Хорошо подумай, ладно?
— Да. — Эмма обвила его шею руками. — А сейчас люби меня, Майкл.
* * *
Клуб был заполнен до отказа молодыми парнями в тесных джинсах и длинноногими девицами в узких мини-юбках. Громкая тяжелая музыка, выпивка, разбавленная водой, крутящиеся разноцветные прожектора, искажающие лица. Пары на танцплощадке вынуждены были кричать, чтобы слышать друг друга. Наркотики и деньги переходили из рук в руки так же просто, как бумажки с номерами телефонов.
Он к этому не привык. И уж конечно, подобные заведения были не в его вкусе. Но он пришел, втиснулся за угловой столик, заказал виски.
— Если тебе захотелось поговорить, мог бы найти место получше.
Его собеседник, ухмыльнувшись, залпом проглотил виски.
— Лучшее место для тайн — на людях. — Он поднес к сигарете зажигалку с монограммой. — Ходят слухи, что Джейн провела тебя?
— Мне известно о письме.
— И ты не счел нужным упомянуть об этом?
— Точно.
— Не забывай, что все касающееся тебя касается и меня.
— В письме речь идет только о Джейн, а поскольку она мертва, письмо не имеет никакого значения. — Он замолчал, дожидаясь, пока официантка поставит его стакан. — Возможно, есть кое-что более неотложное. Эмме снятся неприятные сны.
— Ее сны меня не волнуют.
— А должны. Так как они касаются нас обоих. Эмма лечится у психиатра Стиви. — Пригубив виски, он решил, что оно пригодно даже для поливки цветов. — Она может начать вспоминать.
На лице его собеседника отразился страх, который тут же сменился яростью.
— Ты должен был позволить мне убить ее несколько лет назад.
— Тогда в этом не было необходимости. Возможно, она появится сейчас.
— На данном этапе, старина, я не собираюсь марать руки. Позаботься о ней сам.
— Я разобрался с Джейн. А за Эммой пока достаточно следить. Если дело сдвинется с мертвой точки, решать тебе.
— Хорошо. Но не потому, что ты приказываешь. Просто за ней должок.
— Мистер Блэкпул, можно взять у вас автограф? Положив зажигалку, он улыбнулся рыжеволосой девице с пышными формами:
— Конечно, дорогая. С радостью.
Глава 41
Из окна гостиной Эмма видела, как на живой изгороди тает последний новогодний снег.
— Майкл хочет, чтобы я вышла за него замуж.
Кэтрин даже бровью не повела.
— А что ты сама чувствуешь?
Стандартный вопрос врача пациенту. Эмма чуть не засмеялась.
— Много чего. Но только не удивление. Я давно знала, что он только и ждет подходящего момента. Когда мы вместе, я начинаю верить, что все у нас может получиться. Дом, семья. То, что я всегда хотела.
— Ты любишь его?
— О да.
«Без колебания», — отметила Кэтрин.
— Но относительно замужества ты не уверена?
— У некоторых людей это получается. Чего не скажешь обо мне.
— Между Майклом и Дрю есть что-нибудь общее?
— В каком отношении? Оба мужчины. Привлекательные, решительные.
— Еще что-нибудь?
Эмма прошлась по комнате. В доме было тихо. Ежедневно в три часа ее оставляли дома одну для бесед с Кэтрин. Сегодня Эмма собиралась говорить не о Майкле, а о кошмарах, но думала в основном о нем.
— Даже узнав буйный и жестокий характер Дрю, я не смогла их сравнить. Они совершенно разные. Дрю никогда не заботился о людях, ни к кому не чувствовал истинной привязанности. Он мог быть очень умным и очень романтичным, но за все требовал оплаты.
— А Майкл?
— Он заботится. О людях, о своей работе, о семье. Верность для него… ну, как цвет глаз. Неотъемлемая принадлежность. Я даже не предполагала, что после Дрю снова захочу быть с мужчиной. Заниматься сексом. Когда мы с Майклом впервые занялись любовью, я почувствовала то, к чему всегда стремилась, но испытать так и не смогла.
— Отношения с Дрю ты назвала сексом. А с Майклом занималась любовью.
— Правда?
Эмма одарила Кэтрин одной из редких улыбок. Она вспомнила Джонно, который сидел однажды ночью в ее комнате на Мартинике. «Когда это происходит с кем-то, кого ты любишь, это становится почти святым».
— Вряд ли для решения подобной загадки нужен медицинский диплом.
— Да, — удовлетворенно сказала Кэтрин. — Тебе комфортно… в физическом смысле… вместе с Майклом?
— Нет. Но это очаровательное неудобство.
— Волнующее?
— Да. Но я никак не могу… проявить инициативу.
— А хочешь?
— Не знаю. Думаю, мне хотелось бы, но, видимо, я боюсь сделать что-то не так.
— В каком смысле?
— Точно не знаю, — смутилась Эмма. — Ну сделаю что-то такое, а он рассердится или… — Недовольная собой, она отвернулась к окну. — Не могу отделаться от Дрю, его замечаний о том, насколько я тупа и никчемна в постели.
