На лице его была написана решимость отсиживаться в своем непроницаемом убежище, хотя бы даже мир тут обрушился!..
Ухмыльнувшись, я отбросил бластер Стражникова, а потом повернулся и пошел к выходу.
Я слышал – сухо застрекотав, отключилось поле. Я обернулся. Неловко прицеливаясь, Кравцов поднимал бластер. И тогда я поднял руку с вытянутыми пальцами, напряг предплечье, и широкая лента огня ударила в бывшего правителя Империи.
– За Орлова Ивана Силантъевича, – прошептал я, – за охранников и брата Виктора Михайлова, за предательство, а это за Николая Орлова!
Он рухнул раньше своей отброшенной боевым лучом головы. А когда и голова с глухим стуком упала на пол, тишина в пустом зале зазвенела оглушительно, так что в ушах заложило. Лишь мерно, все увеличивая интервал, капала кровь с тела лейтенанта Стражникова: с носа – на живот, с живота – на пол...
Меня никто не пытался задержать, когда я уходил. Да я думаю, что и не сумели бы...
55
МАРИНА ВРОНСКАЯ
Машину я отпустил незадолго до цели и пошел пешком по удивительно знакомому уже маршруту, изо дня в день меняющемуся, впрочем. Неожиданно много людей. Вдоль переулков сидели за столиками люди. Девушка с блесками в волосах... Вскинула ресницы... Пузатый розовый мужчина в расстегнутой до пояса рубашке с бабочкой в районе живота... Неурочные дети прыгали кружком, гоняя друг к другу порхающий кораблик. Пахло духами и вином. Отовсюду неслась музыка, фантомы вдоль стен и на тротуарах пели каждый свое. А ближе к ее дому, по главному бульвару под облаками пушистых крон деревьев, шаркали и посмеивались гуляющие толпы, мелькали разноцветные совсем почти голые тела женщин, тонкие, обтянутые по моде ноги мужчин под толстыми дутыми плечами. Тут и там в брызгах цветных фейерверков пылали в лиловом сумраке кафе: столики прямо на тротуарах, причудливые пятнистые тени на панелях. В глубине за столиками, заламывая руки, пела обнаженная девушка, сквозь которую, не нарушая мелодии, проходили посетители.
У меня было настроение... такое настроение!.. Зная, что меня ждет у Лены, я не хотел идти. В памяти пронеслось что-то, как сорвавшаяся звезда, – что-то из области призрачных кнехтов, моей тогдашней пронзительной тоски и ее нескрываемого счастья, так прочно разделившего нас.
Я дошел наконец. В эту ночь дом Лены, в мгновение ока ставшей с единым предсмертным всплеском мирабовских воспоминаний Мариной Вронской, обрел черты, которыми поразил меня еще в первую нашу встречу. Огромная рыба, проплывающая: под прозрачными плитами дорожки, попыталась ткнуться губастым носом в мои подошвы, – впереди, словно запечатанный грот, светился вход в псевдоподводный мир.
Я вздохнул, усмехнулся опять, крепко сжал руки за спиной, чтобы расправить плечи, и, глядя на звезды, тоже непонятно как проявившиеся в этом подземном этаже, стал думать о своей ускользающей любви.
Прокатилась падучая звезда с нежданностью сердечного перебоя. Сильный и чистый порыв ветра прошел по моим волосам, взметнувшимися вслед, и все же, несмотря на печаль, не было во мне чувства утраты.
Я вошел и, пройдя бесконечные анфилады комнат, коридоров, переходов и лестниц, наконец добрался до цели.
Она в воздушном халатике сидела на кровати, и ее черные крашеные волосы небрежно рассыпались по плечам.
– Сергей! – вскрикнула она и подбежала ко мне. – Ты прилетел, я только что узнала. Ах! я так боялась! – Ее руки сомкнулись на моей шее, она из всех сил прижималась ко мне.
Я думал: что это? страх, издевательство, испорченность?
– Мираб мне успел все рассказать.
– Что? Что он рассказал?
– Ты не Ланская Елена. Ты Вронская, Марина Вронская.
– Откуда он мог?.. Значит, ты знаешь!
– Все знаю. Как же глупо я попался! Все, кто хотел, обманывали меня.
– Я не...
– Мираб Мамедов, Премьер-Министр – это понятно. Но ты?! Ты хотела расправиться с Мирабом моими руками.
– О чем ты говоришь! Ты же сразу дал понять, что играешь в какую-то глупую игру и не хочешь, чтобы я встревала и портила... Ставкой была твоя жизнь, вот я и не стала вмешиваться.
– Нет, ты так не ускользнешь. Ответить и тебе придется. Ты думала, либо один погибнет, либо другой. Так знай – Мираб мертв, и Премьер-Министр мертв, и лейтенант Стражников мертв – ты о нем, конечно, знаешь. Все мертвы.
Она закрыла губы тыльной стороной ладони и молча с ужасом смотрела на меня.
