А потому, перед тем как мы покинули комнату, я предложил тройняшкам выйти за меня замуж. Понятное дело, они тут же согласились.
Уродина Джим страшно обрадовался, когда я сказал ему, что угощаю всех, кто есть в его доме, мужчин и женщин, людей и инопланетян, чтобы отметить самую большую удачу в моей жизни. А вот когда, я растолковал ему, что это за удача, от злости он чуть не выпрыгнул из штанов и так побагровел, что я испугался, как бы его не хватил удар.
— Ты не можешь так поступить со мной! — вскричал он. — Они — мои главные добытчицы!
— Да перестань, — отмахнулся я. — Я без них не могу, вот и увожу с собой.
— Это невозможно!
— Для Катастрофы Бейкера ничего невозможного нет. Но, поскольку человек я здравомыслящий, назови свою цену и я выкуплю их у тебя.
— Я не торгую человеческой плотью, — с достоинством ответил он. — Только предоставляю в аренду.
— Ладно, — кивнул я. — Я их арендую на ближайшие пятьдесят лет.
— Я решительно отказываю тебе! — отчеканил Уродина Джим. — Моему заведению без них не выжить.
— Оно выживет, — заверил я его. — Я иду на корабль за деньгами. Прикинь сумму к моему возвращению, мы немного поторгуемся, я заплачу тебе больше, чем следовало бы, и мы все расстанемся счастливыми, особенно я и Тройняшки Демарко.
Прежде чем он успел ответить, я направился к кораблю, открыл сейф, вытащил пачку денег, которая не поместилась бы и в пасти динозавра. Решил дать Уродине Джиму пару минут, чтобы он успокоился, поэтому выпил виски, благо в корабельном баре его хватало, досчитал до пятисот и вернулся в публичный дом.
Уродина Джим поджидал меня с торжествующей улыбкой на лице.
— Я принес деньги, которыми хочу поделиться с тобой, — сказал я. — А ты так улыбаешься, словно хочешь поделиться со мной отменной шуткой.
— Это шутка, точно, — кивнул Уродина Джим. — Только смеяться буду я один.
— Это ты о чем?
— Девушки Демарко. Никуда они с тобой не едут.
— Я поверю, услышав об этом от них. Где они?
— В своих комнатах наверху.
Лестницу я одолел в два прыжка, а мгновением позже уже вышиб первую попавшуюся мне на пути дверь. Пару секунд извинялся, больше перед мужчиной, привязанным к кресту, чем перед монахиней, которая хлестала его четками.
Мне пришлось вышибить еще две двери, прежде чем я попал в комнату первой из тройняшек. Она лежала на кровати с правой рукой, прикованной к штырю, который уходил в стену над изголовьем.
— Я тебя вызволю отсюда, Фифи, — пообещал я.
— Я — Фелисити, — ответила она.
— Как мне узнать, кто есть кто? — спросил я.
Она обняла меня за шею, наклонила к себе, прошептала на ухо: «Я та, что…»
Как только она напомнила мне о том самом, что проделывала в постели, я сразу понял, она — Фелисити.
Потом уперся ногой в стену, схватился за цепь обеими руками, потянул… и ничего не изменилось.
Для меня это редкость, за что-то тянуть и не добиваться результата. Я потянул снова, даже чуть сильнее, но штырь остался в стене.
Вот я и решил, если нельзя вытащить штырь из стены, то можно попытаться разбить стену вокруг штыря. Прикрыл Фелисити одеялом, чтобы ее не ушибло обломками, и начал методично долбить стену. Хватило двенадцати ударов, чтобы развалить ее, и штырь остался на цепи. Я снял с Фелисити одеяло и сказал ей, что разберусь с цепью, как только мы попадем на мой корабль.
Вышиб еще три двери, увидев за ними много неожиданного и интересного, прежде чем нашел комнату Фатимы, которая находилась в том же положении, что и Фелисити. На этот раз даже не стал дергать за цепь, сразу принялся за стену, и, само собой, под моими ударами она не простояла и двадцати секунд.
Добираясь до комнаты Фифи, я уже серьезно повредил здание, сломав две стены и вышибив как минимум десяток дверей. Две или три минуты колотил по стене, прежде чем сообразил, что эта стена — не чета первым двум, и штырь Фифи вогнан сквозь стену в несущую колонну. Даже после того, как стена развалилась, штырь и не думал вылезать из этой чертовой колонны. Но там, где многие отступают, я обычно удваиваю усилия, поэтому увеличил силу и частоту ударов, и наконец колонна переломилась надвое, а Фифи обрела свободу. Я собрал девушек и мы уже спускались по лестнице, когда все здание затряслось. И только выскочили за дверь, как оно рухнуло… Вот так и произошло падение дома Ашера.
* * *
— Что случилось с Тройняшками Демарко? — спросил Бард.
— Я — человек слова, — с достоинством ответил Бейкер. — Я женился на них.
— Так у тебя были три жены?
