- Эта планета, черт
возьми, действует мне на нервы. У меня такое чувство, будто я хожу по
раскаленной сковородке. Температура всего тридцать, а комбинезон хоть
выжимай. Постоянно мерещится какая-то чушь: громы, привидения. Устал я, и
вообще, кто это придумал - заниматься исследованиями ночью? Самого бы его
сунуть на мое место.
- Кажется, это было твое предложение, - осторожно заметил Грэхэм.
- Верно, - не стал спорить Виктор. - Но почему Аартон на это согласился?
Он что, начальник только нравоучения читать? А проявлять заботу о
подчиненных он уже и не начальник? Так, что ли?
- Н-да, понесло тебя - задумчиво проговорил Грэхэм. - Может, вернешься?
Виктор сразу же остыл. Тревога его уменьшилась. Буханье стихло. Вернулось
желание шагать в авангарде человечества.
- Ладно, не обращай внимания. Это я так... от скуки. Помойка эта мне уже
до чертиков надоела.
- Может, все-таки прислать катер?
Виктор снова собрался возразить, открыл было рот и вдруг поймал себя на
том, что прислушивается. Какой-то далекий неясный, похожий на пыхтение
паровоза звук зародился где-то там, за обелиском, на другой стороне
площади, стал усиливаться, будто бы источник этого звука приближался,
превращаясь в непрерывное шипение. Поначалу Виктору показалось, что шум
этот издают осыпающиеся по непонятным причинам предметы с барханов мусора.
Он направил туда луч фонаря и замер, замер в каком-то жутком оцепенении,
пораженный видом открывшегося ему зрелища. Что-то черное и бесформенное,
похожее на небольшую грозовую тучу, пульсирующую множеством яркоголубых
прожилок и точек, неторопливо, словно в замедленных кадрах фильма,
выплывало из-за широкого постамента обелиска. Каким-то непостижимым для
человеческого разума и неотвратимым, как рок, показалось Виктору это
создание. Было ли оно порождением неких таинственных и мрачных сил этой
мертвой планеты? Было ли оно воплощением вселенского зла? Виктор не мог
ответить на эти вопросы. Он стоял, оцепенев, неподвижно и безмолвно, и
дикий страх необоримой волной захлестывал его сознание.
А потом в самой сердцевине этой тучи полыхнула вдруг ослепительная
вспышка, тотчас же в динамиках раздался оглушительный треск, а через
мгновение у самых глаз Виктора, опрокидывая его на землю, разорвался
исторгнутый облаком ярко-голубой шар. На какую-то неизмеримо малую долю
секунды Виктор потерял сознание. Он сразу же пришел в себя, вскочил,
холодный и расчетливый, отработанным движение вывернул из кобуры "лингер"
и, содрогаясь от отвращения, послал в облако сразу четыре заряда. Все
гигантское пространство площади - от края до края - озарилось оранжевым
заревом. На стенах окружающих домов заплясали отбрасываемые разнообразными
предметами безумные тени, бесчисленное количество стеклянных осколков,
устилавших площадь, засверкало, как россыпь бриллиантов, и даже Сомеон и
звезды, казалось, померкли на ночном небосклоне от этого ослепительного
сияния. С сухим вязким шелестом четыре ярко-оранжевых сгустка плазмы
пронеслись над каменной брусчаткой метров шестьдесят и один за другим с
сочным чмоканьем, как пиявки, впились в тело облака. Менее чем за секунду
они должны были разложить его на мелкие составляющие: атомы и ионы, альфа и
бета-частицы, кванты гамма и рентгеновского излучений. Такой исход казался
настолько очевидным, что не вызывал сомнений. Но случилось невероятное.
Как голодный прожорливый зверь, черное облако быстро и методично, с
каким-то даже удовлетворением поглотило все четыре сгустка, замерло после
этого на несколько мгновений и снова двинулось к Виктору, неторопливо,
целеустремленно, как запрограммированный одной только командой механизм.
Виктор попятился. Сложившееся положение сил было явно не в его пользу.
Судорожно сжимая бесполезный "лингер", он вдруг резко, как заяц, прыгнул
вправо, в сторону темневшей метрах в пяти-шести подворотни. Уже за углом он
ощутил могучий толчок горячего воздуха, вызванный разрывом посланного ему
вдогонку очередного голубого шара. Не оглядываясь, но каждую секунду ожидая
удара в спину, он что было сил пробежал по узкому, захламленному
всевозможным мусором тоннелю и очутился в маленьком, относительно чистом
дворике, в глубине которого смутно вырисовывались какие-то невразумительные
сооружения - то ли беседки, то ли песочницы, - а впереди, метрах в сорока,
виднелись ветхие деревянные строения, между которыми узкими вертикальными
щелями темнели ходы. Обернувшись и увидев, как черная масса вваливается уже
в тоннель, Виктор бросился к одному из этих ходов, стараясь не думать о
том, что может угодить в тупик. К счастью, этого не произошло. Благополучно
миновав сараи, он перелез затем через низенький деревянный заборчик,
угрожающе затрещавший под ним, и наконец проходными дворами, забирая влево,
выбрался на широкую улицу, в которой узнал свой недавний проспект.
