— Раздражает?
— Нет. Хотя постоянно забываю код. Люк говорил тебе, что послал мои снимки Тимоти Раньяну?
— Как-то упоминал. Есть проблемы?
— Не знаю. Раньян предложил мне работу на полставки в качестве ассистентки.
Джонно подергал ее за волосы, которые она собрала на затылке в конский хвост.
— Лишь жалкая кучка людей начинает сверху, Эмма.
— Не в этом дело. Раньян входит в десятку лучших фотографов страны. О работе с ним можно только мечтать.
— Ну и?..
— Почему он предложил мне работу, Джонно? Дело в моих снимках или в тебе и моем отце?
— Спроси об этом Раньяна.
— Я собираюсь. «Американский фотограф» опубликовал мой снимок только потому, что его предложил Люк.
— Вот как? — мягко заметил Джонно. — Значит, снимок не достоин столь высокой чести?
— Снимок чертовски хороший, но…
— Улыбнись, Эмма. Нельзя жить, постоянно ища тайный смысл во всем происходящем. Плохом ли, хорошем ли.
— Люк с самого начала оказывает мне неоценимую помощь. Но это не то же самое, что давать нам с Марианной кулинарные уроки.
— По-другому и быть не может, — сухо отозвался Джонно.
— Я хочу, чтобы работа у Раньяна была только моей заслугой. У тебя есть музыка, Джонно. То же самое я испытываю к фотографии.
— И у тебя хорошо получается?
— Очень хорошо.
— Тогда все в порядке. — Сочтя тему закрытой, Джонно повернулся к гостям. — Ну и сборище.
— Жаль, что здесь нет Пи Эм и Стиви.
— Как-нибудь в другой раз. Но среди новых лиц мелькают знакомые. Я вижу, ты откопала Блэкпула.
— Папа случайно встретил его вчера. В эти выходные он работает в «Мэдисон-Сквер-Гарден». В городе не осталось ни одного билета. Ты пойдешь?
— И не подумаю, — нахмурился Джонно.
— Но он ведь записал три песни Макавоя — Донована.
— Это бизнес.
— Почему ты его не любишь? Джонно пожал плечами:
— Сам не знаю. Наверное, дело в его самодовольной улыбке.
— Полагаю, он имеет право быть самодовольным. Четыре золотых альбома, две «Грэмми», сногсшибательная жена.
— Которая с ним не живет, как мне говорили. Он, по-моему, увлекся нашей любимой рыжей подругой.
— Марианной?
Эмма обернулась, нашла взглядом бывшую соседку по комнате, устроившуюся у окна вместе с Блэкпулом, и вдруг о шутила странное чувство — смесь ревности и тревоги.
— Дай мне сигарету, — пробормотала она.
— Марианна уже взрослая девушка.
— Разумеется, только он годится ей… — Эмма осеклась, вспомнив, что Джонно всего на четыре-пять лет старше Блэкпула.
— Та-та-та, — усмехнулся тот. — Прикуси язычок, девочка. Но Эмма не улыбнулась.
— Просто она такая беззащитная.
— Ну конечно, невинная сестра-монахиня.
— Брось, Джонно.
Взяв стакан, она уставилась на Блэкпула. «Фамилия ему идет », — подумала она. У него черные блестящие волосы, и одет он в свой любимый черный цвет. Кожа, замша, шелк. Изменчивое чувственное лицо. Прямо Хитклифф — как его представляла Эмма. Правда, она считала, что персонаж Эмилии Бронте — скорее саморазрушительный образ, нежели героический. Рядом с Блэкпулом ее подруга казалась тонкой свечкой, готовой к тому, что ее зажгут — и сожгут дотла.
— Просто большую часть жизни она провела в этом чертовом пансионе.
— На соседней с тобой кровати, — заметил Джонно. У Эммы не было настроения смеяться.
— Это правда. Но я также проводила время с вами, многое видела, участвовала во многих событиях вашей жизни. Марианна из пансиона отправлялась в лагерь, а из лагеря — к своему отцу. Несмотря на вызывающее поведение, она очень наивна.
