— Он улыбнулся, и я заметила, что ему давно уже следует обратиться к дантисту.
— Не пойдет.
— Но ты здесь работаешь! — настаивал он. — Ты не имеешь права отказать клиенту, который платит.
— Я только что отказала.
— Но закон запрещает рекламировать услугу, а потом не предоставлять ее.
— Хорошо, — кивнула я. — Считай, что я уволилась.
— Одну минуту! — воскликнул он. — Раньше мне никто ни в чем не отказывал.
— Все когда-то случается впервые.
— Ты и представить себе не можешь, как это возбуждает, — признал он. — Новые ощущения, это так приятно.
— Я не пытаюсь тебя возбудить, — ответила я. — Наоборот.
— У тебя не получилось. Что надо сделать, чтобы заставить тебя передумать?
— Ни слова, ни дела не помогут, — заверила я его.
— Я бы не поднялся так высоко, если бы смирялся с тем, что мне говорят нет. — Он двинулся к двери. — Я вернусь.
И, понятное дело, он вернулся следующим вечером. Сразу направился ко мне.
— Пошли.
— Куда? — спросила я.
— У меня дворцы по всей галактике. Я только что построил еще один на Нью-Фиджи. Думаю, полетим туда.
— Я никуда не полечу.
— Наоборот, полетишь. Спроси у правительства.
— А при чем здесь правительство?
— Оно объявило тебя живым памятником в обмен на десятимиллионное пожертвование, — ответил Занзабель. — А поскольку оно контролирует продажу всех памятников, то тебя продали еще за сорок миллионов. — Он улыбнулся. — Ты — моя собственность.
Я попросила моего адвоката разобраться с этим, и выяснилось, что все — правда. Я полагала, что это безумие — тратить пятьдесят миллионов на женщину, любую женщину, но он объяснил, что зарабатывает такую сумму каждые десять секунд, поэтому ни о каком безумии речи быть не могло.
В итоге я полетела с ним на Нью-Фиджи, и он показал мне мою комнату, где могли разместиться два поля для смертобола и ипподром. В ванной хватало места для небольшого озера, а водопад там просто был. Занзабель остался на пороге и сказал мне, что придет через час.
Я едва успела осмотреть мои новые апартаменты, как он появился с бутылкой сигнианского коньяка. Пахло от него так же отвратительно, как и прежде, поэтому я предложила сначала выпить. Он наполнил бокалы и осушил свой, пожирая меня глазами. Я сделала только один маленький глоток, а он уже успел ополовинить второй бокал.
На третьем язык у него начал заплетаться, на четвертом глаза съехали к носу. Я продолжала заговаривать ему зубы, пока он не допил бутылку. Наконец решил, что пора вести меня в постель, поднялся, протянул мне руку и рухнул на пол. Отключился.
Я дотащила его до кровати, уложила в нее, а сама отправилась в ванную. Потом вывела на дисплей компьютера хороший роман и читала его несколько часов, пока не услышала, что Занзабель зашебуршился в кровати.
— Где ты? — пробормотал он.
— Здесь. — Я подошла к нему.
— Я ничего не помню.
— Зато я помню все. Ты показал себя настоящим жеребцом.
— Да?
— Лучше тебя у меня никого не было. Неужели ты не помнишь?
— Ах да. Теперь вспоминаю. Я мужчина хоть куда, не так ли? — Он с трудом вылез из кровати. — Увидимся вечером.
И когда он пришел, я позаботилась о том, чтобы все повторилось, как прошлым вечером.
На третий раз вместе с коньяком он принес наркотики. Я только притворилась, что приняла их, тогда как он закинулся по полной программе.
Так продолжалось почти два месяца. Каждый вечер он отключался, то ли от спиртного, то ли от наркотиков, а каждое утро я хвалила его за подвиги в постели, взахлеб говорила об удовольствии, которое он мне доставил, а он притворялся, что вроде бы все вспоминает, лишь бы не признаться, что ничего не помнит.
Я, однако, понимала, что вечно так продолжаться не может, и по прошествии шестидесяти дней попросила дать мне свободу.
Он отказался.
Я могла бы попытаться сбежать, но всюду стояли охранники и едва ли мне удалось бы добраться до ворот. Я могла бы обратиться в суд, но мой адвокат заверил меня, что процесс растянется на много лет. Я могла бы дождаться кого-нибудь из героев, вроде Катастрофы Бейкера или Урагана Смита, чтобы они спасли меня, но тогда я не водила знакомства с героями.
И я решила вновь воспользоваться знаниями мужской психологии, которые пока спасали меня.
Как только Занзабель вновь появился у меня, я бросилась ему на шею, извинилась за то, что мне хватило глупости требовать свободу, поклялась ему в вечной любви. Он высвободился из моих рук; чувствовалось, что ему как-то не по себе.
