— Если они и выпотрошат весь твой банк, я не потеряю ни кредитки.
— Но твоя работа — вершить суд над этими негодяями.
— Я могу убить с полдесятка, но их тут больше пятидесяти. И мне представляется, что моя работа — остаться в живых и встретиться с ними при более благоприятных обстоятельствах.
Пока мы разговаривали, Белларго неотрывно смотрел на меня и наконец подошел.
— Ты — Могильщик Гейнс? — спросил он.
— Некоторые так меня называют, — признал я.
— Я уже не один год точу на тебя зуб, — продолжал он. — Ты убил шестерых моих людей, а пятеро дезертировали, чтобы избежать встречи с тобой.
— Чертовски жаль.
— Ты-то чего жалеешь? — удивился он.
— Раз они завязали, не видать мне вознаграждения за их головы.
Он расхохотался.
— Ты мне нравишься, Могильщик Гейнс. Буду сожалеть о том, что тебя пришлось убить.
Если он надеялся, что я попрошу его оставить меня в живых, то ждать ему пришлось бы долго, но тут он заметил сестер О’Тул и вперевалочку направился к ним.
— Привет, дамы. Я вижу, вы берегли себя для настоящего мужчины.
— Когда он появится, пожалуйста, дай нам знать, — ответила Бархат.
— Что-то у нас сегодня перебор юмористов! — прорычал Белларго.
Я думал, что сейчас он ударит ее, но его взгляд упал на Фротингхэма.
— Как насчет тебя?
— Я не нахожу ничего забавного в ограблении банка, — дрогнувшим голосом ответил он.
— Должно быть, здесь очень холодно, — заметил Белларго. — Посмотрите, как трясутся eго руки.
— Оставь меня в покое! — взвизгнул Фротингхэм. — Вы пришли, чтобы ограбить мой банк. Грабьте и убирайтесь!
— Твой банк? — повторил Белларго.
— Он — президент, — с гордостью ответила Кожа.
— Хорошо. Тогда ты-должен знать комбинации компьютерных замков сейфов.
— Их я тебе не назову, — ответил Фротингхэм. — Пусть меня ограбят, но способствовать этому я не буду.
— Ты сделаешь все, что тебе скажут! — прорычал Белларго и вот тут допустил роковую ошибку: врезал коротышке Фротингхэму по физиономии.
Двумя секундами позже Бархат уже летела по воздуху и с такой силой ударила ногой в голову Белларго, что едва не оторвала ее от плеч. Громко хрустнул позвоночник, и Белларго отправился к праотцам.
Кожа уже металась среди бандитов, работая руками и ногами, Бархат присоединилась к ней, и к тому моменту, когда я пришел в себя от изумления и выхватил лучевик, семнадцать человек лежали на полу. Двенадцать так и не встали, а я начал понимать, как сестрам О’Тул удалось выжить в Аллее Кошмаров.
Потом Бархат подняла с пола лучевик, Кожа — два глушака, и остатки банды Белларго они расстреляли, как в тире. Я тоже успел пару раз выстрелить, но в принципе в моей помощи они не нуждались.
Когда пыль рассеялась и все бандиты лежали на полу, мертвые или выведенные из строя, сестры бросились к Трокмортону Льюису Фротингхэму.
— Как ты? — озабоченно спросила Кожа.
— Бедняжка! — проворковала Бархат. — Они тебя напугали?
Поначалу я подумал, что все это — игра. Как могли такие воительницы питать какие-то чувства к этому сморчку?
Но ошибся. Две недели спустя, утром, Бархат О’Тул вышла замуж за президента банка, а тремя часами позже, на столь же торжественной церемонии, за него вышла замуж и Кожа О’Тул. Потом втроем они уехали на медовый месяц.
* * *
— Это все? — лихорадочно записывая, спросил Бард.
— Не совсем.
— А о чем ты не упомянул? — спросил Бард. — Они ушли от него?
Гейнс покачал головой.
— Я побывал на Порт-Рейвене в прошлом году. Они все живут в огромном доме, в каком и может жить банкир. Девушки (вернее, женщины) по-прежнему обожают своего мужа. У Бархат семь детей, у Кожи — восемь. Я бы хотел сказать, что дети похожи на матерей, но на самом деле все они — вылитый отец.
— Бедные крошки, — покачал головой Большой Рыжий.
— Ну, не знаю, — продолжил Могильщик. — Каждый унаследует по миллиону кредиток и, несмотря на невзрачную внешность, другие дети в школе их не третируют.
— Не третируют? — удивился Большой Рыжий. — Почему?
— Потому что Бархат и Кожа работают в этой школе. Кожа преподает основы рукопашного боя, Бархат — тренер команды по смертоболу. Позвольте вас заверить: ни у кого не возникает желания дернуть за косичку их дочерей и дать подзатыльник сыновьям.
— Могу в это поверить, — кивнул Маленький Майк Пикассо. — Жаль, что у меня не было такой матери.
— Ты хорошенько подумай, — посоветовал ему Адский Огонь ван Винкль. — Возможно, она защитила бы тебя от школьных хулиганов, но так ли тебе хотелось бы ходить по струнке, выполняя все ее указания?
