов очутился в кабинете, в котором его поджидал незнакомый молодой человек в форме капитана ФСБ.
— Руслан Рашидов, если не ошибаюсь? — уточнил молодой человек. — Старший лейтенант?
— Бывший старший лейтенант, — отвечал Руслан.
— Садитесь.
Руслан послушно сел на жёсткий стул подследственного, а молодой человек в форме капитана велел вислоуслому охраннику удалиться.
— Очень рад познакомиться с вами, господин Рашидов, — сказал молодой человек, когда их оставили тет-а-тет. — Меня зовут Владимир. Можете так ко мне и обращаться.
— А можно я буду называть вас «товарищ капитан»?
Молодой человек по имени Владимир удивился, но возражать не стал:
— Пожалуйста.
— Товарищ капитан, вы прочитали моё письмо? — взял быка за рога Руслан.
Молодой человек улыбнулся.
— Я не читаю чужих писем, — сообщил он.
Рашидов, конечно же, не поверил, но ничего по этому поводу не сказал.
— Тем не менее, — продолжал молодой человек, — меня ознакомили с содержанием вашего письма, и я знаю, что вы хотели бы вернуться в ряды Вооружённых сил. К сожалению, это невозможно, — Рашидов вскинулся, но капитан остановил его упреждающим жестом. — Однако в наших силах привлечь вас для выполнения специальных операций.
— Я готов, товарищ капитан.
— Не спешите, господин Рашидов. Сначала узнайте условия контракта.
— Я принимаю любые условия.
— Ваш статус не изменится. В любой момент — даже в ходе операции — вас могут арестовать и отправить назад, в камеру. Более того, в промежутках между выполнением тех или иных специальных заданий, ваши перемещения будут ограничены — не тюрьмой, разумеется, но, скажем, хорошо охраняемой дачей. Дальнейшая ваша судьба и карьера будут напрямую зависеть от того, как точно вы будете следовать всем моим инструкциям. Вы согласны с этими условиями?
— Да… я согласен.
— Ещё одно, — молодой капитан не остановился на достигнутом. — Мы, к сожалению, не можем исключать вероятности того, что ваша внезапная перемена настроения связана с элементарным желанием спасти свою шкуру, и при первой возможности вы постараетесь сбежать. Чтобы иметь хоть какие-то гарантии, мы предлагаем вам подписать вот эту бумагу.
Молодой человек двинул через стол папку, Рашидов раскрыл её и ознакомился с текстом «бумаги». Содержание его не удивило. Если бы он находился на месте этого капитана, то составил бы точно такой же документ.
— Вы, надеюсь, понимаете, что в случае вашего предательства этот документ будет немедленно предан огласке? — спросил капитан.
— Да, понимаю. Но я подпишу его.
— Пожалуйста, — капитан встал и подал Рашидову авторучку.
Руслан склонился над папкой. Он не знал, что подписывает свой смертный приговор. А если бы и знал, вряд ли бы его рука дрогнула. В конце концов, каждый сам выбирает свой путь…
* * *
(Санкт-Петербург, январь 2000 года)
К указанной квартире в доме на Васильевском острове три офицера прибыли почти одновременно.
— Ага, — сказал Громов, — вся компания в сборе. Значит, отпуск закончился.
— И снова в бой, покой нам только снится! — несносно фальшивя, пропел Стуколин.
— Может, войдём? — проявил нетерпение Лукашевич. — Чего время-то тянуть?
Стуколин затоптал недокуренную сигарету, и друзья вошли в парадную. Пешком поднялись на нужный этаж. Лукашевич вдавил кнопку звонка, и дверь без задержки открылась. В прихожей стоял капитан Фокин.
— Здравствуйте, товарищи офицеры! — приветствовал он друзей, широко улыбаясь. — Проходите, чувствуйте себя как дома.
На самом деле почувствовать себя как дома офицерам было бы затруднительно: квартира, в которой Фокин назначил встречу, производила впечатление необитаемой. Точнее, когда-то раньше в ней наверняка обитали, но потом все жильцы съехали или были расселены, и в квартире был проведён капитальный ремонт с перепланировкой комнат, заменой полов, оконных рам и сантехники. Следы ремонта были видны до сих пор, а почти полное отсутствие мебели дополнительно подчёркивало переходное состояние квартиры из нежилого фонда в жилой.
Впрочем, привычных к неудобствам в быту, офицеров было трудно смутить и, отыскав несколько заляпанных высохшей краской стульев, они расселись в самой большой и самой пустой комнате.
— А вот и пиво, — сказал Фокин, выставляя на середину комнаты картонную коробку с баночным «бочкарёвым».
