И опять же ни разу не ошибся.
Постель в его доме источала едва уловимый для посторонних, но несомненный запах счастья. Тот самый, что приманивает в родительскую постель еще не совсем проснувшегося поутру ребенка, даже если родители уже встали. Достаточно малышу прижаться щекой к одеялу и вдохнуть этот запах – и он снова спокойно заснет со счастливой улыбкой на устах. Этот запах лучше всяких слов говорит ему: в твоем доме живет любовь, а значит, все на свете хорошо, все просто замечательно, можешь засыпать спокойно, она убережет тебя от всякого лиха. Когда у Кенета и Аритэйни будут дети, можно смело биться об заклад, что они часто будут прибегать по утрам в родительскую постель. Да и сам Кенет, даром что взрослый, – сколько раз он спокойно засыпал в отсутствие Аритэйни, вдохнув запах, принадлежащий не только ему, и зная, что теперь он в этом мире уже не один!
Он мог бы перенести отсутствие этого запаха – собственно, он не однажды так и делал, ночуя на постоялых дворах, если долг волшебника призывал его куда-нибудь далеко от дома. Но ощущать вместо него поддельный аромат роз и жасмина… до чего же гадкая насмешка! Нет, так ему заснуть не удастся! Кенет провел рукой по одеялу, и фальшивый аромат исчез. Только тогда Кенет вздохнул, получше завернулся в одеяло и приказал себе заснуть.
Глава 2
ПОПЫТКА ВЫШИВАНИЯ МЕДЛЕННЫМ КРЕСТОМ
Наутро Кэссин предполагал застать пленного мага утомленным скукой. К его удивлению, пленник не скучал. Он весело и оживленно болтал о чем-то с давешним лысым стражником. Оба они чему-то смеялись, Кенет азартно взмахивал рукой, стражник восторженно хлопал себя по коленке… Кэссин просто глазам своим не поверил. Неслыханно! Невероятно! А между тем можно было подумать, что происходит самая естественная вещь на свете.
При виде Кэссина стражник мигом опомнился, вскочил и явно хотел что-то сказать в свое оправдание, но смешался и замолк. Кенет же, напротив, улыбнулся как ни в чем не бывало и поздоровался.
– О чем беседуем? – лениво осведомился Кэссин.
– О ревматизме, – мгновенно отозвался Кенет.
– О чем?! – выпучил глаза Кэссин.
– О ревматизме, – охотно повторил Кенет. – Можете идти, почтенный. Все в порядке. Эти боли уже не будут вас мучить. Обещаю.
Он протянул руку и кончиками пальцев коснулся стражника, помедлил немного, будто прислушиваясь к чему-то, и утвердительно кивнул.
Стражник нагнул голову, словно собираясь боднуть дверь, и на негнущихся ногах покинул камеру.
– Какие боли? – едва не застонал Кэссин. – Ты о чем? Он даже не сообразил, что не он сам, а Кенет дозволил стражнику удалиться, будто имел на это какое-то право.
– Годы берут свое, – объяснил Кенет. – Ну и подземелье опять же. Хоть здесь сырости особой нет и холода тоже, а все-таки место для жизни нездоровое.
Как будто кто-то обязан заботиться о том, чтобы тюремщики располагались с удобствами! Ну что он такое плетет!
– Вот и стало у бедняги поясницу прихватывать. Дальше – больше. Совсем по утрам разогнуться не может. А потом и не только поясницу. Ну, не беда. Я его исцелил.
– Как – исцелил? – не сразу понял Кэссин. – Так просто?
Он вскинул руку, подражая мимолетному касанию Кенета. Кенет кивнул.
– Так просто, – подтвердил он. – Болезнь-то простая, хоть и запущенная.
– И ты так… можешь? – Снова непроизвольный взмах рукой в подражание увиденному. Очень уж Кэссин удивился: сам он исцелять не умел и не встречал никого, кто умел бы. Хоть он и знал, что маги-целители существуют, но сам их никогда не видел. Даже когда восьмилетнего Кэссина трясла лихорадка, дядюшка пригласил не мага-целителя, а обычного врача: его услуги стоили хоть и ненамного, но дешевле. Да и врач тот был, по правде говоря, не так чтобы очень… Верх над болезнью крепкий по природе Кэссин одержал тогда сам и любых целителей, будь то маги или врачи, – недолюбливал заранее. Поэтому он так скептически относился к мечтам Покойника разжиться суммой денег, достаточной, чтобы оплатить услуги мага-целителя. Но недоверия своего Кэссин Покойнику никогда не высказывал: если жесточайшая чахотка уже отмерила парню предел жизни и до него осталось совсем недолго, стоит ли отнимать у друга последнюю надежду? Кэссин бы и сам на его месте надеялся на волшебство целителя – хоть и не верил в подобную возможность. Зря, оказывается, не верил.
– Было бы о чем говорить, – отмахнулся Кенет. – Я же все-таки маг-целитель. А такую мелочь даже ученик уметь обязан. Бывают случаи и посложнее.
