— Посмотрим, как ты будешь себя чувствовать, мчась полным ходом к чертовому пятидесятилетию.
— Джаггер старше.
Теперь вступил ударник со щетками.
— Неудачный пример, — отозвался Джонно, продолжая играть.
— Ты выглядишь лучше.
— Верно.
— И я в него не влюблялась.
— Так и не преодолела страсть ко мне? — усмехнулся Джонно.
— Так и не преодолела, — торжественно заявила она, затем прыснула и начала петь, сочиняя на ходу:
У меня есть те рок-н-ролльные блюзы.
Те старые, старые рок-блюзы.
Когда мои волосы поседеют
И ты попросишь меня что-нибудь сыграть,
Я скажу:
«Не трогай меня, мама, сегодня у меня ноют кости».
Но у меня есть те рок-н-ролльные блюзы.
Те старые-престарые блюзы.
— У тебя чертовски неплохо получается, да?
— Я уже сказала: училась у лучших.
Джонно продолжал играть, а Эмма, спрыгнув на пол, навела на него объектив:
— Последний снимок перед уходом. Я назову его «Рок-икона».
Джонно обозвал ее неприличным словом. Эмма засмеялась и убрала камеру в футляр.
— Сказать тебе, дорогой, что такое рок-н-ролл для человека, который сам не играет, а наблюдает со стороны? Он беспокоен и груб, он дерзок и смел. Это кулак, замахнувшийся на возраст. Голос, выкрикивающий вопросы, так как ответы постоянно меняются. — Подняв глаза, Эмма увидела отца. Он внимательно слушал их. — Самые молодые исполняют это потому, что хотят выразить гнев и радость, смятение и мечты. Изредка среди них появляется тот, кто обладает даром выражать все это в музыке. Когда мне было три года, я смотрела на тебя, — обратилась она к Брайану, — на всех вас, когда вы были на сцене. Тогда я не понимала, что такое гармония, ритм и риффы. Я видела чудо. И по-прежнему вижу его, Джонно, всякий раз, когда вы четверо выходите на сцену.
Джонно поиграл бронзовой пирамидкой, висящей у него в ухе.
— Я знал, что мы не зря держали тебя рядом. Поцелуй нас всех.
— До завтра. Вы произведете фурор, — улыбнулась Эмма, прикасаясь губами к его рту..
Когда она подошла к машине, уже начало смеркаться. Днем опять шел дождь, улицы блестели, воздух стал прохладным, туманным. Ей не хотелось возвращаться в пустой дом. Сегодня Майкл опять работает допоздна.
Эмма включила приемник на полную громкость, как любила делать во время прогулок без определенной цели. По дороге она решит, куда ей хочется: на берег, в горы, в каньон.
Она тронулась с места, не взглянув в зеркало заднего вида, поэтому не увидела, как за ней последовала другая машина.
Майкл в который уже раз изучал списки. Он установил еще одну связь. Медленная, изнурительная работа, но каждое звено подводило его все ближе к концу цепочки.
У Джейн Палмер было много мужчин. Чтобы установить всех, не хватит и целой жизни, но одного Майкл нашел. Это имя фигурировало в списке.
На деньги Брайана Джейн переехала из убогой квартирки в комфортабельные апартаменты в Челси, где жила с 1968 по 1971 год, пока не купила себе особняк на Кингз-роуд. В семидесятом году у нее был сожитель, певец из ночных клубов по фамилии Блэкпул.
Любопытно. Значит, в то время как Макавои жили в Голливуде, Джейн Палмер делила кров с Блэкпулом? Который в ту роковую ночь был на вечеринке у Макавоев?
И очень странно, что Джейн не упомянула о нем в своей книге. Она вставила туда все имена, способные вызвать хоть какой-то интерес, но Блэкпул, к середине семидесятых уже признанная звезда, не удостоился даже короткой ссылки. Потому, заключил Майкл, что оба не хотели, чтобы об их связи помнили.
— Господи, Кессельринг, ты еще возишься с этим? — изумился Маккарти. — Я хочу есть.
— Роберт Блэкпул был любовником и сожителем Палмер с июня семидесятого по февраль семьдесят первого года. — Майкл вручил ему папку. — Мне нужно все, что можно узнать о Блэкпуле.
— А мне нужно свежее мясо.
— Я куплю тебе бычка.
— Знаешь, напарник, это дело лишило тебя чувства юмора. А меня — аппетита. Блэкпул — звезда. Он снимается в рекламе пива. Ты не притянешь его к делу двадцатилетней давности.
— Может быть, но у меня осталось всего восемь фамилий. — Усевшись на стол, Майкл достал сигарету. — Черт возьми, кто-то спер у меня пепси.
— Я вызову полицию. Майкл, без глупостей, ты слишком усердствуешь.
— Беспокоишься обо мне?
— Я твой напарник, черт побери. Да, я беспокоюсь о тебе и беспокоюсь о себе. Если нам придется выйти на улицу, в таком состоянии ты не сможешь прикрыть меня.
Майкл взглянул на напарника сквозь облако дыма, и его голос прозвучал с опасной мягкостью:
— Я знаю свое дело.
— А я, как твой друг, говорю тебе, что, если ты не отдохнешь несколько часов, пользы от этого никому не будет. В том числе и твоей девушке.
— Конец близок. Я знаю. Словно не было этих двадцати лет, как будто я присутствовал там.
— Так говорил и твой старик.
— Да. — Майкл вытер лицо руками. — Я схожу с ума.
— Ты переработал, малыш. Отдохни пару часов. Расслабься.
— Я куплю тебе бифштекс, а ты поможешь мне выяснить все о Блэкпуле.
— Договорились. — Маккарти ждал, пока Майкл натянет куртку. — Почему бы тебе не дать мне еще пару имен? У Мэрилин новое увлечение, и на этой неделе в нашей столовой будет только рыба.
Остановив машину, Эмма смотрела на дом. Она приехала сюда бессознательно. Много лет назад они были здесь с Майклом. Но тогда светило солнце, а теперь в доме уже горел свет. Интересно, кто живет там? Спит ли ребенок в той комнате, в которой спала она, или в той, где стояла кроватка Даррена? Эмма надеялась, что так и есть. Пусть в доме больше не будет трагедий. Ведь когда-то там звучал смех.
Наверное, Джонно заставил ее вспомнить о доме, заговорив о старости. Эмма по-прежнему видела отца и его друзей такими, какими они были во времена ее детства, а не мужчинами, прожившими четверть века в, славе и честолюбивых стремлениях, в успехах и удачах.
Они изменились. Возможно, больше всех она сама. Эмма уже не чувствовала себя тенью мужчин, доминировавших прежде в ее жизни, она представляла собой нечто целостное, а не частицу людей, которых она любила.
Эмма глядела на дом, прислонившийся в сумерках к склону горы, и всем сердцем надеялась, что он приснится ей сегодня ночью. Тогда она откроет дверь, заглянет внутрь и увидит…
Отпустив ручной тормоз, Эмма выехала на узкую дорогу. Полгода назад у нее не хватило бы мужества приехать сюда одной. Как хорошо не бояться!
В зеркале вспыхнули фары, так близко и неожиданно, что она машинально вскинула руку, загораживаясь от резкого света.
«Пьяный дурак», — подумала Эмма, ища взглядом, куда бы свернуть, чтобы пропустить его.
Почувствовав удар сзади, она автоматически сжала руль, но все же из-за секундного замешательства машина опасно вильнула к боковому ограждению. Вывернув руль, Эмма услышала, как взвизгнули тормоза, с бешено колотящимся сердцем преодолела следующий поворот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118