– Я вот все думал, как же тебя наказать за то, что ты использовала меня. Убить? Хватит смертей. Я думаю, лучше всего было бы забыть о тебе и не вспоминать больше. Да, я придумал, как накажу тебя. Ты привыкла крутить мужчинам головы, знала всегда, что можешь делать с ними все, что хочешь. Посмотрим теперь... А ну, раздевайся!
Она, ничего не понимая, с ужасом глядела на меня. Для полной убедительности я вытащил бластер, ненужный уже лейтенанту Стражникову. Хоть это и было, конечно, лишнее. Однако события последних дней, даже часов так истощили меня, что многое делал не совсем характерное для себя; реальность, извернув грани, исказила многое – я верил в возможность того, что обычно отбросил бы с негодованием.
С ней что-то произошло. Я не понял – ужас исчез из глаз ее, она рванула полы своего воздушного одеяния, и тут оказалось, что долго раздеваться не придется. Яростно откинув халат, она застыла передо мной, словно прекрасная статуя, а я тут же усомнился в себе, по решил выдержать. Я должен был совершить этот подвиг, потому что смотреть на эту длинноногую богиню, смотреть издали и знать, что эти чудесные груди и гладкая кожа уже не доступны, никогда не доступны... Это, конечно, не могло не быть подвигом.
– Ты изменила внешность так, чтобы уже тебя никто не мог бы узнать. Это легко, конечно. Ты переселилась сюда, подальше от родственников, от нового Премьер-Министра. Ты ждала, когда что-нибудь изменится и ты сможешь отомстить Мирабу, которого ты разлюбила так же, как и Николая.
– Дурачок! – сказала она и, расправив плечи, изогнула свой стан так, что в горле у меня, и так пересохшем, захрипело. Я прокашлялся, чувствуя, что наступает время фарса.
– Пока ты была с Мирабом Мамедовым, тебе не составило труда узнать все о нем и его планах. Потом ты обманула и его. Ты только не могла и подумать, что ему известно все о каждом твоем шаге, и если бы не я, он, когда пришло бы время, настиг тебя мгновенно. Ты могла все мне рассказать, но ты хотела остаться в стороне. Я один должен был разгребать эту грязь. Зачем тебе все это было нужно, Марина? Зачем было обманывать Николая? Он тебя так любил!
В горле у меня окончательно пересохло, стало трудно говорить. А Марина вдруг медленно пошла ко мне с очень странным выражением на лице.
Я подумал, что мой подвиг может не состояться, ибо сам чувствовал, каким голодным взором пожирал ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Ухмыльнувшись, я отбросил бластер Стражникова, а потом повернулся и пошел к выходу.
Я слышал – сухо застрекотав, отключилось поле. Я обернулся. Неловко прицеливаясь, Кравцов поднимал бластер. И тогда я поднял руку с вытянутыми пальцами, напряг предплечье, и широкая лента огня ударила в бывшего правителя Империи.
– За Орлова Ивана Силантъевича, – прошептал я, – за охранников и брата Виктора Михайлова, за предательство, а это за Николая Орлова!
Он рухнул раньше своей отброшенной боевым лучом головы. А когда и голова с глухим стуком упала на пол, тишина в пустом зале зазвенела оглушительно, так что в ушах заложило. Лишь мерно, все увеличивая интервал, капала кровь с тела лейтенанта Стражникова: с носа – на живот, с живота – на пол...
Меня никто не пытался задержать, когда я уходил. Да я думаю, что и не сумели бы...
55
МАРИНА ВРОНСКАЯ
Машину я отпустил незадолго до цели и пошел пешком по удивительно знакомому уже маршруту, изо дня в день меняющемуся, впрочем. Неожиданно много людей. Вдоль переулков сидели за столиками люди. Девушка с блесками в волосах... Вскинула ресницы... Пузатый розовый мужчина в расстегнутой до пояса рубашке с бабочкой в районе живота... Неурочные дети прыгали кружком, гоняя друг к другу порхающий кораблик. Пахло духами и вином. Отовсюду неслась музыка, фантомы вдоль стен и на тротуарах пели каждый свое. А ближе к ее дому, по главному бульвару под облаками пушистых крон деревьев, шаркали и посмеивались гуляющие толпы, мелькали разноцветные совсем почти голые тела женщин, тонкие, обтянутые по моде ноги мужчин под толстыми дутыми плечами. Тут и там в брызгах цветных фейерверков пылали в лиловом сумраке кафе: столики прямо на тротуарах, причудливые пятнистые тени на панелях. В глубине за столиками, заламывая руки, пела обнаженная девушка, сквозь которую, не нарушая мелодии, проходили посетители.
У меня было настроение... такое настроение!.. Зная, что меня ждет у Лены, я не хотел идти. В памяти пронеслось что-то, как сорвавшаяся звезда, – что-то из области призрачных кнехтов, моей тогдашней пронзительной тоски и ее нескрываемого счастья, так прочно разделившего нас.
