Он сам не смог бы
объяснить, почему он поверил. Это была мгновенная вспышка, озарение,
озарение ослепительное и обнажающее, озарение долгожданное - закономерный
результат непрерывного и, казалось, бесплодного трения бесформенных пластов
эмоций и ассоциаций. И осмысление причин этого озарения никак не могло быть
сиюминутным. Оно требовало многих часов, быть может дней, и оно требовало
полного, безоговорочного одиночества. Сейчас же нужно было продолжать
беседу. Его уже не удивляло присутствие этих странных людей. Что-то Они
знали о нем, что-то такое, о чем он пока лишь смутно догадывался. И эта
тайна неудержимо разжигала его любопытство, побуждала изливать вопросы, но,
подчиняясь какому-то внутреннему наитию, он решил не торопиться. Не он
пришел к ним, а они к нему. Не он от них ждет чего-то, а они от него. Пусть
они и ведут игру, а он форсировать события не намерен.
- Я вижу, вы в затруднении, - сказал полковник. - Конечно, трудно сразу
вот так принять все это, но... Неужели у вас нет ни одного вопроса?
Роман внутренне усмехнулся и, тщательно подбирая слова, сказал очень
тихим голосом:
- Допустим... Допустим, я поверил во все это... Допустим, все сказанное
вами - правда, прошу прощения. И все эти непонятные убийства и выводы о
катастрофе, на мой взгляд, изрядно преувеличенной. Все это теоретически
возможно. Теоретически, если уж на то пошло, все возможно. Кстати, газеты
трещат об этом уже третий месяц. Вторжение из космоса и конец света - их
излюбленные темы... Но вот что мне, Андрей э-э... Валентинович, очень бы
хотелось знать - какое я, рядовой обыватель и скромный учитель физики, могу
иметь ко всему этому отношение? Я вот сижу тут, соображаю своим скудным
умишком, и ничегошеньки мне в голову, окромя банальной фразы "спаситель
человечества", не лезет. Но, честно говоря, природная скромность не
позволяет мне заноситься столь высоко. Да и, признаться, превращаться в
участника дешевого боевика тоже не возникает особой охоты... Может, вы меня
просветите всетаки в нужную сторону?
Лицо полковника с каждым словом Романа снова становилось все более и
более виноватым. Когда Роман закончил, Свиридов шумно вздохнул и принялся
барабанить пальцами по крышке стола.
- Напрасно вы иронизируете, Роман Васильевич, - сказал он тоже очень
тихим голосом.- Я ведь предупреждал вас, что не нужно делать
скоропалительных выводов. Через несколько минут вы все узнаете. Вопросов,
касающихся моей информации, я так полагаю, вы не имеете?.. Ну, ладно. -
Полковник повернулся к лысому, который с по-прежнему кротким видом
разглядывал пространство перед собой.- Александр Леонидович, вам слово.
Александр Леонидович вскинулся, словно бы заснул вдруг с открытыми
глазами и его совершенно бесцеремонно разбудили, полез зачем-то в карманы,
упорно нашаривая там что-то, однако ничего не вытащил оттуда и, наконец,
уложив нервные руки на коленях, заговорил. Голос у него был какой-то
надтреснутый, дребезжащий, будто плохо подогнанное стекло в мчащемся
автомобиле, он постоянно запинался, экал, чуть ли не через каждое слово
говорил "значит" и "так сказать" и в целом производил впечатление
разболтанности и крайней неуверенности. Казалось, он вот-вот начнет
разваливаться на отдельные части. Речь его, длинная и монотонная, была
изрядно пересыпана многочисленными техническими и научными подробностями,
формулировками и выводами. Уже к ее середине Роман полностью уяснил суть
дела, и только остатки вежливости не позволяли ему прервать гостя. А суть
была такова. Около года назад в одном из, кажется, столичных институтов,
где профессор заведовал кафедрой генетики, группе молодых ученых вздумалось
провести внеплановые работы по изучению парапсихических способностей
человека. Тема эта, долгое время пребывавшая в загоне, была практически
неизученная, могла по этой причине растянуться на годы, но исследователям
сразу же повезло. И повезло, надо сказать, невероятно. Одному из
привлеченных к работе экстрасенсов - профессор не назвал фамилии - удалось
буквально после нескольких - трех или четырех - сеансов материализовать
что-то около двух граммов поваренной соли. Фурор это вызвало необычайный.
Ведь до этого ни о чем подобном ни у нас, ни у них (на проклятущем Западе,
разумеется) официальные источники информации не сообщали. Экстрасенса,
которого окрестили человеком-генератором, сокращенно - гетором, обязали,
посулив солидный оклад, продолжать исследования, а специально созданные
службы занялись тем временем поисками в стране людей с аналогичными
способностями (кое-кто из власть предержащих сразу смекнул, что это за
страшная сила, и, как оказалось впоследствии, будто в воду глядел). На
основе первых наблюдений разработали специальные тесты, разослали их по
больницам и под видом лечебной профилактики прозондировали все - от мала,
до велика - население. Геторов оказалось не так уж и много. Что-то немногим
более 0,001% от общего числа. Основное их количество пришлось на людей
творческих профессий: писателей, художников - не обязательно талантливых и
не обязательно известных. Всех их без излишней суеты взяли на учет в
местных органах исполнительной власти и на этом дело посчитали завершенным.
А зря. Потому что через полгода грянули новочеркасские события. Совершенно
неожиданно и совершенно непонятно, какой-то чудовищной смертью погибает
сотрудник местной газеты некто Синицын Вадим Сергеевич, потом в точности
такой же непонятной чудовищной смертью погибают один за другим еще
несколько человек, потом еще, и еще, а к концу июня лавина загадочных
убийств захлестывает все территории Союза и сопредельных с ним
государств... ("Ну, это вы, значит, уже знаете"). Пока правоохранительные
органы длинными бессонными ночами безуспешно ломали головы, выискивая
возможные причины происходящего, ученые мужи довольно быстро смекнули, в
чем тут дело. Очевидно, кому-то из геторов, совершенно не подозревавшему о
своих способностях, удалось в минуты эмоционального напряжения стихийно
создать некое чудовище, первой жертвой которого он сам, по всей видимости,
и оказался. Тщательное изучение документов дела о гибели Вадима Синицына
полностью подтвердило это предположение. Чудовище, созданное, как это ни
парадоксально, фантазией человека, существует, благодаря этой же фантазии,
уничтожает людей, и, что самое страшное, никто не знает способов борьбы с
ним. Суда по материалам, над которыми трудился Вадим Синицын, никакими
известными физическими методами, хоть водородной бомбой, уничтожить его
вряд ли возможно. Сложившаяся ситуация казалась бы безвыходной, если бы в
этих же самых материалах не присутствовали весьма недвусмысленные намеки,
что решение данной проблемы все-таки существует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25