Найди мне для начала десять лучших мастерских в городе.
– Есть, лейтенант… Куда мы? – спросила Пибоди, когда Ева отъехала от тротуара.
– Ко мне домой. Там техника лучше.
– Ого! – Пибоди и не пыталась сдержать улыбку. – Прошу прощения, и еда тоже… Ой! – Небо расколола молния, и Пибоди вздрогнула. – Ничего себе… Вы залезали в детстве под одеяло и считали секунды между вспышкой и грохотом?
«Пибоди повезло, что в детстве у нее было одеяло, – подумала Ева. – В те времена грозы были не самым страшным в моей жизни».
– Нет, – отрезала она.
– А мы – да. Иногда я делаю это и сейчас – по привычке. Вот так… – Она дождалась следующей вспышки и начала считать вслух: – Один, два, три… Ба-бах! – Пибоди слегка вздрогнула. – Очень близко.
– Если ты слышишь разряд – значит, бояться нечего. Мастерские, Пибоди!
– Прошу прощения, сейчас. Три на севере, одна в центре, две в Сохо, одна в Трибеке…
– Оставь только те, которые расположены возле автостоянок или университетов. В радиусе пяти кварталов.
Пока Пибоди работала, Еву посетила новая мысль, и она позвонила в «Портографию».
– Позовите Хастингса.
– У него съемка, – с нескрываемой неприязнью ответила Люсия и чопорно добавила: – Я буду рада принять для него сообщение.
– Он подойдет, иначе я приеду и сама вытащу его из студии. Выбирайте.
Люсия недовольно фыркнула, но переключила телефон в режим ожидания. Ева услышала какую-то музыку, потом в трубке раздался раздраженный голос мастера:
– Какого черта?! Я задушу вас во сне!
– Чертовски глупо говорить такие вещи копу, дружище. Где вы берете рамки?
– Что? Что?
– Перестаньте. Рамки. Где вы берете рамки для своих фотографий? Для ваших личных работ?
– Откуда я знаю, черт побери?! Проклятие, их приносят снизу! Люсия, разве эти проклятые рамки не снизу?
– Знаете, Хастингс, вы начинаете мне нравиться. Я тоже не люблю, когда меня отрывают от работы. Вы используете проклятые рамки, которые приносят снизу, для фотографий, висящих у вас в галерее?
– Не знаю. Не знаю! – Не будь Хастингс лысым, он, наверное, начал бы рвать на себе волосы. – Если я выясню, вы оставите меня в покое?
– Возможно.
– Я перезвоню, – бросил он и дал отбой.
– Да, он определенно мне нравится.
Хастингс перезвонил, когда Ева въезжала в ворота.
– У нас есть все виды этих проклятых рамок. Девать некуда. Но для галереи мы их не используем. Люсия говорит, что ими пользуются все, а нам нужно что-то неповторимое. Свои рамки мы выписываем аж из Хельсинки.
– Из Хельсинки… – повторила изумленная Ева.
– Спокойные, простые. Скандинавский стиль. – Он улыбнулся, что с Хастингсом случалось редко. – Идиотизм, но делать нечего. Спецзаказ в фирме, которая называется «Кехис». Теперь все?
– Пока все.
– И слава богу! – Хастингс бросил трубку.
– Я обожаю этого человека… Пибоди!
– Уже ищу. Данные на «Кехис» сейчас придут.
– Займись ими.
– Я, мэм?
– Это твоя ниточка. Вот и тяни ее. – Ева выскочила из машины и помчалась к дому под проливным дождем.
Добравшись до вестибюля, она встряхнулась, как собака, и начала снимать жакет, успевший промокнуть насквозь. И тут из безукоризненно чистого коридора донесся голос, полный праведного гнева:
– Прекратите немедленно! Это дом, а не купальня!
Ева держала в руке мокрый жакет и смотрела на приближавшегося Соммерсета. Он сильно хромал, опирался на трость, но выражение лица было прежним – чопорным и осуждающим. Через его руку были переброшены два полотенца.
– Если вы способны передвигаться на этих уродливых палках, которые называете ногами, то почему вы еще здесь?
Соммерсет протянул Еве полотенце, а затем ловко забрал у нее жакет.
– Я уезжаю в свой заслуженный отпуск утром. Вы оставили лужу на полу.
– У меня от вас в ушах звенит. – Ева пошла к лестнице, но тут в вестибюль влетела Пибоди.
– Соммерсет! – Радость, прозвучавшая в ее голосе, заставила Еву закатить глаза. – Ой, до чего же здорово, что вы уже встали! Как вы себя чувствуете?
– Спасибо, неплохо. – Он протянул Пибоди полотенце. – Сержант, вы промокли. Я принесу вам сухую одежду, а сам займусь вашей формой.
– С удовольствием! – Пибоди осеклась, услышав, что Ева издала звук, похожий на утробное рычание. – Я промокла насквозь и могу простудиться, – начала оправдываться она. – Не хочется болеть во время расследования. Тем более что в свободное время я занимаюсь, как проклятая.
– Разве я что-то сказала?
– О да! Вы сказали многое.