Я дошел наконец. В эту ночь дом Лены, в мгновение ока ставшей с единым предсмертным всплеском мирабовских воспоминаний Мариной Вронской, обрел черты, которыми поразил меня еще в первую нашу встречу. Огромная рыба, проплывающая: под прозрачными плитами дорожки, попыталась ткнуться губастым носом в мои подошвы, – впереди, словно запечатанный грот, светился вход в псевдоподводный мир.
Я вздохнул, усмехнулся опять, крепко сжал руки за спиной, чтобы расправить плечи, и, глядя на звезды, тоже непонятно как проявившиеся в этом подземном этаже, стал думать о своей ускользающей любви.
Прокатилась падучая звезда с нежданностью сердечного перебоя. Сильный и чистый порыв ветра прошел по моим волосам, взметнувшимися вслед, и все же, несмотря на печаль, не было во мне чувства утраты.
Я вошел и, пройдя бесконечные анфилады комнат, коридоров, переходов и лестниц, наконец добрался до цели.
Она в воздушном халатике сидела на кровати, и ее черные крашеные волосы небрежно рассыпались по плечам.
– Сергей! – вскрикнула она и подбежала ко мне. – Ты прилетел, я только что узнала. Ах! я так боялась! – Ее руки сомкнулись на моей шее, она из всех сил прижималась ко мне.
Я думал: что это? страх, издевательство, испорченность?
– Мираб мне успел все рассказать.
– Что? Что он рассказал?
– Ты не Ланская Елена. Ты Вронская, Марина Вронская.
– Откуда он мог?.. Значит, ты знаешь!
– Все знаю. Как же глупо я попался! Все, кто хотел, обманывали меня.
– Я не...
– Мираб Мамедов, Премьер-Министр – это понятно. Но ты?! Ты хотела расправиться с Мирабом моими руками.
– О чем ты говоришь! Ты же сразу дал понять, что играешь в какую-то глупую игру и не хочешь, чтобы я встревала и портила... Ставкой была твоя жизнь, вот я и не стала вмешиваться.
– Нет, ты так не ускользнешь. Ответить и тебе придется. Ты думала, либо один погибнет, либо другой. Так знай – Мираб мертв, и Премьер-Министр мертв, и лейтенант Стражников мертв – ты о нем, конечно, знаешь. Все мертвы.
Она закрыла губы тыльной стороной ладони и молча с ужасом смотрела на меня.
– Я вот все думал, как же тебя наказать за то, что ты использовала меня. Убить? Хватит смертей. Я думаю, лучше всего было бы забыть о тебе и не вспоминать больше. Да, я придумал, как накажу тебя. Ты привыкла крутить мужчинам головы, знала всегда, что можешь делать с ними все, что хочешь. Посмотрим теперь... А ну, раздевайся!
Она, ничего не понимая, с ужасом глядела на меня. Для полной убедительности я вытащил бластер, ненужный уже лейтенанту Стражникову. Хоть это и было, конечно, лишнее. Однако события последних дней, даже часов так истощили меня, что многое делал не совсем характерное для себя; реальность, извернув грани, исказила многое – я верил в возможность того, что обычно отбросил бы с негодованием.
С ней что-то произошло. Я не понял – ужас исчез из глаз ее, она рванула полы своего воздушного одеяния, и тут оказалось, что долго раздеваться не придется. Яростно откинув халат, она застыла передо мной, словно прекрасная статуя, а я тут же усомнился в себе, по решил выдержать. Я должен был совершить этот подвиг, потому что смотреть на эту длинноногую богиню, смотреть издали и знать, что эти чудесные груди и гладкая кожа уже не доступны, никогда не доступны... Это, конечно, не могло не быть подвигом.
– Ты изменила внешность так, чтобы уже тебя никто не мог бы узнать. Это легко, конечно. Ты переселилась сюда, подальше от родственников, от нового Премьер-Министра. Ты ждала, когда что-нибудь изменится и ты сможешь отомстить Мирабу, которого ты разлюбила так же, как и Николая.
– Дурачок! – сказала она и, расправив плечи, изогнула свой стан так, что в горле у меня, и так пересохшем, захрипело. Я прокашлялся, чувствуя, что наступает время фарса.
– Пока ты была с Мирабом Мамедовым, тебе не составило труда узнать все о нем и его планах. Потом ты обманула и его. Ты только не могла и подумать, что ему известно все о каждом твоем шаге, и если бы не я, он, когда пришло бы время, настиг тебя мгновенно. Ты могла все мне рассказать, но ты хотела остаться в стороне. Я один должен был разгребать эту грязь. Зачем тебе все это было нужно, Марина? Зачем было обманывать Николая? Он тебя так любил!
В горле у меня окончательно пересохло, стало трудно говорить. А Марина вдруг медленно пошла ко мне с очень странным выражением на лице.
Я подумал, что мой подвиг может не состояться, ибо сам чувствовал, каким голодным взором пожирал ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93