— В этом ты прав.
— Безусловно. Мать, которая добивается повиновения угрозой наказания, может превратить ребенка в законченного лжеца.
— Насколько я понимаю, здесь в защите никто не нуждается, — язвительно ввернул Макс Три Ствола.
— Каждое слово, сказанное сегодня вечером, — правда. — Я счел, что пора вступиться за клиентуру «Аванпоста».
— Это факт? — спросил Макс.
— За исключением тех, что являются ложью. — Я внес необходимое уточнение.
— Как я понимаю, «Аванпост» слышал и первое, и второе, — логично предположил Аргиль.
— Ты думаешь, здания обладают разумом, да? — Максу все хотелось поспорить.
— Откуда мне знать? — спросил Аргиль.
— Тогда поверь мне. Не обладают.
— Ерунда. — Лицо Никодемия Мейфлауэра стало еще более сатанинским. — Я знавал целый разумный город.
— Быть такого не может, — отрезал Макс.
— Ладно. — Мейфлауэр пожал плечами. — Не хочешь слушать — не надо.
— Эй! — воскликнул Бард. — Я хочу послушать.
— Я тоже, — поддакнул я, чтобы позлить Макса.
— Если Макс не хочет слушать, за окном идет война. — Катастрофа Бейкер указал на очередной взрыв неподалеку от одной из наших лун. — Он может спасти галактику, пока мы посидим здесь и послушаем.
На том возражения Макса и прекратились.
ГОРОД, СТАРЕЕ ВРЕМЕНИ
Мы нашли его в Другом Рукаве, не в том, где расположена Земля (начал Никодемий Мейфлауэр).
Туда направились две конкурирующие группы археологов, каждая из которых не доверяла другой, а потому обе наняли телохранителей, дабы телохранители противоположной стороны не напали на них.
(Да, я понимаю, такие действия только провоцировали нападение. Но какого здравомыслия можно ждать от людей, которые летят на противоположный край галактики, чтобы копаться в земле?)
Так или иначе, мы прилетели в бинарную систему, которая не значилась ни на одной звездной карте. Поскольку я обнаружил ее первым, они сказали, что я вправе дать им названия. Поэтому более яркая звезда теперь Альфа Никодемий, а вторая — Бета Мейфлауэр. Если не верите, справьтесь с навигационным компьютером, перепрограммированным после 6519 года Галактической эры.
По какой-то только им ведомой причине мои археологи решили, что больше всего их интересует третья планета, вращающаяся вокруг Беты Мейфлауэра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
— Но твоя работа — вершить суд над этими негодяями.
— Я могу убить с полдесятка, но их тут больше пятидесяти. И мне представляется, что моя работа — остаться в живых и встретиться с ними при более благоприятных обстоятельствах.
Пока мы разговаривали, Белларго неотрывно смотрел на меня и наконец подошел.
— Ты — Могильщик Гейнс? — спросил он.
— Некоторые так меня называют, — признал я.
— Я уже не один год точу на тебя зуб, — продолжал он. — Ты убил шестерых моих людей, а пятеро дезертировали, чтобы избежать встречи с тобой.
— Чертовски жаль.
— Ты-то чего жалеешь? — удивился он.
— Раз они завязали, не видать мне вознаграждения за их головы.
Он расхохотался.
— Ты мне нравишься, Могильщик Гейнс. Буду сожалеть о том, что тебя пришлось убить.
Если он надеялся, что я попрошу его оставить меня в живых, то ждать ему пришлось бы долго, но тут он заметил сестер О’Тул и вперевалочку направился к ним.
— Привет, дамы. Я вижу, вы берегли себя для настоящего мужчины.
— Когда он появится, пожалуйста, дай нам знать, — ответила Бархат.
— Что-то у нас сегодня перебор юмористов! — прорычал Белларго.
Я думал, что сейчас он ударит ее, но его взгляд упал на Фротингхэма.
— Как насчет тебя?
— Я не нахожу ничего забавного в ограблении банка, — дрогнувшим голосом ответил он.
— Должно быть, здесь очень холодно, — заметил Белларго. — Посмотрите, как трясутся eго руки.
— Оставь меня в покое! — взвизгнул Фротингхэм. — Вы пришли, чтобы ограбить мой банк. Грабьте и убирайтесь!
— Твой банк? — повторил Белларго.
— Он — президент, — с гордостью ответила Кожа.
— Хорошо. Тогда ты-должен знать комбинации компьютерных замков сейфов.
— Их я тебе не назову, — ответил Фротингхэм. — Пусть меня ограбят, но способствовать этому я не буду.
— Ты сделаешь все, что тебе скажут! — прорычал Белларго и вот тут допустил роковую ошибку: врезал коротышке Фротингхэму по физиономии.
Двумя секундами позже Бархат уже летела по воздуху и с такой силой ударила ногой в голову Белларго, что едва не оторвала ее от плеч. Громко хрустнул позвоночник, и Белларго отправился к праотцам.