Здесь Виктор- постепенно замедлил бег и пошел шагом, тяжело дыша и
поминутно оглядываясь. В динамиках попрежнему звучал оглушительный треск, и
связаться со станцией не представлялось пока что возможным. Тем не менее
Виктор был уверен, что на базе уже поднята тревога и что сюда уже
направлена спасательная группа. Скорее всего, она прибудет в район высадки
Виктора. Это недалеко, километрах в двух прямо по проспекту. Даже учитывая
многочисленные препятствия в виде автомобилей и мусора, Виктор покроет это
расстояние менее, чем за десять минут.
Стараясь экономно расходовать силы, он легкими пружинистыми скачками
побежал по оси проспекта, светя под ноги фонарем и время от времени бросая
назад зоркие взгляды. В оставляемой им темноте немедленной погони пока что,
видимо, не намечалось. Во всяком случае, среди ставшей уже привычной
атрибутики города: дряхлых домов и автомобилей, порушенных фонарных
столбов, скелетов и т. д. - никакого движения заметно не было.
Когда впереди обрисовалась знакомая куча проволоки, треск в динамиках
вдруг резко оборвался и послышался перепуганный голос Грэхэма, а на заднем
плане- отчетливый гомон галдящих сотрудников станции!
- Виктор! Виктор! Вызывает центр "Альфа". Виктор...
- Здесь Локтев. Слушаю, - отозвался Виктор, чудовищным усилием заставляя
голос звучать спокойно.
- Слава Богу! Наконец-то! - произнес Грэхэм с облегчением. -
Секундочку... Марвил, Марвил, есть связь.
На какое-то мгновение голоса стихли, затем загалдели с удвоенной силой.
Через секунду в динамиках раздался звенящий тенорок Аартона:
- Локтев! Что у тебя там происходит?.. Да тише, вы!.. Это я не тебе,
Виктор. Докладывай.
- Согласно программе я в 22:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
возьми, действует мне на нервы. У меня такое чувство, будто я хожу по
раскаленной сковородке. Температура всего тридцать, а комбинезон хоть
выжимай. Постоянно мерещится какая-то чушь: громы, привидения. Устал я, и
вообще, кто это придумал - заниматься исследованиями ночью? Самого бы его
сунуть на мое место.
- Кажется, это было твое предложение, - осторожно заметил Грэхэм.
- Верно, - не стал спорить Виктор. - Но почему Аартон на это согласился?
Он что, начальник только нравоучения читать? А проявлять заботу о
подчиненных он уже и не начальник? Так, что ли?
- Н-да, понесло тебя - задумчиво проговорил Грэхэм. - Может, вернешься?
Виктор сразу же остыл. Тревога его уменьшилась. Буханье стихло. Вернулось
желание шагать в авангарде человечества.
- Ладно, не обращай внимания. Это я так... от скуки. Помойка эта мне уже
до чертиков надоела.
- Может, все-таки прислать катер?
Виктор снова собрался возразить, открыл было рот и вдруг поймал себя на
том, что прислушивается. Какой-то далекий неясный, похожий на пыхтение
паровоза звук зародился где-то там, за обелиском, на другой стороне
площади, стал усиливаться, будто бы источник этого звука приближался,
превращаясь в непрерывное шипение. Поначалу Виктору показалось, что шум
этот издают осыпающиеся по непонятным причинам предметы с барханов мусора.
Он направил туда луч фонаря и замер, замер в каком-то жутком оцепенении,
пораженный видом открывшегося ему зрелища. Что-то черное и бесформенное,
похожее на небольшую грозовую тучу, пульсирующую множеством яркоголубых
прожилок и точек, неторопливо, словно в замедленных кадрах фильма,
выплывало из-за широкого постамента обелиска. Каким-то непостижимым для
человеческого разума и неотвратимым, как рок, показалось Виктору это
создание. Было ли оно порождением неких таинственных и мрачных сил этой
мертвой планеты? Было ли оно воплощением вселенского зла? Виктор не мог
ответить на эти вопросы. Он стоял, оцепенев, неподвижно и безмолвно, и
дикий страх необоримой волной захлестывал его сознание.