— И все же я ставлю на нашу рыжую подругу. Блэкпул скользок, дорогая, но он не чудовище.
— Конечно.
Однако мысленно Эмма решила приглядеть за Марианной. Взяв новую сигарету, она вдруг застыла. Кто-то сменил пластинку. «Битлз», «Эбби роуд». Первая композиция на стороне «А».
— Эмма! — Джонно схватил ее за руку. Пульс неровный, кожа похолодела. — В чем дело, черт побери? Эмма, посмотри сюда.
Он говорит: один, один и один — три.
— Снимите пластинку, — прошептала она.
— Что?
— Снимите пластинку. — Эмма почувствовала, как воздух застрял в легких. — Джонно, пожалуйста, выключи.
— Хорошо. Стой здесь.
Он стал быстро пробираться сквозь толпу, чтобы его не задержали.
Эмма ухватилась за угол стены так, что у нее онемели пальцы. Она снова видела темный коридор, слышала лязганье зубов чудовищ. И плач брата.
— Эмма. — В кухне стоял Брайан, рядом с ним Джонно. — Что случилось, детка? Тебе плохо?
— Нет. — Это папа, он прогонит чудовищ. — Нет, это Даррен. Я слышала его плач.
— О господи! — Брайан встряхнул дочь за плечи. — Эмма, посмотри на меня.
— Что? — Она подняла голову, ее глаза наполнились слезами. — Простите. Я убежала.
— Все в порядке. — Брайан крепче прижал ее к себе, встретившись взглядом с Джонно. — Надо увести ее отсюда.
— В спальню, — предложил тот и, стараясь не привлекать внимания, начал расчищать путь.
Наконец дверь из матового стекла закрылась за ними, приглушая шум вечеринки.
— Ложись, Эмма. — Брайан ласково усадил дочь на кровать. — Я останусь с тобой.
— Все в порядке. — Она не знала, печалиться ей или смущаться. — Не понимаю, что случилось. Я вдруг опять стала шестилетней девочкой. Извини, папа.
— Шшш. — Он прижался губами к ее виску. — Ничего страшного.
— Это все музыка, — сказал Джонно, усаживаясь рядом с ней.
— Да. — Эмма облизнула пересохшие губы. — Как в ту ночь, когда я проснулась и услышала плач Даррена. Она играла, когда я вышла в коридор. Потом я больше не могла слушать эту песню, хотя не знала почему. Наверное, сегодняшняя вечеринка мне все напомнила.
— По-моему, пора выпроваживать гостей, — сказал Джонно.
— Нет. — Эмма удержала его за руку. — Я не хочу портить вечер Марианне. Со мной уже все в порядке. Как странно, будто снова очутилась там. Интересно, дошла бы я до двери, увидела бы…
— Нет. — Брайан сжал ее руку. — Все кончено и забыто. Я не хочу, чтобы ты думала об этом.
— Пожалуй, я немного отдохну. Никто меня не хватится.
— Я побуду с тобой, — сказал Брайан.
— Не надо. Мне уже хорошо. До Рождества осталось совсем Немного. Я прилечу в Лондон, как и обещала. Мы проведем вместе целую неделю.
— Я побуду с тобой, пока ты не заснешь, — решительно заявил Брайан.
Когда Эмма очнулась от кошмарного сна, отца уже не было. Все было так ужасающе реально. Только эта реальность, как и Двенадцать лет назад, оказалась в тумане. Мокрая от пота, Эмма потянулась к выключателю. Ей нужен свет. Темнота многое скрывает.
Пять утра. Спокойно, тихо. Вечеринка закончилась, она в своей спальне. Эмма с трудом встала, сбросила одежду и натянула халат. Открыв дверь, она зажгла свет в комнате.
Там царил разгром. Пахло несвежим пивом, застоявшимся дымом, потом и духами. Эмма взглянула наверх, где спала Марианна. Не стоит ее будить, начиная уборку сейчас, лучше дождаться восхода солнца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118