Кожа уже металась среди бандитов, работая руками и ногами, Бархат присоединилась к ней, и к тому моменту, когда я пришел в себя от изумления и выхватил лучевик, семнадцать человек лежали на полу. Двенадцать так и не встали, а я начал понимать, как сестрам О’Тул удалось выжить в Аллее Кошмаров.
Потом Бархат подняла с пола лучевик, Кожа — два глушака, и остатки банды Белларго они расстреляли, как в тире. Я тоже успел пару раз выстрелить, но в принципе в моей помощи они не нуждались.
Когда пыль рассеялась и все бандиты лежали на полу, мертвые или выведенные из строя, сестры бросились к Трокмортону Льюису Фротингхэму.
— Как ты? — озабоченно спросила Кожа.
— Бедняжка! — проворковала Бархат. — Они тебя напугали?
Поначалу я подумал, что все это — игра. Как могли такие воительницы питать какие-то чувства к этому сморчку?
Но ошибся. Две недели спустя, утром, Бархат О’Тул вышла замуж за президента банка, а тремя часами позже, на столь же торжественной церемонии, за него вышла замуж и Кожа О’Тул. Потом втроем они уехали на медовый месяц.
* * *
— Это все? — лихорадочно записывая, спросил Бард.
— Не совсем.
— А о чем ты не упомянул? — спросил Бард. — Они ушли от него?
Гейнс покачал головой.
— Я побывал на Порт-Рейвене в прошлом году. Они все живут в огромном доме, в каком и может жить банкир. Девушки (вернее, женщины) по-прежнему обожают своего мужа. У Бархат семь детей, у Кожи — восемь. Я бы хотел сказать, что дети похожи на матерей, но на самом деле все они — вылитый отец.
— Бедные крошки, — покачал головой Большой Рыжий.
— Ну, не знаю, — продолжил Могильщик. — Каждый унаследует по миллиону кредиток и, несмотря на невзрачную внешность, другие дети в школе их не третируют.
— Не третируют? — удивился Большой Рыжий. — Почему?
— Потому что Бархат и Кожа работают в этой школе. Кожа преподает основы рукопашного боя, Бархат — тренер команды по смертоболу. Позвольте вас заверить: ни у кого не возникает желания дернуть за косичку их дочерей и дать подзатыльник сыновьям.
— Могу в это поверить, — кивнул Маленький Майк Пикассо. — Жаль, что у меня не было такой матери.
— Ты хорошенько подумай, — посоветовал ему Адский Огонь ван Винкль. — Возможно, она защитила бы тебя от школьных хулиганов, но так ли тебе хотелось бы ходить по струнке, выполняя все ее указания?
— В этом ты прав.
— Безусловно. Мать, которая добивается повиновения угрозой наказания, может превратить ребенка в законченного лжеца.
— Насколько я понимаю, здесь в защите никто не нуждается, — язвительно ввернул Макс Три Ствола.
— Каждое слово, сказанное сегодня вечером, — правда. — Я счел, что пора вступиться за клиентуру «Аванпоста».
— Это факт? — спросил Макс.
— За исключением тех, что являются ложью. — Я внес необходимое уточнение.
— Как я понимаю, «Аванпост» слышал и первое, и второе, — логично предположил Аргиль.
— Ты думаешь, здания обладают разумом, да? — Максу все хотелось поспорить.
— Откуда мне знать? — спросил Аргиль.
— Тогда поверь мне. Не обладают.
— Ерунда. — Лицо Никодемия Мейфлауэра стало еще более сатанинским. — Я знавал целый разумный город.
— Быть такого не может, — отрезал Макс.
— Ладно. — Мейфлауэр пожал плечами. — Не хочешь слушать — не надо.
— Эй! — воскликнул Бард. — Я хочу послушать.
— Я тоже, — поддакнул я, чтобы позлить Макса.
— Если Макс не хочет слушать, за окном идет война. — Катастрофа Бейкер указал на очередной взрыв неподалеку от одной из наших лун. — Он может спасти галактику, пока мы посидим здесь и послушаем.
На том возражения Макса и прекратились.
ГОРОД, СТАРЕЕ ВРЕМЕНИ
Мы нашли его в Другом Рукаве, не в том, где расположена Земля (начал Никодемий Мейфлауэр).
Туда направились две конкурирующие группы археологов, каждая из которых не доверяла другой, а потому обе наняли телохранителей, дабы телохранители противоположной стороны не напали на них.
(Да, я понимаю, такие действия только провоцировали нападение. Но какого здравомыслия можно ждать от людей, которые летят на противоположный край галактики, чтобы копаться в земле?)
Так или иначе, мы прилетели в бинарную систему, которая не значилась ни на одной звездной карте. Поскольку я обнаружил ее первым, они сказали, что я вправе дать им названия. Поэтому более яркая звезда теперь Альфа Никодемий, а вторая — Бета Мейфлауэр. Если не верите, справьтесь с навигационным компьютером, перепрограммированным после 6519 года Галактической эры.
По какой-то только им ведомой причине мои археологи решили, что больше всего их интересует третья планета, вращающаяся вокруг Беты Мейфлауэра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91