— «Бочкарёв» испортился, — немедленно сообщил Стуколин, извлекая первую банку. — Вечно у нас так: стоит какой-нибудь марке подняться, начинают мочу гнать. Коммерсанты!
— Дарёному коню… — Лукашевич тоже вооружился банкой, дёрнул за кольцо.
— Вам привет от генерала-майора, — сообщил Фокин, усаживаясь рядом.
— От какого это генерала-майора? — с подозрением осведомился Стуколин.
— От Зартайского, — невинно улыбаясь, ответил Фокин. — Юрия Анатольевича.
— Понятно, — высказался Стуколин. — А когда его в генералы произвели?
До того молчавший Громов демонстративно кашлянул в кулак, после чего спросил:
— Надеюсь, мы приглашены не для того, чтобы выпить пивка за здоровье новоиспечённого генерала-майора?
— Разумеется, нет, — Фокин согнал со своего лица нелепую улыбку. — На самом деле проблема, которая перед нами встала на этот раз, гораздо серьёзнее всего, с чем нам до сих пор приходилось иметь дело.
— Кому это «нам»? — не удержался от реплики Стуколин.
— Нам, — сказал Фокин. — Ведь мы в одной команде, разве не так?
— Так, — снова вмешался Громов. — И помнится, нам когда-то обещали, что от нас ничего не будут скрывать. Поэтому будем конкретны: суть проблемы, боевая задача, кто отдаёт приказ и кто будет в случае провала отвечать.
— И ещё: сколько мы с этого будем иметь! — добавил меркантильный Лукашевич.
— Справедливые требования, — отозвался Фокин, он помолчал, разглядывая офицеров, и начал так: — Вы знаете уже, что выбор Маканина был в большой степени случайностью. На вашем месте могли оказаться любые другие пилоты, но после того, как выбор был всё-таки сделан, любая случайность исключена. Отныне вы в системе, а после Средней Азии — тем более. Вы доказали, что вам можно доверять, а значит, пришла пора раскрыть перед вами все карты. До последней.
— Давно пора… — проворчал Стуколин.
— Маканин представлял не только администрацию Мурманска и себя лично — за ним стояла организация, у которой до сих пор нет официального названия, но которая объединяет в своём составе весьма влиятельных людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
— Закинчыв? — спросил охранник. — Добре. Тодi збирай речi.
Руслан встал, одёрнул арестантскую робу, поправил воротник и рукава. Охранник повёл его по коридору, открывая и закрывая решетчатые двери, затем они поднялись на четвёртый этаж, и Рашидов очутился в кабинете, в котором его поджидал незнакомый молодой человек в форме капитана ФСБ.
— Руслан Рашидов, если не ошибаюсь? — уточнил молодой человек. — Старший лейтенант?
— Бывший старший лейтенант, — отвечал Руслан.
— Садитесь.
Руслан послушно сел на жёсткий стул подследственного, а молодой человек в форме капитана велел вислоуслому охраннику удалиться.
— Очень рад познакомиться с вами, господин Рашидов, — сказал молодой человек, когда их оставили тет-а-тет. — Меня зовут Владимир. Можете так ко мне и обращаться.
— А можно я буду называть вас «товарищ капитан»?
Молодой человек по имени Владимир удивился, но возражать не стал:
— Пожалуйста.
— Товарищ капитан, вы прочитали моё письмо? — взял быка за рога Руслан.
Молодой человек улыбнулся.
— Я не читаю чужих писем, — сообщил он.
Рашидов, конечно же, не поверил, но ничего по этому поводу не сказал.
— Тем не менее, — продолжал молодой человек, — меня ознакомили с содержанием вашего письма, и я знаю, что вы хотели бы вернуться в ряды Вооружённых сил. К сожалению, это невозможно, — Рашидов вскинулся, но капитан остановил его упреждающим жестом. — Однако в наших силах привлечь вас для выполнения специальных операций.
— Я готов, товарищ капитан.
— Не спешите, господин Рашидов. Сначала узнайте условия контракта.
— Я принимаю любые условия.
— Ваш статус не изменится. В любой момент — даже в ходе операции — вас могут арестовать и отправить назад, в камеру. Более того, в промежутках между выполнением тех или иных специальных заданий, ваши перемещения будут ограничены — не тюрьмой, разумеется, но, скажем, хорошо охраняемой дачей. Дальнейшая ваша судьба и карьера будут напрямую зависеть от того, как точно вы будете следовать всем моим инструкциям. Вы согласны с этими условиями?
— Да… я согласен.
— Ещё одно, — молодой капитан не остановился на достигнутом. — Мы, к сожалению, не можем исключать вероятности того, что ваша внезапная перемена настроения связана с элементарным желанием спасти свою шкуру, и при первой возможности вы постараетесь сбежать. Чтобы иметь хоть какие-то гарантии, мы предлагаем вам подписать вот эту бумагу.