Ева смерила помощницу долгим бесстрастным взглядом, от которого у Пибоди волосы зашевелились на голове. Но она не дрогнула.
– Я хочу переодеться во что-нибудь красивое, удобное и сухое!
Пибоди отвернулась и пошла в спальню, а Ева из чувства противоречия бросила мокрую одежду на пол и отправилась в ванную. Пусть старик почешет свою костлявую задницу… Она натянула майку, джинсы, снова надела портупею и решила, что этого достаточно.
Решив дать Пибоди время передохнуть, Ева зашла к Рорку. Когда он поднял глаза и улыбнулся, у нее отлегло от сердца.
– Привет, лейтенант.
– Привет, штатский. – Может быть, ей и самой следовало передохнуть. Она обошла стойку, наклонилась, взяла в ладони его лицо и прижалась губами к губам.
– Ну, раз так… – Рорк попытался посадить ее к себе на колени.
– Эй, эй, это все!
– Значит, ты пришла, чтобы помучить меня?
– Угадал. Что у тебя есть для меня?
– В мозгу крутится очень грубый ответ. Но если ты имеешь в виду мое маленькое домашнее задание, а не…
– Именно это я и имею в виду. – Ева присела на край стойки и посмотрела Рорку в лицо. Было приятно видеть, что напряжение оставило его. – Пибоди работает над идеей, которая пришла ей в голову. А я провела целый час, работая над своей собственной, но так ничего и не нашла.
– Не знаю, смогу ли я что-нибудь добавить к этому. Я воспользовался твоим советом и кое-кого подмазал. Мне назвали несколько имен, но среди этих людей нет никого, похожего на твоего подопечного.
– Кажется, я теряю квалификацию. – Ева слезла со стойки и подошла к окну, за которым все еще бушевала гроза. – Никак не могу сосредоточиться.
– Если так, то в этом виноват я.
– Виноват не ты, а то, что живет у меня в мозгу.
«Значит, я там не живу?» – подумал Рорк и нахмурился.
– Я мешаю тебе.
– Странно, – не оборачиваясь, сказала она. – Десять лет я была вполне приличным копом, пока на горизонте не появился ты.
– Я не солнце, чтобы появляться на горизонте. Не сомневаюсь, что без меня ты продолжала бы оставаться не просто приличным, а выдающимся копом. Но я тебя отвлекал. Это факт. Тревога за меня мешала тебе сосредоточиться на расследовании. Мне очень жаль.
– А как же ты? Разве тревога за меня не отвлекает тебя от дел?
– Я хочу тебе кое-что сказать. Посмотри на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
– Есть, лейтенант… Куда мы? – спросила Пибоди, когда Ева отъехала от тротуара.
– Ко мне домой. Там техника лучше.
– Ого! – Пибоди и не пыталась сдержать улыбку. – Прошу прощения, и еда тоже… Ой! – Небо расколола молния, и Пибоди вздрогнула. – Ничего себе… Вы залезали в детстве под одеяло и считали секунды между вспышкой и грохотом?
«Пибоди повезло, что в детстве у нее было одеяло, – подумала Ева. – В те времена грозы были не самым страшным в моей жизни».
– Нет, – отрезала она.
– А мы – да. Иногда я делаю это и сейчас – по привычке. Вот так… – Она дождалась следующей вспышки и начала считать вслух: – Один, два, три… Ба-бах! – Пибоди слегка вздрогнула. – Очень близко.
– Если ты слышишь разряд – значит, бояться нечего. Мастерские, Пибоди!
– Прошу прощения, сейчас. Три на севере, одна в центре, две в Сохо, одна в Трибеке…
– Оставь только те, которые расположены возле автостоянок или университетов. В радиусе пяти кварталов.
Пока Пибоди работала, Еву посетила новая мысль, и она позвонила в «Портографию».
– Позовите Хастингса.
– У него съемка, – с нескрываемой неприязнью ответила Люсия и чопорно добавила: – Я буду рада принять для него сообщение.
– Он подойдет, иначе я приеду и сама вытащу его из студии. Выбирайте.
Люсия недовольно фыркнула, но переключила телефон в режим ожидания. Ева услышала какую-то музыку, потом в трубке раздался раздраженный голос мастера:
– Какого черта?! Я задушу вас во сне!
– Чертовски глупо говорить такие вещи копу, дружище. Где вы берете рамки?
– Что? Что?
– Перестаньте. Рамки. Где вы берете рамки для своих фотографий? Для ваших личных работ?
– Откуда я знаю, черт побери?! Проклятие, их приносят снизу! Люсия, разве эти проклятые рамки не снизу?
– Знаете, Хастингс, вы начинаете мне нравиться. Я тоже не люблю, когда меня отрывают от работы. Вы используете проклятые рамки, которые приносят снизу, для фотографий, висящих у вас в галерее?
– Не знаю. Не знаю! – Не будь Хастингс лысым, он, наверное, начал бы рвать на себе волосы. – Если я выясню, вы оставите меня в покое?
– Возможно.
– Я перезвоню, – бросил он и дал отбой.
– Да, он определенно мне нравится.
