Петр спокойно ждал их нападения. Он только за волкозайца переживал и решил спустить его, чтобы он смог убежать.
Спустил. Но волкозаяц остался рядом.
Он, может быть, и сумел бы оторваться от преследования собак, но подумал, что раз хозяин привел его сюда, то именно для этой встречи с собаками. Так, значит, кончается посмертная жизнь, кончается рай — и наступает окончательный конец, за которым уже ничего, вероятно, не будет. И, поняв это, он тоже стал спокоен, у него теперь была одна цель: драться, а какой исход будет у драки — все равно.
Дикие псы бросились.
Молнией носился волкозаяц вокруг Петра, не позволяя собакам приблизиться к нему. Щелкал зубами направо и налево, кусал, царапал своими передними короткими лапками, лягал длинными и сильными задними. Но вот какой-то мохнатый кобель прыгнул, вцепился в ляжку, повис всей тяжестью. С рычанием навалились остальные, чьи-то клыки вонзились в горло, пеленой стали застилаться глаза, — и вдруг прошла боль, и пришел такой покой, какого волкозаяц еще не знал.
Да это же лучше всего! — мысленно воскликнул он, не зная, кого благодарить за это, да и не думая об этом.
Петр стоял и смотрел, понимая, что он ничего не может сделать. Когда же собаки увлеклись разрыванием зверя, сгрудившись над ним всей сворой, Петр подошел и стал их расшвыривать. Собаки опомнились, бросились на него. Одной рукой защищая горло, другой рукой Петр ухватывал нападающего пса за загривок, ударял о дерево, пес издыхал.
Так он прикончил всех.
Легче стало в теле, но еще тяжелее на душе.
Не глянув на растерзанные останки Кузи, он стал спускаться с Лысой горы.
8
Не только Петр не спал в эту ночь.
Не спали и Петр Петрович Завалуев и главврач Арнольд Кондомитинов.
Они выпивали в комнате-психушке.
— Нет, я не сумасшедший, — говорил Завалуев. — Но мизерная должность пусть даже в областном аппарате — извините! Передо мной другая высота!
— Какая же? — интересовался Арнольд Кондомитинов, в жизни больше всего любя (кроме женщин) выпить и поговорить с умным человеком.
— Мировая высота, если хочешь, — снисходительно сказал Петр Петрович.
— В качестве кого?
— Ну да! Скажи тебе, а ты меня в настоящую психушку посадишь!
— А это не настоящая? — обиделся за вверенное ему лечебное учреждение Кондомитинов.
— Лучше я задам тебе вопрос! — сказал Завалуев.
— Валяй!
— Чувствовал ли ты в себе тягу, например, к убийству?
— Конечно, — сказал Кондомитинов, в молодости убивший человека, который, пьяный, забрел на дачу, где Арнольд был с девушкой, дачу ее родителей; девушка спала, пьяный бродяга просил выпить и неубедительно грозил столовым ножом. Кондомитинов отнял нож и убил его, четыре раза ударив кирпичом по голове, а потом сволок в глубокий овраг и хорошо зарыл. Никто ничего не узнал. Кондомитинов редко вспоминал об этом случае — и равнодушно.
— Хорошо! — похвалил Завалуев. — А чувствовал ли ты тягу к насилию?
— Конечно, — сказал Кондомитинов, полгода иазад изнасиловавший глухонемую четырнадцати летнюю пациентку, заболевшую пневмонией, и она умерла потом от пневмонии.
— Так! — все больше радовался Завалуев. — Но ради чего ты мог бы убить и изнасиловать?
— Ради процесса.
— Ты врешь! — закричал Завалуев. — Ты хочешь, чтобы я о тебе думал лучше, чем ты есть! На самом деле ты ни на что не способен! А я вот способен на все! Ради власти! Я хочу, чтобы я стоял на вершине мира, а люди, как тараканы, ползали бы подо мной! Не страна, понял меня, а весь мир! — вот моя цель!
— Ты закусывай, закусывай, — сказал Кондомитинов.