Она ненавидела себя за то, что до сих пор позволяла Дрю вмешиваться в ее жизнь.
— А ты не задумывалась, что в этом мог быть виноват твой партнер или обстоятельства?
— Да. Тут, — показала Эмма на висок, — я знаю, что не холодная и не бесчувственная, что способна испытывать желание и страсть. Но боюсь сделать шаг навстречу Майклу, боюсь что-нибудь испортить. — Замолчав, она взяла хрустальную призму и стала глядеть на игру преломляющегося в ней света. — И еще кошмарные сны. Я боюсь Дрю почти так же сильно, как при его жизни. Мне почему-то кажется, что я смогу проявить инициативу в отношениях с Майклом, только если уберу из снов Дрю, сотру в подсознании его лицо и голос.
— Тебе это так необходимо?
— Разумеется. Неужели ты думаешь, я хочу, чтобы меня продолжали наказывать?
— За что?
— За то, что я исполняла его желания недостаточно быстро или неправильно. Что я надела не то платье. Что люблю Майкла. — Она заметалась по комнате, ломая руки. — Когда Дрю увидел нас на выставке, он все понял. И избил меня. Он заставил меня дать обещание, что я больше никогда не увижусь с Майклом, но все равно продолжал бить. Он знал, что я не сдержу обещание.
— Обещание, данное под принуждением, не имеет силы.
— Нет, я пыталась сдержать его, но не сдержала. Не смогла. Поэтому он наказал меня. — Эмма упала в кресло. — Я солгала. И Дрю, и самой себе.
Кэтрин подалась вперед, однако ее голос оставался тихим и мягким:
— Как ты думаешь, почему он присутствует в твоих снах о той ночи, когда умер Даррен?
— Тогда я тоже солгала, — пробормотала Эмма. — Не сдержала обещания, не уберегла Даррена. Мы потеряли его. Папа и Бев потеряли друг друга. Я поклялась им всегда заботиться о нем. И нарушила свою клятву. Никто меня не наказывал. Никто не винил.
— Это делала ты сама. Разве ты не винила себя? Не карала?
— Если бы я не убежала… Даррен звал меня. Он был так напуган, но я не вернулась, хотя знала, что ему сделают больно. И он умер. Я должна была остаться. Я обязана была остаться.
— Смогла бы ты помочь ему?
— Я убежала потому, что испугалась за себя.
— Ты была маленьким ребенком, Эмма.
— Какая разница? Я дала обещание. Нельзя нарушать обещания, данные людям, которых любишь, независимо от того, насколько трудно их сдержать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
— Да. — Эмма обвила его шею руками. — А сейчас люби меня, Майкл.
* * *
Клуб был заполнен до отказа молодыми парнями в тесных джинсах и длинноногими девицами в узких мини-юбках. Громкая тяжелая музыка, выпивка, разбавленная водой, крутящиеся разноцветные прожектора, искажающие лица. Пары на танцплощадке вынуждены были кричать, чтобы слышать друг друга. Наркотики и деньги переходили из рук в руки так же просто, как бумажки с номерами телефонов.
Он к этому не привык. И уж конечно, подобные заведения были не в его вкусе. Но он пришел, втиснулся за угловой столик, заказал виски.
— Если тебе захотелось поговорить, мог бы найти место получше.
Его собеседник, ухмыльнувшись, залпом проглотил виски.
— Лучшее место для тайн — на людях. — Он поднес к сигарете зажигалку с монограммой. — Ходят слухи, что Джейн провела тебя?
— Мне известно о письме.
— И ты не счел нужным упомянуть об этом?
— Точно.
— Не забывай, что все касающееся тебя касается и меня.
— В письме речь идет только о Джейн, а поскольку она мертва, письмо не имеет никакого значения. — Он замолчал, дожидаясь, пока официантка поставит его стакан. — Возможно, есть кое-что более неотложное. Эмме снятся неприятные сны.
— Ее сны меня не волнуют.
— А должны. Так как они касаются нас обоих. Эмма лечится у психиатра Стиви. — Пригубив виски, он решил, что оно пригодно даже для поливки цветов. — Она может начать вспоминать.
На лице его собеседника отразился страх, который тут же сменился яростью.
— Ты должен был позволить мне убить ее несколько лет назад.
— Тогда в этом не было необходимости. Возможно, она появится сейчас.
— На данном этапе, старина, я не собираюсь марать руки. Позаботься о ней сам.
— Я разобрался с Джейн. А за Эммой пока достаточно следить. Если дело сдвинется с мертвой точки, решать тебе.
— Хорошо. Но не потому, что ты приказываешь. Просто за ней должок.
— Мистер Блэкпул, можно взять у вас автограф? Положив зажигалку, он улыбнулся рыжеволосой девице с пышными формами:
— Конечно, дорогая. С радостью.
Глава 41
Из окна гостиной Эмма видела, как на живой изгороди тает последний новогодний снег.
— Майкл хочет, чтобы я вышла за него замуж.
Кэтрин даже бровью не повела.
— А что ты сама чувствуешь?