— У меня и сейчас шесть жен, — ответил Бейкер. — К сожалению, Фифи, Фатимы и Фелисити среди них больше нет.
— Почему?
— Полагаю, наша сексуальная жизнь показалась им слишком уж активной. Вот они и сбежали с коммивояжером, который продавал средства от потенции.
— Ты хотел сказать, средства от импотенции? — уточнил Бард.
— Я сказал именно то, что хотел. Кто-то убедил его, что на секс люди растрачивают больше времени, чем на еду, вот он и собирался положить этому конец.
— И он действительно зарабатывал на жизнь продажей этих средств?
— Нет, — покачал головой Бейкер, — зато привлекал к себе внимание множества женщин. Черт, я и сам частенько думаю, а не заняться ли мне продажей средств от потенции.
— Если займешься, первым делом предложи их преподобному, — сказала Золушка. — Я заплачу.
— Эй, ты и сама можешь уменьшить мою потенцию, — заметил Билли Карма. — Во всяком случае, на несколько минут.
— Знаете, я не хочу сообщать вам дурные новости, — вмешался Адский Огонь ван Винкль, — но то ли утро наступило на несколько часов раньше, то ли небо подсвечивается очень уж яркими взрывами.
— Наше небо? — спросил Макс Три Ствола.
— А о каком еще я могу говорить? — спросил ван Винкль.
— Ты уверен, что это небо Генриха II, а не Генриха III или Генриха IV?
— Я не могу даже разглядеть других Генрихов. Но чего верить мне на слово, выгляни в окно и скажи, что ты видишь?
Макс подошел к окну, выглянул.
— Вижу женщину, которая идет к «Аванпосту».
— Она одна? — спросил Бейкер.
— Похоже на то.
— И как она выглядит?
— Подожди десять секунд и все увидишь сам. — Макс повернулся к ван Винклю. — Между прочим, небо темное.
— Но минуту тому назад оно было яркое, как днем, — возразил ван Винкль.
Макс уже собрался ответить, но распахнулась дверь и в бар вошла женщина. Высокая, стройная, с суровым взглядом, короткой стрижкой, без косметики, и как-то сразу чувствовалось, попробуй Катастрофа Бейкер, или преподобный Билли Карма, или кто-то еще подкатиться к ней, через пару секунд они бы беседовали с Богом или Сатаной.
Внезапно Ахмед Альфардский поднялся из-за столика.
— Это ты! — воскликнул он.
— Привет, Ахмед, — поздоровалась женщина. — Что ты делаешь в Пограничье?
— Прячусь от Бога, Жасмин Канделлы и налоговых инспекторов, — ответил Ахмед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Уродина Джим страшно обрадовался, когда я сказал ему, что угощаю всех, кто есть в его доме, мужчин и женщин, людей и инопланетян, чтобы отметить самую большую удачу в моей жизни. А вот когда, я растолковал ему, что это за удача, от злости он чуть не выпрыгнул из штанов и так побагровел, что я испугался, как бы его не хватил удар.
— Ты не можешь так поступить со мной! — вскричал он. — Они — мои главные добытчицы!
— Да перестань, — отмахнулся я. — Я без них не могу, вот и увожу с собой.
— Это невозможно!
— Для Катастрофы Бейкера ничего невозможного нет. Но, поскольку человек я здравомыслящий, назови свою цену и я выкуплю их у тебя.
— Я не торгую человеческой плотью, — с достоинством ответил он. — Только предоставляю в аренду.
— Ладно, — кивнул я. — Я их арендую на ближайшие пятьдесят лет.
— Я решительно отказываю тебе! — отчеканил Уродина Джим. — Моему заведению без них не выжить.
— Оно выживет, — заверил я его. — Я иду на корабль за деньгами. Прикинь сумму к моему возвращению, мы немного поторгуемся, я заплачу тебе больше, чем следовало бы, и мы все расстанемся счастливыми, особенно я и Тройняшки Демарко.
Прежде чем он успел ответить, я направился к кораблю, открыл сейф, вытащил пачку денег, которая не поместилась бы и в пасти динозавра. Решил дать Уродине Джиму пару минут, чтобы он успокоился, поэтому выпил виски, благо в корабельном баре его хватало, досчитал до пятисот и вернулся в публичный дом.
Уродина Джим поджидал меня с торжествующей улыбкой на лице.
— Я принес деньги, которыми хочу поделиться с тобой, — сказал я. — А ты так улыбаешься, словно хочешь поделиться со мной отменной шуткой.
— Это шутка, точно, — кивнул Уродина Джим. — Только смеяться буду я один.
— Это ты о чем?
— Девушки Демарко. Никуда они с тобой не едут.
— Я поверю, услышав об этом от них. Где они?
— В своих комнатах наверху.
Лестницу я одолел в два прыжка, а мгновением позже уже вышиб первую попавшуюся мне на пути дверь. Пару секунд извинялся, больше перед мужчиной, привязанным к кресту, чем перед монахиней, которая хлестала его четками.