Хастингс перезвонил, когда Ева въезжала в ворота.
– У нас есть все виды этих проклятых рамок. Девать некуда. Но для галереи мы их не используем. Люсия говорит, что ими пользуются все, а нам нужно что-то неповторимое. Свои рамки мы выписываем аж из Хельсинки.
– Из Хельсинки… – повторила изумленная Ева.
– Спокойные, простые. Скандинавский стиль. – Он улыбнулся, что с Хастингсом случалось редко. – Идиотизм, но делать нечего. Спецзаказ в фирме, которая называется «Кехис». Теперь все?
– Пока все.
– И слава богу! – Хастингс бросил трубку.
– Я обожаю этого человека… Пибоди!
– Уже ищу. Данные на «Кехис» сейчас придут.
– Займись ими.
– Я, мэм?
– Это твоя ниточка. Вот и тяни ее. – Ева выскочила из машины и помчалась к дому под проливным дождем.
Добравшись до вестибюля, она встряхнулась, как собака, и начала снимать жакет, успевший промокнуть насквозь. И тут из безукоризненно чистого коридора донесся голос, полный праведного гнева:
– Прекратите немедленно! Это дом, а не купальня!
Ева держала в руке мокрый жакет и смотрела на приближавшегося Соммерсета. Он сильно хромал, опирался на трость, но выражение лица было прежним – чопорным и осуждающим. Через его руку были переброшены два полотенца.
– Если вы способны передвигаться на этих уродливых палках, которые называете ногами, то почему вы еще здесь?
Соммерсет протянул Еве полотенце, а затем ловко забрал у нее жакет.
– Я уезжаю в свой заслуженный отпуск утром. Вы оставили лужу на полу.
– У меня от вас в ушах звенит. – Ева пошла к лестнице, но тут в вестибюль влетела Пибоди.
– Соммерсет! – Радость, прозвучавшая в ее голосе, заставила Еву закатить глаза. – Ой, до чего же здорово, что вы уже встали! Как вы себя чувствуете?
– Спасибо, неплохо. – Он протянул Пибоди полотенце. – Сержант, вы промокли. Я принесу вам сухую одежду, а сам займусь вашей формой.
– С удовольствием! – Пибоди осеклась, услышав, что Ева издала звук, похожий на утробное рычание. – Я промокла насквозь и могу простудиться, – начала оправдываться она. – Не хочется болеть во время расследования. Тем более что в свободное время я занимаюсь, как проклятая.
– Разве я что-то сказала?
– О да! Вы сказали многое.
Ева смерила помощницу долгим бесстрастным взглядом, от которого у Пибоди волосы зашевелились на голове. Но она не дрогнула.
– Я хочу переодеться во что-нибудь красивое, удобное и сухое!
Пибоди отвернулась и пошла в спальню, а Ева из чувства противоречия бросила мокрую одежду на пол и отправилась в ванную. Пусть старик почешет свою костлявую задницу… Она натянула майку, джинсы, снова надела портупею и решила, что этого достаточно.
Решив дать Пибоди время передохнуть, Ева зашла к Рорку. Когда он поднял глаза и улыбнулся, у нее отлегло от сердца.
– Привет, лейтенант.
– Привет, штатский. – Может быть, ей и самой следовало передохнуть. Она обошла стойку, наклонилась, взяла в ладони его лицо и прижалась губами к губам.
– Ну, раз так… – Рорк попытался посадить ее к себе на колени.
– Эй, эй, это все!
– Значит, ты пришла, чтобы помучить меня?
– Угадал. Что у тебя есть для меня?
– В мозгу крутится очень грубый ответ. Но если ты имеешь в виду мое маленькое домашнее задание, а не…
– Именно это я и имею в виду. – Ева присела на край стойки и посмотрела Рорку в лицо. Было приятно видеть, что напряжение оставило его. – Пибоди работает над идеей, которая пришла ей в голову. А я провела целый час, работая над своей собственной, но так ничего и не нашла.
– Не знаю, смогу ли я что-нибудь добавить к этому. Я воспользовался твоим советом и кое-кого подмазал. Мне назвали несколько имен, но среди этих людей нет никого, похожего на твоего подопечного.
– Кажется, я теряю квалификацию. – Ева слезла со стойки и подошла к окну, за которым все еще бушевала гроза. – Никак не могу сосредоточиться.
– Если так, то в этом виноват я.
– Виноват не ты, а то, что живет у меня в мозгу.
«Значит, я там не живу?» – подумал Рорк и нахмурился.
– Я мешаю тебе.
– Странно, – не оборачиваясь, сказала она. – Десять лет я была вполне приличным копом, пока на горизонте не появился ты.
– Я не солнце, чтобы появляться на горизонте. Не сомневаюсь, что без меня ты продолжала бы оставаться не просто приличным, а выдающимся копом. Но я тебя отвлекал. Это факт. Тревога за меня мешала тебе сосредоточиться на расследовании. Мне очень жаль.
– А как же ты? Разве тревога за меня не отвлекает тебя от дел?
– Я хочу тебе кое-что сказать. Посмотри на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89