Так что едва успел Покойник спуститься в погреб, а Кенет с Кэссином – расположиться на коврах, как открылась дверь, и в комнату стремительным шагом вошел Гвоздь.
Он вырос не так сильно, как Бантик, и черты его лица по-прежнему сохранили мальчишескую заостренность, но, даже переменись он до неузнаваемости, Кэссин узнал бы его мгновенно, не глядя ему в лицо: Гвоздь был облачен в тот самый наряд, который Кэссин ежевечерне созерцал в Крысильне. Став настоящим взрослым вором, Гвоздь ни в чем не изменил своим былым мечтаниям.
Гвоздь, он же господин Айго, затворил за собой дверь и быстрым цепким взглядом оглядел комнату.
– Помело и есть Помело, – хмыкнул он. – Я думал, ты уже давно магом заделался, а ты как был чучелом, так и остался.
– А ты по-прежнему Гвоздище колючий, – радостно огрызнулся Кэссин.
Кенет молча поклонился вновь прибывшему, и Гвоздь так же молча ответил на поклон гостя.
– Покойник где? – спросил он у Кэссина.
– Здесь я, – сообщил Покойник, появляясь из погреба. – Что за спешка? Я тебя часа через два ждал, не раньше…
– Я услышал… – Гвоздь осекся, впился в Покойника долгим взглядом, а потом добавил изумленно: – Правду я услышал.
Он протянул руку и слегка встряхнул Покойника за плечо.
– И в самом деле здоров. – Как всегда, мера мнимого хладнокровия Гвоздя точно соответствовала мере его подлинного изумления. Судя по тому, как ровен и невыразителен был его голос, Кэссин заподозрил, что Гвоздь изумлен и обрадован почти до полной потери соображения.
– Что ж, – произнес Гвоздь, устраиваясь на ковре, – представь мне гостя. А заодно уж объясни, как это с тобой произошло.
– Да как произошло, – пожал плечами Покойник. – Иду это я по улице, и вдруг меня исцеляют. Вот этот самый гость и исцеляет. – Покойник указал на Кенета. – Кенет, если я правильно запомнил?
– Правильно, – заверил его Кенет. – Только не вдруг. Меня Кэссин привел.
Кэссин даже снова засмущаться не успел, ибо Гвоздь устроил такую штуку: сначала он выпрямился и сложил руки, а потом совершил полный земной поклон – перед Кенетом, а затем и перед ним самим. Кэссин так обалдел, что не догадался даже кивнуть в ответ. Зато Кенет ответил Гвоздю глубоким дружеским поклоном честь по чести.
– Я у тебя в долгу, – торжественно возгласил Гвоздь.
– Какое там, – запротестовал Кенет. – Я ведь говорил уже господину Тайгэну, что мы с ним в расчете.
– С ним – да, но не со мной, – отрезал Гвоздь. – Господин Тайгэн, видишь ли, мой близкий друг. Сколько лекарей за него брались, сколько магов-целителей… а ведь ему от силы полгода жить оставалось.
– Не больше недели, – поправил его Кенет. Кэссин подумал о том, что неизбежно произошло бы, помучайся он дурью в доме Гобэя еще недельку-друтую, и похолодел.
– Тем более, – кивнул Гвоздь. – Так что если какая помощь нужна, ты только скажи.
– В другом случае я бы стал отнекиваться, – улыбнулся Кенет, – но теперь… мне и в самом деле нужна помощь, и я не в том положении, чтоб отказываться.
– Вот и ладно, – удовлетворенно произнес Гвоздь. – Сейчас мы отпразднуем воскрешение Покойника, а ты тем временем расскажешь, что за помощь тебе нужна.
– Спрятаться нам нужно с Кэссином, – сказал Кенет, ловко расставляя еду из коробов на низком столике.
– Сделаем, – пообещал Гвоздь, берясь за чашку с вином. Он совершил поклон с чашей по всем правилам – даже царедворец не смог бы проделать этого лучше, – выпил за несокрушимое здоровье Покойника и его целителя и принялся закусывать. – Ну а еще что? Спрятаться – это ведь такая малость.
– А если не малость… – Кенет ненадолго задумался. – Вообще-то мне нужно проникнуть в королевский дворец без помощи магии. Или хотя бы заиметь там своего человека.
– Ого! – уважительно протянул Гвоздь. – Для тебя, господин маг, слова «невозможно» не существует. Ты, как я вижу, из любителей змею обувать.
– Да нет, – хладнокровно отпарировал Кенет. – Если уж говорить о невозможном, то я как человек деревенский предпочитаю подоить курицу.
Кэссин ожидал, что Гвоздь рассердится в своей обычной ледяной манере, но тот только расхохотался.
– А ты за словом в карман не лезешь, – заметил он. – Ну а тебе, Помело, тоже нужен свой человек во дворце?
– Тоже, – ответил за него Кенет. – Это очень важно.
Он замолчал и отхлебнул немного вина.
– Ну-ну, говори, – подбодрил его Гвоздь.
– Ты как к королю относишься? – осведомился Кенет.
– Как всякий вор с головой, – удивленно откликнулся Гвоздь. – Неплохо. Он не знает меня, а я – его, и все довольны. А что?
– Ты бы не хотел сменить его на другого? – Кенет вновь ответил вопросом на вопрос.
– Ни в коем разе! – ужаснулся Гвоздь. – Смена власти – это всегда мутное времечко.
– Так ведь и пожива неплохая, – подначил его Кенет.
– Для бандитов неплохая, – отрезал Гвоздь. – А я – вор. И главарь шайки, между прочим. И никто из моих людей никогда не был под судом. Даже схвачен не был. Я еще ни одного человека не потерял, ясно? И мне неохота видеть, как половина моих парней ради этой самой легкой наживы уйдет в бандиты, а другую половину те же самые бандиты на блеск поднимут.
Гвоздь был так взволнован, что употребил, забывшись, поэтически-воровское «поднимут на блеск» вместо обычного «прирежут», но и Кэссин, и Кенет его отлично поняли.
– Тогда тебе самый прямой резон помочь мне, – откровенно произнес Кенет. – Зреет тут один заговор. Если он преуспеет, дело закончится сменой династии и войной.
– Упаси Боги, – искренне воскликнули в один голос Гвоздь и Покойник.
– Вот потому-то мне и нужен свой человек во дворце, – добавил Кенет.
– Сделаем, – коротко кивнул Гвоздь и выпил чашку вина единым глотком.
Дружеская пирушка затянулась далеко за полночь. Когда Гвоздь и Покойник – почти трезвые, невзирая на все выпитое, – удалились, оставив Кенета и Кэссина ночевать в бывшем обиталище Порченого, те настолько устали, что повалились спать на разноцветные циновки, едва лишь закрылась дверь за гостеприимными хозяевами.
Кэссин уснул, едва коснувшись циновки щекой. Снилось ему что-то странное, спутанное, сбивчивое. Даже если бы он запомнил свой сон, он ни за что не смог бы его связно пересказать. Одно он знал наверняка: Юкенна в его сне присутствовал. Да и странно было бы ожидать обратного: ведь все или почти все события ближайшего будущего накрепко связаны с Юкенной – а если еще нет, так наверняка будут. Принц-гадальщик прочно завладел воображением Кэссина. Кенет на него, даром что маг, подобного впечатления не произвел: он был слишком прост и одновременно непонятен. Юкенна же, напротив, был личностью совершенно загадочной и оттого куда более понятной. Принц, посол, гадальщик… игрок, авантюрист. Он словно создан для того, чтобы им грезили юнцы, мечтающие о великих свершениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99