Лишь одно сомнение обуревало каждого. Это сомнение решился высказать Диомид.
— Нас тринадцать, — сказал он. — Один лишний.
Встал Сергей-руководитель.
— Я пойду, пожалуй. Мне отца похоронить надо — уважительная причина.
— Пусть мертвые хоронят своих мертвецов, — сказал Петр.
Сергей сел.
— Вот вам и испытание, — сказал Петр. — Никого не держу, кто себя лишним чувствует — может уйти. Учтите, я вас не на славу зову. Ну, кто боится лишний геморрой нажить? А? Кому неприятностей не надо?
Все молчали.
— Кислейка лишний, — сказал Диомид. — Ему нельзя, сумасшедший он. И немой, я же знаю.
— Сам ты немой и сумасшедший! — крикнул обиженный Кислейка-Егор.
И жарко, и холодно сделалось присутствующим. Остаться — страшно, уйти — еще страшнее. Иной, незнакомый путь увидели они перед собой, иную жизнь — и жаль было от этой жизни отказаться, не попробовав ее. Не сводили они глаз с очарованного лица Петра. Готовы были.
— Что ж, — сказал Петр. — Пусть будет тринадцать. Все равно потом одного заменить придется. Вместо того, кто предаст меня.
— Кто, Господи? — жадно спросил Сергий.
— Он знает, — сказал Петр — и каждый почему-то опустил голову, каждому показалось, что остальные смотрят именно на него. — Вот что, — сказал Петр. — Там у вокзала автобус стоит. Идите и скажите шоферу, что автобус мне нужен. Поедем в Сарайск.
Василий Ельдигеев, как шофер, и Егор-Кислейка, как самый исполнительный, тут же побежали.
Автобус принадлежал городскому отделу культуры, на боку его было написано: «АВТОКЛУБ». Заведующая, не имея другого транспорта, приехала на базарчик у вокзала, где всегда была самая свежая и густая сметана, а у нее именины, вечером гости соберутся, она задумала пельмени со сметаной исполнить.
— Вылазь! — скомандовал шоферу автобуса шофер Василий.
— Щас! — ответил шофер, цвиркнув слюной в приоткрытое окошко.
Василий рванул дверь, выволок шофера.
— Знал бы ты, кому машина нужна!
Втолкнул в автобус Кислейку, впрыгнул сам — и укатили. Шофер рванулся было вслед, но закричал от боли — у него оказалась сломанной нога.
Запасшись у Клавы едой, взяв уже не воды, а настоящей водки, погрузились в автобус.
До выезда из Полынска сидели молча, а потом Кислейка не удержался, увидев перед глазами простор пути, и запел песню из мультфильма про голубой вагон. Все подхватили.
Добродушно запел и Петр, обладавший мягким басом.
И никто не знал, что им предстоит, и Петр не говорил ничего, но был уверен, и эта уверенность вселилась во всех, пели все бодрей, громче, слаженней, передавая из рук в руки бутылку, а потом и другую, и третью «Столичной» — и как никогда казалась она приятной на вкус.
12
Уже недалеко было до Сарайска, но возле железнодорожного переезда у станции Светозарной, Грабиловки то есть, мотор стал чихать, фыркать — и заглох. Кончился бензин. Тем более обидно, что за переездом дорога шла под уклон и виднелась невдалеке заправочная станция.
— Ах, так твою так! — обругал автобус Василий-шофер и стал напрягать механизм, выжимая остатки горючего. Машина кое-как, подергавшись, тронулась, но тут опустился автоматический шлагбаум, а мотор окончательно поперхнулся, автобус встал на рельсах.
— Придется воду в бензин превращать, — сказал кто-то весьма едким голосом. Все заоглядывались друг на друга, но так и не поняли, кто это сказал.
— Да воды-то тоже нет! Прыгай все отсюда! — закричал Василий, завидев поезд. — Щас тут такое будет!..
Поезд дал гудок, другой, третий... Еще немного — и он сметет автобус, и не жаль автобуса, но как бы сам поезд от такого столкновения не сошел с рельсов, — люди могут пострадать: состав — пассажирский.
Все как один, выйдя из автобуса, смотрели на Петра.
Петр пожал плечами. Зашел сзади автобуса, приложился плечом. Кислейка бросился было помогать, но кто-то остановил его.
Петр поднатужился — и автобус двинулся, переваливаясь через рельсы, еще, еще — и покатился под уклон.
С веселыми криками компания на ходу впрыгнула в автобус, Василий занял свое место и рулил к заправке. Но там их встретил большой плакат, сооруженный не на один день: «Бензина нет!»
Василий пошел к заправщицам, надеясь договориться, но не договорился. Дело в том, что наличные средства у всех были очень ограничены.
Надеясь на шоферскую взаимовыручку, Василий стал просить бензинчику у проезжающих, но пропала в наши грустные времена шоферская взаимовыручка, никто не дал ему.
— Собственно, — сказал Андрей Янтарев, учитель, — зачем нам автобус? От Светозарной на электричке доехать можно.
Пока шли к станции, у Петра возник другой план. Он подумал, что в городе для них понадобится место жилья — и желательно такое, чтобы все поместились. Найти такое жилье трудно. А вот в ППО, передвижном поезде-отряде, — можно.
И они пошли в ППО. Лидия очень рада была Петру, и тут же все решилось: старики Воблевы недавно померли в один день и один час, половина вагона пустовала, соорудили там нары, — это будет «дислокация», выразился Аркадий, киномеханик.
Вечером держали совет, послав Кислейку за водкой. Конечно, Петр мог сколько угодно сотворить подобного водке напитка, но это подобие не во всем удовлетворительное: хмель, дойдя до определенного накала, дальше не усиливался, утром не было похмелья, поэтому с непривычки чего-то как бы не хватало.
— Итак, пора бы нам решить кое-какие организационные вопросы, — сказал Сергей Обратнев, руководитель среднего звена.
— А тебе слова никто не давал! — сказал ему прямодушный рыбак Никита Кузовлев. — Тут и без тебя есть кому сказать.
Петр его понял.
— Что говорить, — устало произнес он. — Все уже сказано... Каждый вправе сказать свое. (Он думал о другом и к другому готовился.)
Сергей Обратнев обрадовался поддержке и продолжал:
— Итак, наша цель — чтобы о явлении Христа узнало как можно больше людей. Поэтому, проведя ряд мероприятий в Саранске, завербовав сторонников, организовав поддержку средств массовой информации, то есть газет, радио и телевидения...
— Фильм документальный можно снять! — сказал киномеханик Аркадий.
— Можно и фильм. После этих мероприятий местного значения необходимо скорейшим образом выходить на центр... Товарищи! — постучал он карандашом по нарам, на которых сидел. — Нельзя ли потише? — обратился он конкретно к Анатолию и Илье — те в уголке выпили и шепотом рассказывали друг другу срамные анекдоты.
— Товарищи? Гусь свинье не товарищ! — съехидничал Анатолий.
— Тогда я полетел! — нашелся Сергей, всегда славившийся умением остро вести дискуссии.
— Чего такое? Чего ты сказал? — встал и пошел на Сергея Анатолий.
— Братья! Не совестно вам? — воззвал Сергий.
— Прости, брат! — с чувством сказал ему Анатолий. — Вот так пусть и называет:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54