Мне пришлось вышибить еще две двери, прежде чем я попал в комнату первой из тройняшек. Она лежала на кровати с правой рукой, прикованной к штырю, который уходил в стену над изголовьем.
— Я тебя вызволю отсюда, Фифи, — пообещал я.
— Я — Фелисити, — ответила она.
— Как мне узнать, кто есть кто? — спросил я.
Она обняла меня за шею, наклонила к себе, прошептала на ухо: «Я та, что…»
Как только она напомнила мне о том самом, что проделывала в постели, я сразу понял, она — Фелисити.
Потом уперся ногой в стену, схватился за цепь обеими руками, потянул… и ничего не изменилось.
Для меня это редкость, за что-то тянуть и не добиваться результата. Я потянул снова, даже чуть сильнее, но штырь остался в стене.
Вот я и решил, если нельзя вытащить штырь из стены, то можно попытаться разбить стену вокруг штыря. Прикрыл Фелисити одеялом, чтобы ее не ушибло обломками, и начал методично долбить стену. Хватило двенадцати ударов, чтобы развалить ее, и штырь остался на цепи. Я снял с Фелисити одеяло и сказал ей, что разберусь с цепью, как только мы попадем на мой корабль.
Вышиб еще три двери, увидев за ними много неожиданного и интересного, прежде чем нашел комнату Фатимы, которая находилась в том же положении, что и Фелисити. На этот раз даже не стал дергать за цепь, сразу принялся за стену, и, само собой, под моими ударами она не простояла и двадцати секунд.
Добираясь до комнаты Фифи, я уже серьезно повредил здание, сломав две стены и вышибив как минимум десяток дверей. Две или три минуты колотил по стене, прежде чем сообразил, что эта стена — не чета первым двум, и штырь Фифи вогнан сквозь стену в несущую колонну. Даже после того, как стена развалилась, штырь и не думал вылезать из этой чертовой колонны. Но там, где многие отступают, я обычно удваиваю усилия, поэтому увеличил силу и частоту ударов, и наконец колонна переломилась надвое, а Фифи обрела свободу. Я собрал девушек и мы уже спускались по лестнице, когда все здание затряслось. И только выскочили за дверь, как оно рухнуло… Вот так и произошло падение дома Ашера.
* * *
— Что случилось с Тройняшками Демарко? — спросил Бард.
— Я — человек слова, — с достоинством ответил Бейкер. — Я женился на них.
— Так у тебя были три жены?
— У меня и сейчас шесть жен, — ответил Бейкер. — К сожалению, Фифи, Фатимы и Фелисити среди них больше нет.
— Почему?
— Полагаю, наша сексуальная жизнь показалась им слишком уж активной. Вот они и сбежали с коммивояжером, который продавал средства от потенции.
— Ты хотел сказать, средства от импотенции? — уточнил Бард.
— Я сказал именно то, что хотел. Кто-то убедил его, что на секс люди растрачивают больше времени, чем на еду, вот он и собирался положить этому конец.
— И он действительно зарабатывал на жизнь продажей этих средств?
— Нет, — покачал головой Бейкер, — зато привлекал к себе внимание множества женщин. Черт, я и сам частенько думаю, а не заняться ли мне продажей средств от потенции.
— Если займешься, первым делом предложи их преподобному, — сказала Золушка. — Я заплачу.
— Эй, ты и сама можешь уменьшить мою потенцию, — заметил Билли Карма. — Во всяком случае, на несколько минут.
— Знаете, я не хочу сообщать вам дурные новости, — вмешался Адский Огонь ван Винкль, — но то ли утро наступило на несколько часов раньше, то ли небо подсвечивается очень уж яркими взрывами.
— Наше небо? — спросил Макс Три Ствола.
— А о каком еще я могу говорить? — спросил ван Винкль.
— Ты уверен, что это небо Генриха II, а не Генриха III или Генриха IV?
— Я не могу даже разглядеть других Генрихов. Но чего верить мне на слово, выгляни в окно и скажи, что ты видишь?
Макс подошел к окну, выглянул.
— Вижу женщину, которая идет к «Аванпосту».
— Она одна? — спросил Бейкер.
— Похоже на то.
— И как она выглядит?
— Подожди десять секунд и все увидишь сам. — Макс повернулся к ван Винклю. — Между прочим, небо темное.
— Но минуту тому назад оно было яркое, как днем, — возразил ван Винкль.
Макс уже собрался ответить, но распахнулась дверь и в бар вошла женщина. Высокая, стройная, с суровым взглядом, короткой стрижкой, без косметики, и как-то сразу чувствовалось, попробуй Катастрофа Бейкер, или преподобный Билли Карма, или кто-то еще подкатиться к ней, через пару секунд они бы беседовали с Богом или Сатаной.
Внезапно Ахмед Альфардский поднялся из-за столика.
— Это ты! — воскликнул он.
— Привет, Ахмед, — поздоровалась женщина. — Что ты делаешь в Пограничье?
— Прячусь от Бога, Жасмин Канделлы и налоговых инспекторов, — ответил Ахмед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91