Завалуев достал тетрадь Нихилова (она всегда теперь была у него под рукой), потряс ею и сказал:
— Знаешь, кого вы с Катькой прирезали?
— Не мы с Катькой, а сумасшедший Разьин.
— Вы прирезали Иоанна Предтечу!
— Это кто?
— Ты Евангелие читал?
— Купить купил, а читать нет. Скучновато. Я больше детективчики.
— А вот прочти! — посоветовал Завалуев. — Нихилов был не Нихилов, а Иоанн Креститель, а Христос знаешь кто?
Кондомитинов не мог понять: то ли совсем закосел его приятель, то ли дело серьезней, чем он предполагал.
— Ну кто? — спросил он.
— Петька Салабонов, двоюродный мой племянник! Катькин любовник, между прочим, чего она не знает, что я знаю, а я знаю!
— В самом деле? — заинтересовался Кондомитинов.
— Ты слушай! Петька — Иисус, Иван Захарович Нихилов — Иоанн Предтеча, а я, как ты думаешь, кто?
— Иуда?
— Бери выше: я Антихрист, Лже-Христос! Я должен вызвать на бой Христа. И проиграть. Так написано. Но это еще большой вопрос! Почему обязательно проиграть? А если — выиграть? Ты — будешь помогать мне?
— Нет, она в самом деле — с Салабоновым? Ты не врешь?
— Кто?
— Да Катька-то?
— Ты слушай дальше, дурак!
Но Кондомитинов уже не хотел слушать. Он очень огорчился, что неприступная Екатерина, женщина с умным умом и красивым телом, отдана не ему, а какому-то Петру Салабонову, заделавшемуся знахарем, что уже само по себе смешно. Но нельзя ли, размышлял он, эти сведения обратить в свою пользу, чтобы Екатерина за них заплатила Арнольду? Постоянной любви ему ни от нее, ни от других женщин не надобно, а время от времени — очень было бы хорошо.
Погруженный в эти мысли, он не сразу очнулся: Завалуев тыкал ему под нос тетрадь.
— Видишь? — спрашивал он. — Математически доказано, что я — Антихрист. Шестьсот шестьдесят шесть — видишь? Число зверя, как предсказано!
— Мало ли! Это и меня можно сосчитать, тоже 666 выйдет! — посмеялся Кондомитинов.
— А хо-хо не хо-хо? — показал ему Завалуев кукиш, свидетельствующий о том, что он давно уже не стриг ногти.
Кондомитинов обиделся, вынул свой блокнот и начал подсчеты.
Очень скоро он предъявил Завалуеву листок с цифрами:

К О Н Д О М И Т И Н О В
12 16 15 5 16 14 10 20 10 15 16 3
12 + 16 + 15 + 5 + 16 + 14 + 10 + 20 + 10 + 15 +
+ 16 + 3=152
152 x 4 = 608
608 + 35 = 643, 643 + 23 = 666.

* * *
— Это что? — спросил Завалуев, начиная часто дышать.
— Сам видишь. Сумма чисел, обозначающих буквы моей фамилии, помноженная на число месяца моего рождения, на апрель, на четыре, дает 608. 608 плюс число моих лет, тридцать пять, равняется — 643. А 643 плюс число дня моего рождения, 23 апреля, насколько ты знаешь, — помнишь, в прошлом году на природе по шашлычкам ударяли, весна теплая, ранняя была? — получается ровнехонько шестьсот шестьдесят шесть. Ну? Кто из нас Антихрист?
Завалуев отвернулся. Он боялся, что на его лице будут видны его мысли. Он отвернулся и стал глазами смотреть вокруг, ища предмет. Он нашел — и совсем рядом: подушка, он ведь сидел на кровати.
— У меня есть еще доказательства, — сказал он. — Под подушкой.
— Покажи.
— Сам посмотри.
И приподнял подушку.
Кондомитинов заглянул туда.
Недаром славящийся своей силой Петр Салабонов был от корня Завалуевых по матери, Петра Петровича Бог тоже силой не обидел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54