А потом в самой сердцевине этой тучи полыхнула вдруг ослепительная
вспышка, тотчас же в динамиках раздался оглушительный треск, а через
мгновение у самых глаз Виктора, опрокидывая его на землю, разорвался
исторгнутый облаком ярко-голубой шар. На какую-то неизмеримо малую долю
секунды Виктор потерял сознание. Он сразу же пришел в себя, вскочил,
холодный и расчетливый, отработанным движение вывернул из кобуры "лингер"
и, содрогаясь от отвращения, послал в облако сразу четыре заряда. Все
гигантское пространство площади - от края до края - озарилось оранжевым
заревом. На стенах окружающих домов заплясали отбрасываемые разнообразными
предметами безумные тени, бесчисленное количество стеклянных осколков,
устилавших площадь, засверкало, как россыпь бриллиантов, и даже Сомеон и
звезды, казалось, померкли на ночном небосклоне от этого ослепительного
сияния. С сухим вязким шелестом четыре ярко-оранжевых сгустка плазмы
пронеслись над каменной брусчаткой метров шестьдесят и один за другим с
сочным чмоканьем, как пиявки, впились в тело облака. Менее чем за секунду
они должны были разложить его на мелкие составляющие: атомы и ионы, альфа и
бета-частицы, кванты гамма и рентгеновского излучений. Такой исход казался
настолько очевидным, что не вызывал сомнений. Но случилось невероятное.
Как голодный прожорливый зверь, черное облако быстро и методично, с
каким-то даже удовлетворением поглотило все четыре сгустка, замерло после
этого на несколько мгновений и снова двинулось к Виктору, неторопливо,
целеустремленно, как запрограммированный одной только командой механизм.
Виктор попятился. Сложившееся положение сил было явно не в его пользу.
Судорожно сжимая бесполезный "лингер", он вдруг резко, как заяц, прыгнул
вправо, в сторону темневшей метрах в пяти-шести подворотни. Уже за углом он
ощутил могучий толчок горячего воздуха, вызванный разрывом посланного ему
вдогонку очередного голубого шара. Не оглядываясь, но каждую секунду ожидая
удара в спину, он что было сил пробежал по узкому, захламленному
всевозможным мусором тоннелю и очутился в маленьком, относительно чистом
дворике, в глубине которого смутно вырисовывались какие-то невразумительные
сооружения - то ли беседки, то ли песочницы, - а впереди, метрах в сорока,
виднелись ветхие деревянные строения, между которыми узкими вертикальными
щелями темнели ходы. Обернувшись и увидев, как черная масса вваливается уже
в тоннель, Виктор бросился к одному из этих ходов, стараясь не думать о
том, что может угодить в тупик. К счастью, этого не произошло. Благополучно
миновав сараи, он перелез затем через низенький деревянный заборчик,
угрожающе затрещавший под ним, и наконец проходными дворами, забирая влево,
выбрался на широкую улицу, в которой узнал свой недавний проспект.
Здесь Виктор- постепенно замедлил бег и пошел шагом, тяжело дыша и
поминутно оглядываясь. В динамиках попрежнему звучал оглушительный треск, и
связаться со станцией не представлялось пока что возможным. Тем не менее
Виктор был уверен, что на базе уже поднята тревога и что сюда уже
направлена спасательная группа. Скорее всего, она прибудет в район высадки
Виктора. Это недалеко, километрах в двух прямо по проспекту. Даже учитывая
многочисленные препятствия в виде автомобилей и мусора, Виктор покроет это
расстояние менее, чем за десять минут.
Стараясь экономно расходовать силы, он легкими пружинистыми скачками
побежал по оси проспекта, светя под ноги фонарем и время от времени бросая
назад зоркие взгляды. В оставляемой им темноте немедленной погони пока что,
видимо, не намечалось. Во всяком случае, среди ставшей уже привычной
атрибутики города: дряхлых домов и автомобилей, порушенных фонарных
столбов, скелетов и т. д. - никакого движения заметно не было.
Когда впереди обрисовалась знакомая куча проволоки, треск в динамиках
вдруг резко оборвался и послышался перепуганный голос Грэхэма, а на заднем
плане- отчетливый гомон галдящих сотрудников станции!
- Виктор! Виктор! Вызывает центр "Альфа". Виктор...
- Здесь Локтев. Слушаю, - отозвался Виктор, чудовищным усилием заставляя
голос звучать спокойно.
- Слава Богу! Наконец-то! - произнес Грэхэм с облегчением. -
Секундочку... Марвил, Марвил, есть связь.
На какое-то мгновение голоса стихли, затем загалдели с удвоенной силой.
Через секунду в динамиках раздался звенящий тенорок Аартона:
- Локтев! Что у тебя там происходит?.. Да тише, вы!.. Это я не тебе,
Виктор. Докладывай.
- Согласно программе я в 22:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25