— Кроме тебя, мне никого не надо! — вещала я. — Кроме тебя, я никого не хочу видеть! Почему ты приходишь ко мне только вечером? Я требую, чтобы ты приходил ко мне три раза в день, и я убью любую женщину, которая попытается тебя остановить!
— Никто не отдает мне приказов! — рявкнул он. — Отойди от меня!
— Но я живу только для тебя! — не унималась я. — В постели ты еще лучше, чем в бизнесе, и я не хочу делить тебя с кем-либо!
Теперь он напоминал попавшееся в западню животное.
— Отстань от меня!
— Никогда! — Я упала на колени, схватила его за ноги.
Что ж, он приказал своим людям оторвать меня от него и запереть в моей комнате. Следующую неделю я ежедневно повторяла этот спектакль, он все больше напоминал затравленное животное и наконец велел охранникам вернуть мне свободу и отвезти в «Вавилонскую Башню».
Я продала все драгоценности, которыми он одаривал меня в обмен на полученные, как ему казалось, сексуальные услуги, и денег хватило, чтобы купить собственный бордель. А благодаря знаниям мужской психологии бизнес оказался очень прибыльным.
* * *
— Значит, он так и не уложил тебя в постель? — спросила Золушка.
— Совершенно верно.
— Если преподобный не угомонится, нам будет о чем поговорить.
— Да что здесь, черт возьми, происходит? — зло воскликнула Киборг де Мило.
— Я не понимаю вопроса, мэм, — ответил ей Катастрофа Бейкер.
— Идет война! Чужие уничтожили Флот! Они уже высадились на Генрихах V и VI и летели на Генрих II. А здесь все хотят только одного — разговаривать.
— Мы хотим не только разговаривать, сладенькая, — просюсюкал преподобный Билли Карма.
— Только прикоснись ко мне пальцем, и я прикоснусь к тебе. — В голосе Венеры слышалась неприкрытая угроза. — Тогда и посмотрим, у кого палец крепче. — Она повернулась к Бейкеру и Смиту. — Я еще могу понять всех этих клоунов, но вы-то — настоящие герои. Так почему вы сидите здесь, вместо того чтобы уничтожать это чужеродное отродье?
— А куда ты так спешишь? — полюбопытствовал Смит. — Пока по «Аванпосту» никто не стреляет.
— Точно, — кивнул Бейкер. — По моему опыту, нет таких срочных дел, которые нельзя отложить на завтра.
— А кроме того, — добавил Ставлю-Планету О’Грейди, — все знают, что насилие — последнее прибежище неумех.
— Умелые не ждут так долго, — пренебрежительно отпарировала Венера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
— Не пойдет.
— Но ты здесь работаешь! — настаивал он. — Ты не имеешь права отказать клиенту, который платит.
— Я только что отказала.
— Но закон запрещает рекламировать услугу, а потом не предоставлять ее.
— Хорошо, — кивнула я. — Считай, что я уволилась.
— Одну минуту! — воскликнул он. — Раньше мне никто ни в чем не отказывал.
— Все когда-то случается впервые.
— Ты и представить себе не можешь, как это возбуждает, — признал он. — Новые ощущения, это так приятно.
— Я не пытаюсь тебя возбудить, — ответила я. — Наоборот.
— У тебя не получилось. Что надо сделать, чтобы заставить тебя передумать?
— Ни слова, ни дела не помогут, — заверила я его.
— Я бы не поднялся так высоко, если бы смирялся с тем, что мне говорят нет. — Он двинулся к двери. — Я вернусь.
И, понятное дело, он вернулся следующим вечером. Сразу направился ко мне.
— Пошли.
— Куда? — спросила я.
— У меня дворцы по всей галактике. Я только что построил еще один на Нью-Фиджи. Думаю, полетим туда.
— Я никуда не полечу.
— Наоборот, полетишь. Спроси у правительства.
— А при чем здесь правительство?
— Оно объявило тебя живым памятником в обмен на десятимиллионное пожертвование, — ответил Занзабель. — А поскольку оно контролирует продажу всех памятников, то тебя продали еще за сорок миллионов. — Он улыбнулся. — Ты — моя собственность.
Я попросила моего адвоката разобраться с этим, и выяснилось, что все — правда. Я полагала, что это безумие — тратить пятьдесят миллионов на женщину, любую женщину, но он объяснил, что зарабатывает такую сумму каждые десять секунд, поэтому ни о каком безумии речи быть не могло.
В итоге я полетела с ним на Нью-Фиджи, и он показал мне мою комнату, где могли разместиться два поля для смертобола и ипподром. В ванной хватало места для небольшого озера, а водопад там просто был. Занзабель остался на пороге и сказал мне, что придет через час.
Я едва успела осмотреть мои новые апартаменты, как он появился с бутылкой сигнианского коньяка. Пахло от него так же отвратительно, как и прежде, поэтому я предложила сначала выпить. Он наполнил бокалы и осушил свой, пожирая меня глазами. Я сделала только один маленький глоток, а он уже успел ополовинить второй бокал.
