конные и пешие воины с крестами на плащах устремились к Иконию и, невзирая на тучу стрел и камни, сыплющиеся на них со стен, приступом взяли город.
Боевое безумие охватило и Гуго. Сакс мчался на своём гнедом и орал вместе со всеми, а много позже удивлялся, вспоминая, сколь легко он отделался с учётом того, что совсем себя не берёг и лез в самую гущу битвы — поневоле вспомнишь о чудесной силе принадлежащего Фридриху копья.
Сражение закончилось оглушительной победой, крестоносцы воспрянули и повеселели: тем более что Иконий слыл богатым городом, а значит, здесь было чем поживиться. Султан сельджуков обратился к Фридриху с нижайшей просьбой о заключении мира. Был предложен отступной в виде золота, серебра, провианта и породистых скакунов. Фридрих отказываться не стал, а принял послов и дары с удовольствием.
Через несколько дней хорошо отдохнувшая армия снова двинулась в путь. Горными тропами преодолев Тавр, крестоносцы оказались в Сирии, где и встали лагерем в долине Селефа, у быстрой и полноводной реки Киликии. Там Гуго вызвал своего командора на откровенный разговор.
— Нам нужно что-то делать, брат мой, — сказал он. — Фридрих воспользовался силой Копья и будет теперь побеждать. Ещё немного, и мы навсегда потеряем реликвию.
— Ты разгорячён, брат, — отвечал Бриан де Буагильбер невозмутимо. — Ты желаешь уже не столько Копья, сколько крови Фридриха. Твоя ненависть благородна и чиста, но наше дело требует холодного сердца.
Гуго почувствовал себя оскорблённым.
— Но я хоть что-то делаю, — возмутился он. — Ты же, брат мой, только треплешь попусту языком.
Сказано было намного крепче (чего-чего, а браниться тамплиеры всегда умели), но командор только рассмеялся.
— Не всё является тем, чем кажется, — обронил он загадочно. — Будь внимателен, брат мой, и тебе откроется истина.
Гуго заморгал своими длинными, как у девушки, ресницами. Бриан де Буагильбер взял его за плечо, придвинул к себе и быстро зашептал на ухо:
— Время пришло, брат. Скоро твои мечты сбудутся. В девятом часу незаметно отлучись, слуг по благовидным предлогом отошли, сам снаряди ездовых, возьми оружие: мечи и арбалет, доспехи оставь. Как управишься, езжай от лагеря вверх по течению реки. Остановись в миле от дозора, и жди.
— И что будет? — тоже шёпотом спросил Гуго.
Командор отстранился.
— Увидишь, — с усмешкой ответил он. — Но будь готов ко всякому. И к позору, и к смерти — тоже.
— Я не боюсь ни позора, ни смерти! — Гуго гордо выпрямился.
— Я знаю.
Сказавши так, Бриан де Буагильбер слегка поклонился товарищу и ушёл в неизвестном направлении.
Изнывающий от любопытства и возбуждения Гуго едва дотерпел до девятого часа, но всё сделал в точности так, как велел ему де Буагильбер, и к концу вечерни был в трёх милях восточнее лагеря. Там Сакс остановил лошадей и огляделся вокруг, но никого не заметил — лишь ветер шумел в зарослях тростника, да кричала пронзительно какая-то птица. Гуго спрыгнул на землю и отвёл ездовых в тень, благо вдоль реки росли достаточно высокие деревья, под сенью которых можно было укрыться от лучей азиатского солнца, которое под вечер жарило особенно немилосердно.
Командор появился внезапно — выскользнул из-за деревьев плавным шагом крадущегося тигра и в одно мгновение оказался рядом с Гуго. Лицо де Буагильбера блестело от пота, а сам он тяжело дышал, как от быстрого и продолжительного бега. Одет тамплиер был более чем легко — в кожаные штаны и исподнюю рубаху, из оружия при нём был только короткий кинжал в ножнах на поясе.
— Отлично, брат мой, — одобрил командор расторопность Гуго. — Коней нужно стреножить и спрятать.
— И что будет дальше? — Гуго буквально лихорадило от предощущения скорой схватки.
— Скоро по этой дороге проедет Фридрих, — не стал более мучить Бриан де Буагильбер своего молодого товарища. — Он будет один.
— Не может быть! — изумился Гуго. — Он никогда не остаётся один.
— Кроме тех случаев, когда ему нужно раздеться, — напомнил командор. — А он разденется, уверяю тебя. Но пора действовать..
Последнее замечание оказалось более чем своевременным. Едва тамплиеры успели спрятать коней, как со стороны дороги раздался дробный стук копыт, и из-за деревьев показался Фридрих на своём вороном. Место, на котором только что стояли воины Храма, также показалось германскому королю подходящим. Он слез с коня и, что-то ласково ему нашёптывая, повёл под уздцы к реке. Там он привязал вороного к дереву, осмотрелся и начал раздеваться. Гуго, наблюдавший за происходящим из густого кустарника, был поражён, насколько точно его старший товарищ предсказал, как будет вести себя Рыжебородый. Значит, действительно зря времени не терял, и его беспечность была кажущейся.