– Например? – ехидно поинтересовался Кэссин. Все же этот необычный пленник слишком много на себя берет. Мало ему того, что он исцелять умеет, – он еще и заявляет эдаким небрежным тоном, что все это, дескать, ерунда, а я еще и не такое проделать могу.
– Например, – подхватил Кенет, – я мог бы заняться твоей спиной. Но тут уж пришлось бы повозиться.
Кэссин ахнул и мучительно побледнел. Покрывающие спину шрамы мгновенно заныли.
– Откуда… знаешь? – сдавленно просипел он.
– Я ведь маг-целитель, – терпеливо, как неразумному дитяти, объяснил Кенет. – Должен знать. И, как видишь, знаю. И исцелить могу. Но не стану.
– Почему? – Кэссину едва удалось скрыть вздох облегчения. Казалось бы, он уже достиг полной невозмутимости, которой добивался от него кэйри Гобэй, – ан нет! Стоило этому придурочному магу объявиться в подземелье – и словно не было долгих лет кропотливого обучения. И ведь говорил ему кэйри, что при этом пленнике он особенно должен стараться контролировать свои мысли и чувства, и Кэссин искренне пытается… только отчего-то не выходит.
– Потому что ты этого не хочешь, – просто ответил Кенет. – А я против воли не исцеляю. Странно, конечно, что ты не хочешь. И как только этому поганцу удалось так тебя обработать, что твое унижение тебе не просто дорого – тебе дорога самая память о нем! По-моему, ты даже им гордишься.
– Тебе не понять, – надменно ответил Кэссин. Отзвук слабой ноющей боли в рубцах, еще мгновение назад неприятно удививший его, показался ему почти восхитительным. То был знак ученичества. Знак его избранности.
– Где уж мне понять такое, – пожал плечами Кенет. – Надо мной сроду хозяев не было.
– Надо мной тоже! – возмутился Кэссин.
– А кто же тебе тогда приказы отдает? – парировал Кенет.
– Не смей называть кэйри хозяином! – вскипел гневом Кэссин.
– А как же его тогда называть? – удивился Кенет. Нет, он определенно придурок! Самых простых вещей не понимает.
В камеру просунулась сияющая лысина стражника.
– Господин Гобэй вас зовет, – сообщил стражник и снова исчез за дверью.
Когда Кэссин вышел, Кенет долго смотрел ему вслед. На холодной каменной поверхности дверной створки перед его мысленным взором плясали весьма соблазнительные видения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Постель в его доме источала едва уловимый для посторонних, но несомненный запах счастья. Тот самый, что приманивает в родительскую постель еще не совсем проснувшегося поутру ребенка, даже если родители уже встали. Достаточно малышу прижаться щекой к одеялу и вдохнуть этот запах – и он снова спокойно заснет со счастливой улыбкой на устах. Этот запах лучше всяких слов говорит ему: в твоем доме живет любовь, а значит, все на свете хорошо, все просто замечательно, можешь засыпать спокойно, она убережет тебя от всякого лиха. Когда у Кенета и Аритэйни будут дети, можно смело биться об заклад, что они часто будут прибегать по утрам в родительскую постель. Да и сам Кенет, даром что взрослый, – сколько раз он спокойно засыпал в отсутствие Аритэйни, вдохнув запах, принадлежащий не только ему, и зная, что теперь он в этом мире уже не один!
Он мог бы перенести отсутствие этого запаха – собственно, он не однажды так и делал, ночуя на постоялых дворах, если долг волшебника призывал его куда-нибудь далеко от дома. Но ощущать вместо него поддельный аромат роз и жасмина… до чего же гадкая насмешка! Нет, так ему заснуть не удастся! Кенет провел рукой по одеялу, и фальшивый аромат исчез. Только тогда Кенет вздохнул, получше завернулся в одеяло и приказал себе заснуть.
Глава 2
ПОПЫТКА ВЫШИВАНИЯ МЕДЛЕННЫМ КРЕСТОМ
Наутро Кэссин предполагал застать пленного мага утомленным скукой. К его удивлению, пленник не скучал. Он весело и оживленно болтал о чем-то с давешним лысым стражником. Оба они чему-то смеялись, Кенет азартно взмахивал рукой, стражник восторженно хлопал себя по коленке… Кэссин просто глазам своим не поверил. Неслыханно! Невероятно! А между тем можно было подумать, что происходит самая естественная вещь на свете.
При виде Кэссина стражник мигом опомнился, вскочил и явно хотел что-то сказать в свое оправдание, но смешался и замолк. Кенет же, напротив, улыбнулся как ни в чем не бывало и поздоровался.
– О чем беседуем? – лениво осведомился Кэссин.
– О ревматизме, – мгновенно отозвался Кенет.
– О чем?! – выпучил глаза Кэссин.
– О ревматизме, – охотно повторил Кенет. – Можете идти, почтенный. Все в порядке. Эти боли уже не будут вас мучить. Обещаю.