На третьем язык у него начал заплетаться, на четвертом глаза съехали к носу. Я продолжала заговаривать ему зубы, пока он не допил бутылку. Наконец решил, что пора вести меня в постель, поднялся, протянул мне руку и рухнул на пол. Отключился.
Я дотащила его до кровати, уложила в нее, а сама отправилась в ванную. Потом вывела на дисплей компьютера хороший роман и читала его несколько часов, пока не услышала, что Занзабель зашебуршился в кровати.
— Где ты? — пробормотал он.
— Здесь. — Я подошла к нему.
— Я ничего не помню.
— Зато я помню все. Ты показал себя настоящим жеребцом.
— Да?
— Лучше тебя у меня никого не было. Неужели ты не помнишь?
— Ах да. Теперь вспоминаю. Я мужчина хоть куда, не так ли? — Он с трудом вылез из кровати. — Увидимся вечером.
И когда он пришел, я позаботилась о том, чтобы все повторилось, как прошлым вечером.
На третий раз вместе с коньяком он принес наркотики. Я только притворилась, что приняла их, тогда как он закинулся по полной программе.
Так продолжалось почти два месяца. Каждый вечер он отключался, то ли от спиртного, то ли от наркотиков, а каждое утро я хвалила его за подвиги в постели, взахлеб говорила об удовольствии, которое он мне доставил, а он притворялся, что вроде бы все вспоминает, лишь бы не признаться, что ничего не помнит.
Я, однако, понимала, что вечно так продолжаться не может, и по прошествии шестидесяти дней попросила дать мне свободу.
Он отказался.
Я могла бы попытаться сбежать, но всюду стояли охранники и едва ли мне удалось бы добраться до ворот. Я могла бы обратиться в суд, но мой адвокат заверил меня, что процесс растянется на много лет. Я могла бы дождаться кого-нибудь из героев, вроде Катастрофы Бейкера или Урагана Смита, чтобы они спасли меня, но тогда я не водила знакомства с героями.
И я решила вновь воспользоваться знаниями мужской психологии, которые пока спасали меня.
Как только Занзабель вновь появился у меня, я бросилась ему на шею, извинилась за то, что мне хватило глупости требовать свободу, поклялась ему в вечной любви. Он высвободился из моих рук; чувствовалось, что ему как-то не по себе.
— Кроме тебя, мне никого не надо! — вещала я. — Кроме тебя, я никого не хочу видеть! Почему ты приходишь ко мне только вечером? Я требую, чтобы ты приходил ко мне три раза в день, и я убью любую женщину, которая попытается тебя остановить!
— Никто не отдает мне приказов! — рявкнул он. — Отойди от меня!
— Но я живу только для тебя! — не унималась я. — В постели ты еще лучше, чем в бизнесе, и я не хочу делить тебя с кем-либо!
Теперь он напоминал попавшееся в западню животное.
— Отстань от меня!
— Никогда! — Я упала на колени, схватила его за ноги.
Что ж, он приказал своим людям оторвать меня от него и запереть в моей комнате. Следующую неделю я ежедневно повторяла этот спектакль, он все больше напоминал затравленное животное и наконец велел охранникам вернуть мне свободу и отвезти в «Вавилонскую Башню».
Я продала все драгоценности, которыми он одаривал меня в обмен на полученные, как ему казалось, сексуальные услуги, и денег хватило, чтобы купить собственный бордель. А благодаря знаниям мужской психологии бизнес оказался очень прибыльным.
* * *
— Значит, он так и не уложил тебя в постель? — спросила Золушка.
— Совершенно верно.
— Если преподобный не угомонится, нам будет о чем поговорить.
— Да что здесь, черт возьми, происходит? — зло воскликнула Киборг де Мило.
— Я не понимаю вопроса, мэм, — ответил ей Катастрофа Бейкер.
— Идет война! Чужие уничтожили Флот! Они уже высадились на Генрихах V и VI и летели на Генрих II. А здесь все хотят только одного — разговаривать.
— Мы хотим не только разговаривать, сладенькая, — просюсюкал преподобный Билли Карма.
— Только прикоснись ко мне пальцем, и я прикоснусь к тебе. — В голосе Венеры слышалась неприкрытая угроза. — Тогда и посмотрим, у кого палец крепче. — Она повернулась к Бейкеру и Смиту. — Я еще могу понять всех этих клоунов, но вы-то — настоящие герои. Так почему вы сидите здесь, вместо того чтобы уничтожать это чужеродное отродье?
— А куда ты так спешишь? — полюбопытствовал Смит. — Пока по «Аванпосту» никто не стреляет.
— Точно, — кивнул Бейкер. — По моему опыту, нет таких срочных дел, которые нельзя отложить на завтра.
— А кроме того, — добавил Ставлю-Планету О’Грейди, — все знают, что насилие — последнее прибежище неумех.
— Умелые не ждут так долго, — пренебрежительно отпарировала Венера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91