Фридрих раздевался без спешки. Отстегнул меч, снял плащ, кожаную куртку, штаны. Стараясь не шуметь, тамплиеры подкрались ближе. Когда король снял рубаху, Гуго едва сдержал возглас: он понял, почему Рыжебородый прячет своё жилистое тело от посторонних взглядов. Фридрих страдал от какой-то кожной болезни — спину и грудь его, поросшую редким рыжим волосом, покрывали язвы, кое-где — старые, засохшие, кое-где — новые, кровоточащие. Впрочем, Гуго тут же забыл о язвах — на шее Фридриха висела золотая цепочка, а на цепочке вместо креста — наконечник священного копья.
Раздевшись донага, король принялся яростно чесаться. Он по очереди чесал бока, живот, грудь и плечи. Ногти срывали чёрную коросту с язв, но Рыжебородый только ухал довольно и продолжал чесаться. Момент был очень подходящий, чтобы сразить Фридриха прицельным выстрелом из арбалета, но кутюм запрещал подобное благородным рыцарям, и Гуго даже не пришло в голову поступить так.
Тамплиеры рассчитывали, что Рыжебородый снимет цепочку с реликвией, когда войдёт в воду, но тот, по всей видимости, действительно никогда не разлучался с наконечником — на берегу он оставил только одежду и оружие.
Фридрих быстро залез в воду по грудь и поплыл — как оказалось, плавал он неплохо, но при этом шумел и отфыркивался, как бобёр. Собратья по Ордену переглянулись.
— Пора, — сказал командор.
Более скрываться не было необходимости. Тамплиеры вышли из кустов, выпрямившись в полный рост: впереди вышагивал командор, удерживая руку на поясе с кинжалом, за ним следовал Гуго с заряженным арбалетом наперевес.
При их появлении привязанный вороной громко заржал и забил копытом. Германский король услыхал ржание и повернулся в воде.
— Эй вы, подонки! — крикнул он грозно. — Идите прочь!
Командор вежливо и с улыбкой поклонился на оклик, но с места — а тамплиеры стояли уже над одеждой Фридриха — не сдвинулся.
Германский король поплыл к берегу, нащупал ногами дно и, стоя по пояс в воде, изучающе рассмотрел тамплиеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Боевое безумие охватило и Гуго. Сакс мчался на своём гнедом и орал вместе со всеми, а много позже удивлялся, вспоминая, сколь легко он отделался с учётом того, что совсем себя не берёг и лез в самую гущу битвы — поневоле вспомнишь о чудесной силе принадлежащего Фридриху копья.
Сражение закончилось оглушительной победой, крестоносцы воспрянули и повеселели: тем более что Иконий слыл богатым городом, а значит, здесь было чем поживиться. Султан сельджуков обратился к Фридриху с нижайшей просьбой о заключении мира. Был предложен отступной в виде золота, серебра, провианта и породистых скакунов. Фридрих отказываться не стал, а принял послов и дары с удовольствием.
Через несколько дней хорошо отдохнувшая армия снова двинулась в путь. Горными тропами преодолев Тавр, крестоносцы оказались в Сирии, где и встали лагерем в долине Селефа, у быстрой и полноводной реки Киликии. Там Гуго вызвал своего командора на откровенный разговор.
— Нам нужно что-то делать, брат мой, — сказал он. — Фридрих воспользовался силой Копья и будет теперь побеждать. Ещё немного, и мы навсегда потеряем реликвию.
— Ты разгорячён, брат, — отвечал Бриан де Буагильбер невозмутимо. — Ты желаешь уже не столько Копья, сколько крови Фридриха. Твоя ненависть благородна и чиста, но наше дело требует холодного сердца.
Гуго почувствовал себя оскорблённым.
— Но я хоть что-то делаю, — возмутился он. — Ты же, брат мой, только треплешь попусту языком.
Сказано было намного крепче (чего-чего, а браниться тамплиеры всегда умели), но командор только рассмеялся.
— Не всё является тем, чем кажется, — обронил он загадочно. — Будь внимателен, брат мой, и тебе откроется истина.
Гуго заморгал своими длинными, как у девушки, ресницами. Бриан де Буагильбер взял его за плечо, придвинул к себе и быстро зашептал на ухо:
— Время пришло, брат. Скоро твои мечты сбудутся. В девятом часу незаметно отлучись, слуг по благовидным предлогом отошли, сам снаряди ездовых, возьми оружие: мечи и арбалет, доспехи оставь. Как управишься, езжай от лагеря вверх по течению реки. Остановись в миле от дозора, и жди.