Стандартный вопрос врача пациенту. Эмма чуть не засмеялась.
— Много чего. Но только не удивление. Я давно знала, что он только и ждет подходящего момента. Когда мы вместе, я начинаю верить, что все у нас может получиться. Дом, семья. То, что я всегда хотела.
— Ты любишь его?
— О да.
«Без колебания», — отметила Кэтрин.
— Но относительно замужества ты не уверена?
— У некоторых людей это получается. Чего не скажешь обо мне.
— Между Майклом и Дрю есть что-нибудь общее?
— В каком отношении? Оба мужчины. Привлекательные, решительные.
— Еще что-нибудь?
Эмма прошлась по комнате. В доме было тихо. Ежедневно в три часа ее оставляли дома одну для бесед с Кэтрин. Сегодня Эмма собиралась говорить не о Майкле, а о кошмарах, но думала в основном о нем.
— Даже узнав буйный и жестокий характер Дрю, я не смогла их сравнить. Они совершенно разные. Дрю никогда не заботился о людях, ни к кому не чувствовал истинной привязанности. Он мог быть очень умным и очень романтичным, но за все требовал оплаты.
— А Майкл?
— Он заботится. О людях, о своей работе, о семье. Верность для него… ну, как цвет глаз. Неотъемлемая принадлежность. Я даже не предполагала, что после Дрю снова захочу быть с мужчиной. Заниматься сексом. Когда мы с Майклом впервые занялись любовью, я почувствовала то, к чему всегда стремилась, но испытать так и не смогла.
— Отношения с Дрю ты назвала сексом. А с Майклом занималась любовью.
— Правда?
Эмма одарила Кэтрин одной из редких улыбок. Она вспомнила Джонно, который сидел однажды ночью в ее комнате на Мартинике. «Когда это происходит с кем-то, кого ты любишь, это становится почти святым».
— Вряд ли для решения подобной загадки нужен медицинский диплом.
— Да, — удовлетворенно сказала Кэтрин. — Тебе комфортно… в физическом смысле… вместе с Майклом?
— Нет. Но это очаровательное неудобство.
— Волнующее?
— Да. Но я никак не могу… проявить инициативу.
— А хочешь?
— Не знаю. Думаю, мне хотелось бы, но, видимо, я боюсь сделать что-то не так.
— В каком смысле?
— Точно не знаю, — смутилась Эмма. — Ну сделаю что-то такое, а он рассердится или… — Недовольная собой, она отвернулась к окну. — Не могу отделаться от Дрю, его замечаний о том, насколько я тупа и никчемна в постели.
Она ненавидела себя за то, что до сих пор позволяла Дрю вмешиваться в ее жизнь.
— А ты не задумывалась, что в этом мог быть виноват твой партнер или обстоятельства?
— Да. Тут, — показала Эмма на висок, — я знаю, что не холодная и не бесчувственная, что способна испытывать желание и страсть. Но боюсь сделать шаг навстречу Майклу, боюсь что-нибудь испортить. — Замолчав, она взяла хрустальную призму и стала глядеть на игру преломляющегося в ней света. — И еще кошмарные сны. Я боюсь Дрю почти так же сильно, как при его жизни. Мне почему-то кажется, что я смогу проявить инициативу в отношениях с Майклом, только если уберу из снов Дрю, сотру в подсознании его лицо и голос.
— Тебе это так необходимо?
— Разумеется. Неужели ты думаешь, я хочу, чтобы меня продолжали наказывать?
— За что?
— За то, что я исполняла его желания недостаточно быстро или неправильно. Что я надела не то платье. Что люблю Майкла. — Она заметалась по комнате, ломая руки. — Когда Дрю увидел нас на выставке, он все понял. И избил меня. Он заставил меня дать обещание, что я больше никогда не увижусь с Майклом, но все равно продолжал бить. Он знал, что я не сдержу обещание.
— Обещание, данное под принуждением, не имеет силы.
— Нет, я пыталась сдержать его, но не сдержала. Не смогла. Поэтому он наказал меня. — Эмма упала в кресло. — Я солгала. И Дрю, и самой себе.
Кэтрин подалась вперед, однако ее голос оставался тихим и мягким:
— Как ты думаешь, почему он присутствует в твоих снах о той ночи, когда умер Даррен?
— Тогда я тоже солгала, — пробормотала Эмма. — Не сдержала обещания, не уберегла Даррена. Мы потеряли его. Папа и Бев потеряли друг друга. Я поклялась им всегда заботиться о нем. И нарушила свою клятву. Никто меня не наказывал. Никто не винил.
— Это делала ты сама. Разве ты не винила себя? Не карала?
— Если бы я не убежала… Даррен звал меня. Он был так напуган, но я не вернулась, хотя знала, что ему сделают больно. И он умер. Я должна была остаться. Я обязана была остаться.
— Смогла бы ты помочь ему?
— Я убежала потому, что испугалась за себя.
— Ты была маленьким ребенком, Эмма.
— Какая разница? Я дала обещание. Нельзя нарушать обещания, данные людям, которых любишь, независимо от того, насколько трудно их сдержать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118