Молодой человек двинул через стол папку, Рашидов раскрыл её и ознакомился с текстом «бумаги». Содержание его не удивило. Если бы он находился на месте этого капитана, то составил бы точно такой же документ.
— Вы, надеюсь, понимаете, что в случае вашего предательства этот документ будет немедленно предан огласке? — спросил капитан.
— Да, понимаю. Но я подпишу его.
— Пожалуйста, — капитан встал и подал Рашидову авторучку.
Руслан склонился над папкой. Он не знал, что подписывает свой смертный приговор. А если бы и знал, вряд ли бы его рука дрогнула. В конце концов, каждый сам выбирает свой путь…
* * *
(Санкт-Петербург, январь 2000 года)
К указанной квартире в доме на Васильевском острове три офицера прибыли почти одновременно.
— Ага, — сказал Громов, — вся компания в сборе. Значит, отпуск закончился.
— И снова в бой, покой нам только снится! — несносно фальшивя, пропел Стуколин.
— Может, войдём? — проявил нетерпение Лукашевич. — Чего время-то тянуть?
Стуколин затоптал недокуренную сигарету, и друзья вошли в парадную. Пешком поднялись на нужный этаж. Лукашевич вдавил кнопку звонка, и дверь без задержки открылась. В прихожей стоял капитан Фокин.
— Здравствуйте, товарищи офицеры! — приветствовал он друзей, широко улыбаясь. — Проходите, чувствуйте себя как дома.
На самом деле почувствовать себя как дома офицерам было бы затруднительно: квартира, в которой Фокин назначил встречу, производила впечатление необитаемой. Точнее, когда-то раньше в ней наверняка обитали, но потом все жильцы съехали или были расселены, и в квартире был проведён капитальный ремонт с перепланировкой комнат, заменой полов, оконных рам и сантехники. Следы ремонта были видны до сих пор, а почти полное отсутствие мебели дополнительно подчёркивало переходное состояние квартиры из нежилого фонда в жилой.
Впрочем, привычных к неудобствам в быту, офицеров было трудно смутить и, отыскав несколько заляпанных высохшей краской стульев, они расселись в самой большой и самой пустой комнате.
— А вот и пиво, — сказал Фокин, выставляя на середину комнаты картонную коробку с баночным «бочкарёвым».
— «Бочкарёв» испортился, — немедленно сообщил Стуколин, извлекая первую банку. — Вечно у нас так: стоит какой-нибудь марке подняться, начинают мочу гнать. Коммерсанты!
— Дарёному коню… — Лукашевич тоже вооружился банкой, дёрнул за кольцо.
— Вам привет от генерала-майора, — сообщил Фокин, усаживаясь рядом.
— От какого это генерала-майора? — с подозрением осведомился Стуколин.
— От Зартайского, — невинно улыбаясь, ответил Фокин. — Юрия Анатольевича.
— Понятно, — высказался Стуколин. — А когда его в генералы произвели?
До того молчавший Громов демонстративно кашлянул в кулак, после чего спросил:
— Надеюсь, мы приглашены не для того, чтобы выпить пивка за здоровье новоиспечённого генерала-майора?
— Разумеется, нет, — Фокин согнал со своего лица нелепую улыбку. — На самом деле проблема, которая перед нами встала на этот раз, гораздо серьёзнее всего, с чем нам до сих пор приходилось иметь дело.
— Кому это «нам»? — не удержался от реплики Стуколин.
— Нам, — сказал Фокин. — Ведь мы в одной команде, разве не так?
— Так, — снова вмешался Громов. — И помнится, нам когда-то обещали, что от нас ничего не будут скрывать. Поэтому будем конкретны: суть проблемы, боевая задача, кто отдаёт приказ и кто будет в случае провала отвечать.
— И ещё: сколько мы с этого будем иметь! — добавил меркантильный Лукашевич.
— Справедливые требования, — отозвался Фокин, он помолчал, разглядывая офицеров, и начал так: — Вы знаете уже, что выбор Маканина был в большой степени случайностью. На вашем месте могли оказаться любые другие пилоты, но после того, как выбор был всё-таки сделан, любая случайность исключена. Отныне вы в системе, а после Средней Азии — тем более. Вы доказали, что вам можно доверять, а значит, пришла пора раскрыть перед вами все карты. До последней.
— Давно пора… — проворчал Стуколин.
— Маканин представлял не только администрацию Мурманска и себя лично — за ним стояла организация, у которой до сих пор нет официального названия, но которая объединяет в своём составе весьма влиятельных людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95