- Что случилось?
Затем, как бы сообразив, в чем дело, встал, надел халат и побрел в спальню жены.
Лоране полусидела в обычной своей позе, прижав руку к левой груди и приоткрыла рот, словно ей не хватает воздуха. Ее костлявый палец указывал на лекарство, и Ломон, налив в стакан немножко воды, взял пузырек с капельницей.
Он считал вполголоса:
— Одна... две... три...
Ломон знал: Лоране следит за его руками. — ...девять... десять... одиннадцать... двенадцать... Напряжение было слишком велико, и он повторил, словно защищаясь от обвинения:
— Двенадцать!
И от взгляда, брошенного на него Лоране, у Ломона возникло ощущение, что она все поняла.
ПОКАЗАНИЯ АКУШЕРКИ
В ту ночь ему еще несколько раз снились кошмары. В одном — двенадцатилетним мальчишкой он падал с яблони; узнал он и ферму, куда отец ежегодно отсылал его на летние каникулы. В тот миг, когда ему показалось, что он проваливается в пустоту, Ломон проснулся. Он был уверен, что отчаянно закричал от ужаса, но как ни напрягал слух, не услышал в комнате жены ни малейшего шороха. Лоране спала. Значит, он просто беззвучно, как рыба, разевал рот. Будильник показывал двадцать минут третьего, Ломон задремал, но в пять утра проснулся снова.
Когда Анна принесла кофе, предварительно прикрыв дверь в комнату Лоране, Ломон чувствовал себя разбитым, во всем теле ощущалась какая-то странная пустота, но голова была ясной, и он как бы очистился от хвори. Ломон сильно пропотел ночью, черты его несколько заострились, лицо было бледнее, чем обычно.
Он не зашел к Лоране, не позавтракал, опасаясь, что его затошнит, выпил только стакан молока и направился к белому дому доктора Шуара. Подмораживало. Изо рта вырывались облачки пара, камни мостовой стали, казалось, тверже и звонче. Шуар, видимо, заранее отдал распоряжение служанке: она провела Ломона не в приемную, где вдоль стен сидело в ожидании с десяток па-
циентов, а по внутреннему коридору в похожую на чулан комнатушку, откуда он слышал все, что говорилось в кабинете врача.
— Вы ручаетесь, доктор, что это не заразно?
— Не беспокойтесь, сударыня. Если будете выполнять мои предписания — через неделю все исчезнет.
— Сколько я вам должна?
Из щепетильности Ломон постарался не расслышать цифру, названную доктором. До его ушей донесся шелест скомканных бумажек и щелчок дамской сумочки. Пациентку он не увидел — Шуар выпустил ее через другую дверь, но по голосу ему показалось, что это была г-жа Фриссар.
— Как провели ночь? — осведомился доктор, впуская Ломона в кабинет.
— Плохо. Но сейчас чувствую себя лучше.
Доктор сунул ему в рот градусник и сосчитал пульс.
— Температура держится?
— Нет. Даже понижена. Есть шансы, что вечером вы закончите процесс Ламбера?
— Не исключено, но окончательно сказать не могу.
— В таком случае сделаю вам второй укол. Сегодня в правую ягодицу.
В вестибюле Дворца он узнал многих, кто вчера присутствовал в зале, но не заметил Люсьены Жирар. Преобладали мужчины. Они расхаживали из угла в угол, торопливо докуривая сигареты. В совещательной комнате двое заседателей были уже в мантиях. Армемье надевал свою, беседуя с Анри Монтуаром, председателем апелляционного суда. Монтуар был в пиджаке и вел себя, как человек, явившийся со светским визитом, но Ломон сообразил, что коллега присутствует здесь из-за него, и покраснел, словно его поймали с поличным.
— Как ваш насморк? — слишком беззаботно спросил Монтуар, окидывая Ломона инквизиторским взглядом.
— Сегодня гораздо лучше. Ночью сильно пропотел.
Должно быть, Монтуара уведомили, что накануне Ломон вел себя не совсем обычно. Кто удосужился это сделать? Армемье, один из приятелей Монтуара? Или Фриссар под давлением жены, вечно пекущейся о карьере муженька?
— Поберегите себя, дорогой мой; сейчас не время болеть. Как движется процесс?
— Хорошо.
Визит Монтуара напоминал ежегодное посещение школы инспектором. Ломон надеялся, что Монтуар не усядется позади присяжных — иногда он это проделывал.Почему Ломона не покидало чувство вины? Он надел мантию, проверил бумаги в деле, посмотрел на часы, и через несколько минут Жозеф, распахнув настежь дверь и встав на пороге зала, торжественно объявид:
— Суд идет!
Ломон сразу заметил, что Ламбер вместо вчерашнего одноцветного галстука надел бабочку в белый горошек, придававшую ему игривый вид, и подумал, не сделал ли он это по совету Люсьены Жирар. Утром Ламбера побрили, смоченные водой и причесанные волосы еще не просохли.
Люсьена Жирар явилась лишь через четверть часа после начала, но пожилой господин, сидевший рядом с ней накануне, сохранил для нее место. Г-жа Фальк надела шляпку с вуалью, наполовину закрывавшей лицо. У страхового агента Лурти сильно слезились глаза, как бывает, когда много выпьешь с вечера, и в течение утреннего заседания чувствовал он себя явно плохо. Порой, казалось, ему не хватает воздуха, и лицо у него бледнело. Как только комиссар Беле занял место у барьера, отделяющего судей от публики, Оскар Ламуре, первый присяжный, владелец мебельного магазина и член муниципального совета, попросил разрешения задать вопрос» Он желал знать, искали или нет следы красного вина на волосах убитой и обнаружены ли такие следы.
— Прошу свидетеля ответить.
Вопрос был задан в связи с разбитой бутылкой.
— Лаборатория произвела анализ и никаких следов вина не обнаружила. Все предметы в доме, могущие служить орудием убийства, были обследованы, но безрезультатно.
Первый присяжный не удовлетворился.
— Не пропал ли какой-либо предмет из спальни или других комнат?
Вопрос также относился к делу, и Беле, видимо, к нему подготовился.
— Один из моих инспекторов обнаружил в ящике на кухне клещи, две отвертки, гаечный ключ, плоскогубцы и ключ от мотоцикла. Его удивило отсутствие молотка: в любом доме это самый ходовой инструмент,- Будучи до-.
прошен по этому поводу, обвиняемый дал весьма уклончивый ответ. По его словам, молоток обычно лежал в ящике; несколько дней назад жена одолжила его соседке, но какой — он не знает. Расспросы соседей и поиски у них молотка ни к чему не привели. .
Беле давал показания уже минут пятнадцать, зал понемногу стал прогреваться, но все равно было еще холодно. Очевидно, Ломон — не единственный из присутствующих, кто подхватил насморк или грипп.
Остальные свидетели сменяли друг друга, Не задерживаясь подолгу. Каждый давал показания по определенному узкому вопросу; едва успев принести присягу, он уже отходил от барьера и с важным видом пересекал зал.
Альфред Муво, приятель Ламбера, работавший с ним в одном гараже, оказался рыжим детиной с лицом, щербатым от оспы. Хозяин кафе «Спорт» Санзед был в темно-сером костюме, поскрипывающих лакированных ботинках и с толстой золотой цепочкой на животе;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38