Рядом с ванной стоял медицинский техник в светло-зеленом халате.
Я с усилием сконцентрировал зрение. Здесь был майор Михайлов с пластырем-повязкой на челюсти, а в залитом пенным бинтом чучеле я узнал толстозадого Стражникова. Техник по-свойски выговаривали майору. Возможно, подумал я, они частенько встречаются этак в рабочее время.
Наконец, посоветовавшись с медроботом, техник заявил:
– Конечно, мы его забираем. Надеюсь, майор, он не умрет.
– Вот уж чепуха, – прохрипел я, и полицейские соизволили обратить на меня внимание.
Все сгрудились вокруг моей ванны. Майор Михайлов нехорошо улыбался сквозь бинты.
– Послушай, Орлов! (Он игнорировал сообщение идентификационного банка) Не знаю, как ты там подсуетился. И не знаю, кто тебе помог поменять личность, но запомни: для меня, как бы ты ни перекрашивался, ты останешься убийцей моего бра та, И я тебе не завидую.
Видно, мой удар его еще больше раззадорил.
– А я, когда выйду из больницы, – с усилием выдавил я, – первым делом разделаю тебя под орех. И твоего некрофила-лейтенанта. Вам обоим пригодится моя наука.
Техник хихикнул:
– Думаю, пациент выживет. Вперед протолкался Стражников. Сквозь бинт кое-где проступала кровь.
– Неужели мы так и отпустим этого ублюдка?
– Остынь, Павел, – отмахнулся майор Михайлов.
Лейтенант сделал движение, чтобы наброситься на меня. Не знаю, может, он еще больший дурак, чем я предполагал, но его всерьез удержали. В глазах у меня стало темнеть. Чувствуя, как погружаюсь в рыхлое беспамятство, я не смог отказать себе в удовольствии и из последних сил поднял к забинтованному лейтенантскому носу сакраментальную фигуру из трех пальцев.
Я потерял сознание с чувством глубокого удовлетворения, унося с собой в темноту образ тут же взбесившегося лейтенанта и слабые смешки его коллег.


6
ЧУТЬ ЖИВЫМ НЕ СВАРИЛИ

Окончательно я пришел в себя на третьи сутки. До этого были просветы, которые смутно переплетались со сновидениями, где обитали и зеленые халаты, и бинты, и уколы, и громкие голоса недобитых легавых. Но это было. А сейчас все обрело предельную четкость и перед моим силовым коконом появился знакомый уже техник.
– Вообще-то вам следует еще несколько дней полежать. Но если хотите, можете уйти отсюда. В принципе, вы здоровы, хотя я и не понимаю, как вам удалось так легко выкарабкаться.
Голова моя смутно (без особых, впрочем, неприятных ощущений) гудела. Я пощупал затылок сквозь пенный пластырь
– Мы поставили вам три скобки в черепе. Ничего страшного, просто трещина. Но у вас имеются следы серьезного ранения. Мы ознакомились с вашей медкартой. Очень интересный случай. Неужели последствия не самоликвидировались?
– Если вы спрашиваете, вспомнил ли я что-нибудь новое, то увы. Как не помнил, так и не помню.
– Я бы посоветовал вам обратиться к инфору. Если ничего не прояснится, то хоть о себе больше узнаете.
– Инфор?
– Инфор. Ну, это... инфор, в общем.
Повинуясь невысказанному желанию, поле немедленно поставило меня на пол. Сейчас же одна из стен стала прозрачной и, обратившись в экран, одного за другим в идиотских позах и разных костюмных вариантах продемонстрировало мне меня же.
– Что за...
– Не пойдете же вы голым. Шкаф предлагает вам модные в этом сезоне модели одежды. Выбирайте, что вам больше нравится.
– Какая разница!..
– Тогда я посоветовал бы вам это. Я был согласен и вскоре весь в чем-то голубом с золотым покинул сей приют, неожиданно получив и удостоверение личности на имя Волкова Сергея Владимировича.
Я сделал вывод, что майору пришлось уступить, признав свое поражение и мою правоту.
Сказать по правде, но амнезия доставляла мне массу неприятностей. Мало того, что я не помнил, кто я есть, а анкетные сведения часто просто затушевывали истину, но вместе с подробностями биографии я забыл и элементарные вещи, которые и ребенок знает с детства.
Сейчас, впрочем, меня провожал техник, странно не обращавший внимание на стены, которые, правда, немедленно расступались перед нами.
Мы вышли в большой коридор и тут же наткнулись на полные неясного красноватого света цилиндры – шахты лифтов. Один из них уже ожидал – меня, как оказалось, ибо, стоило мне зайти, сразу пошел вниз. Медтехник, имени которого я так никогда не узнал, остался там наверху и, конечно, в прошлом.
Я опускался долго. Попеременно уходили вверх сечения сводов. Я потерял им счет, лифт все опускался и опускался, это напоминало движение по кругу, если бы не было направлено вниз. Я погружался в дремотную задумчивость, причина которой была частично моя недавняя травма, а частично – мысль о ближайших планах, тоже поглощавшая мое внимание; часть прозрачного цилиндра открылась, и я пошел куда глаза глядят.
Собственно, моей первой задачей было отыскать убежище – привычка, за последние годы въевшаяся в плоть и кровь. Мне необходимо было место, где в крайнем случае я мог бы отлежаться: я хотел найти гостиницу.
В общем-то я чувствовал себя неплохо, и если бы не неопределенность положения, все было бы нормально. Я заметил, как сквозь плиты тротуара слабо пробивался свет, плыли неясные тени – вероятно, просвечивал подземный этаж. Мимо меня беззвучно проносились черные капли машин. Небо, темно-синее надо мной, розовело на закате сквозь провалы громадных зданий. Я увидел движущийся тротуар и поехал на нем. Надо мной проплывали каменные арки, соединявшие соседние дома, в какой-то момент слившиеся в монолитное строение, внутрь которого и внес меня тротуар.
Я оказался в огромном помещении, ярко расцвеченном узорами, единственным ценителем которых я оказался. Вниз уходили золоченые сверкающие ступени эскалатора.
Выбор был невелик; я поехал вниз, где, освещенная серебристым светом, сияла широкая улица, по обеим ее сторонам в домах располагались магазинчики или бары. Стали попадаться прохожие, бродящие между беспорядочно росших деревьев на тротуарах.
Я пошел на приглашающие звуки музыки и вышел к фонтану на площади. Посреди фонтана на маленькой площадке танцевала обнаженная девушка. Я видел ее лицо, переливающиеся струи воды, кремового цвета кожу. Она вдруг запела, не прерывая танца, я не разбирал слов, вплетавшихся в шум водяных струй и звуки музыки. Лишь лицо, отрешенное от всего внешнего и, конечно, меня, выражало самозабвение, будто она видела нечто незримое и именно о нем и пела. Я не представлял, что такое возможно.
Я понял, что это нечто вроде визора, только потому, что она мне показалась слишком маленького роста. Я сунул руку под водяную струю, но это тоже оказалось иллюзией. Однако рука невыносимо запахла духами.
В конце площади я увидел еще один эскалатор, уже серебристый, сразу ныряющий в туннель с разноцветным танцем чего-то:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93