Он протянул руку и кончиками пальцев коснулся стражника, помедлил немного, будто прислушиваясь к чему-то, и утвердительно кивнул.
Стражник нагнул голову, словно собираясь боднуть дверь, и на негнущихся ногах покинул камеру.
– Какие боли? – едва не застонал Кэссин. – Ты о чем? Он даже не сообразил, что не он сам, а Кенет дозволил стражнику удалиться, будто имел на это какое-то право.
– Годы берут свое, – объяснил Кенет. – Ну и подземелье опять же. Хоть здесь сырости особой нет и холода тоже, а все-таки место для жизни нездоровое.
Как будто кто-то обязан заботиться о том, чтобы тюремщики располагались с удобствами! Ну что он такое плетет!
– Вот и стало у бедняги поясницу прихватывать. Дальше – больше. Совсем по утрам разогнуться не может. А потом и не только поясницу. Ну, не беда. Я его исцелил.
– Как – исцелил? – не сразу понял Кэссин. – Так просто?
Он вскинул руку, подражая мимолетному касанию Кенета. Кенет кивнул.
– Так просто, – подтвердил он. – Болезнь-то простая, хоть и запущенная.
– И ты так… можешь? – Снова непроизвольный взмах рукой в подражание увиденному. Очень уж Кэссин удивился: сам он исцелять не умел и не встречал никого, кто умел бы. Хоть он и знал, что маги-целители существуют, но сам их никогда не видел. Даже когда восьмилетнего Кэссина трясла лихорадка, дядюшка пригласил не мага-целителя, а обычного врача: его услуги стоили хоть и ненамного, но дешевле. Да и врач тот был, по правде говоря, не так чтобы очень… Верх над болезнью крепкий по природе Кэссин одержал тогда сам и любых целителей, будь то маги или врачи, – недолюбливал заранее. Поэтому он так скептически относился к мечтам Покойника разжиться суммой денег, достаточной, чтобы оплатить услуги мага-целителя. Но недоверия своего Кэссин Покойнику никогда не высказывал: если жесточайшая чахотка уже отмерила парню предел жизни и до него осталось совсем недолго, стоит ли отнимать у друга последнюю надежду? Кэссин бы и сам на его месте надеялся на волшебство целителя – хоть и не верил в подобную возможность. Зря, оказывается, не верил.
– Было бы о чем говорить, – отмахнулся Кенет. – Я же все-таки маг-целитель. А такую мелочь даже ученик уметь обязан. Бывают случаи и посложнее.
– Например? – ехидно поинтересовался Кэссин. Все же этот необычный пленник слишком много на себя берет. Мало ему того, что он исцелять умеет, – он еще и заявляет эдаким небрежным тоном, что все это, дескать, ерунда, а я еще и не такое проделать могу.
– Например, – подхватил Кенет, – я мог бы заняться твоей спиной. Но тут уж пришлось бы повозиться.
Кэссин ахнул и мучительно побледнел. Покрывающие спину шрамы мгновенно заныли.
– Откуда… знаешь? – сдавленно просипел он.
– Я ведь маг-целитель, – терпеливо, как неразумному дитяти, объяснил Кенет. – Должен знать. И, как видишь, знаю. И исцелить могу. Но не стану.
– Почему? – Кэссину едва удалось скрыть вздох облегчения. Казалось бы, он уже достиг полной невозмутимости, которой добивался от него кэйри Гобэй, – ан нет! Стоило этому придурочному магу объявиться в подземелье – и словно не было долгих лет кропотливого обучения. И ведь говорил ему кэйри, что при этом пленнике он особенно должен стараться контролировать свои мысли и чувства, и Кэссин искренне пытается… только отчего-то не выходит.
– Потому что ты этого не хочешь, – просто ответил Кенет. – А я против воли не исцеляю. Странно, конечно, что ты не хочешь. И как только этому поганцу удалось так тебя обработать, что твое унижение тебе не просто дорого – тебе дорога самая память о нем! По-моему, ты даже им гордишься.
– Тебе не понять, – надменно ответил Кэссин. Отзвук слабой ноющей боли в рубцах, еще мгновение назад неприятно удививший его, показался ему почти восхитительным. То был знак ученичества. Знак его избранности.
– Где уж мне понять такое, – пожал плечами Кенет. – Надо мной сроду хозяев не было.
– Надо мной тоже! – возмутился Кэссин.
– А кто же тебе тогда приказы отдает? – парировал Кенет.
– Не смей называть кэйри хозяином! – вскипел гневом Кэссин.
– А как же его тогда называть? – удивился Кенет. Нет, он определенно придурок! Самых простых вещей не понимает.
В камеру просунулась сияющая лысина стражника.
– Господин Гобэй вас зовет, – сообщил стражник и снова исчез за дверью.
Когда Кэссин вышел, Кенет долго смотрел ему вслед. На холодной каменной поверхности дверной створки перед его мысленным взором плясали весьма соблазнительные видения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99