— И что будет? — тоже шёпотом спросил Гуго.
Командор отстранился.
— Увидишь, — с усмешкой ответил он. — Но будь готов ко всякому. И к позору, и к смерти — тоже.
— Я не боюсь ни позора, ни смерти! — Гуго гордо выпрямился.
— Я знаю.
Сказавши так, Бриан де Буагильбер слегка поклонился товарищу и ушёл в неизвестном направлении.
Изнывающий от любопытства и возбуждения Гуго едва дотерпел до девятого часа, но всё сделал в точности так, как велел ему де Буагильбер, и к концу вечерни был в трёх милях восточнее лагеря. Там Сакс остановил лошадей и огляделся вокруг, но никого не заметил — лишь ветер шумел в зарослях тростника, да кричала пронзительно какая-то птица. Гуго спрыгнул на землю и отвёл ездовых в тень, благо вдоль реки росли достаточно высокие деревья, под сенью которых можно было укрыться от лучей азиатского солнца, которое под вечер жарило особенно немилосердно.
Командор появился внезапно — выскользнул из-за деревьев плавным шагом крадущегося тигра и в одно мгновение оказался рядом с Гуго. Лицо де Буагильбера блестело от пота, а сам он тяжело дышал, как от быстрого и продолжительного бега. Одет тамплиер был более чем легко — в кожаные штаны и исподнюю рубаху, из оружия при нём был только короткий кинжал в ножнах на поясе.
— Отлично, брат мой, — одобрил командор расторопность Гуго. — Коней нужно стреножить и спрятать.
— И что будет дальше? — Гуго буквально лихорадило от предощущения скорой схватки.
— Скоро по этой дороге проедет Фридрих, — не стал более мучить Бриан де Буагильбер своего молодого товарища. — Он будет один.
— Не может быть! — изумился Гуго. — Он никогда не остаётся один.
— Кроме тех случаев, когда ему нужно раздеться, — напомнил командор. — А он разденется, уверяю тебя. Но пора действовать..
Последнее замечание оказалось более чем своевременным. Едва тамплиеры успели спрятать коней, как со стороны дороги раздался дробный стук копыт, и из-за деревьев показался Фридрих на своём вороном. Место, на котором только что стояли воины Храма, также показалось германскому королю подходящим. Он слез с коня и, что-то ласково ему нашёптывая, повёл под уздцы к реке. Там он привязал вороного к дереву, осмотрелся и начал раздеваться. Гуго, наблюдавший за происходящим из густого кустарника, был поражён, насколько точно его старший товарищ предсказал, как будет вести себя Рыжебородый. Значит, действительно зря времени не терял, и его беспечность была кажущейся.
Фридрих раздевался без спешки. Отстегнул меч, снял плащ, кожаную куртку, штаны. Стараясь не шуметь, тамплиеры подкрались ближе. Когда король снял рубаху, Гуго едва сдержал возглас: он понял, почему Рыжебородый прячет своё жилистое тело от посторонних взглядов. Фридрих страдал от какой-то кожной болезни — спину и грудь его, поросшую редким рыжим волосом, покрывали язвы, кое-где — старые, засохшие, кое-где — новые, кровоточащие. Впрочем, Гуго тут же забыл о язвах — на шее Фридриха висела золотая цепочка, а на цепочке вместо креста — наконечник священного копья.
Раздевшись донага, король принялся яростно чесаться. Он по очереди чесал бока, живот, грудь и плечи. Ногти срывали чёрную коросту с язв, но Рыжебородый только ухал довольно и продолжал чесаться. Момент был очень подходящий, чтобы сразить Фридриха прицельным выстрелом из арбалета, но кутюм запрещал подобное благородным рыцарям, и Гуго даже не пришло в голову поступить так.
Тамплиеры рассчитывали, что Рыжебородый снимет цепочку с реликвией, когда войдёт в воду, но тот, по всей видимости, действительно никогда не разлучался с наконечником — на берегу он оставил только одежду и оружие.
Фридрих быстро залез в воду по грудь и поплыл — как оказалось, плавал он неплохо, но при этом шумел и отфыркивался, как бобёр. Собратья по Ордену переглянулись.
— Пора, — сказал командор.
Более скрываться не было необходимости. Тамплиеры вышли из кустов, выпрямившись в полный рост: впереди вышагивал командор, удерживая руку на поясе с кинжалом, за ним следовал Гуго с заряженным арбалетом наперевес.
При их появлении привязанный вороной громко заржал и забил копытом. Германский король услыхал ржание и повернулся в воде.
— Эй вы, подонки! — крикнул он грозно. — Идите прочь!
Командор вежливо и с улыбкой поклонился на оклик, но с места — а тамплиеры стояли уже над одеждой Фридриха — не сдвинулся.
Германский король поплыл к берегу, нащупал ногами дно и, стоя по пояс в воде, изучающе рассмотрел тамплиеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95