— Лучше почеши за ушами, — посоветовал Грегори, — тогда, может быть; она тебе покажет и свои клыки.
Чудовище задрало голову, показывая, что оно также не прочь, чтобы его почесали и под подбородком. Для этого дела тут же нашелся смышленый мальчуган.
Грегори отступил, понимая, что он уже здесь лишний, любуясь своей работой. Произведенный им монстр, гроза хобьяхов, действительно впечатлял — и в то же время был сущей радостью для окрестной детворы. Затем Грегори обернулся к поселянам:
— Вот вам надежный страж — он будет охранять вас от хобьяхов. Пока он здесь, ни один хобьях не посмеет приблизится.
Взрослые так и замерли, не решаясь двинуться с места. Затем, постепенно, шаг за шагом, они стали подходить к детям, которые забавлялись с новой игрушкой.
— Уверен, что это безопасно? — спросил Ален.
— Безопасней и надежней, чем стена и ров с водой, — заверил его Грегори. — Но им еще предстоит привыкнуть к нему. До них еще просто не дошло, вопрос времени.
Они направились в дальнейший путь той же дорогой, в том же направлении. Братья беспокойно посматривали на принца. Мысль Грегори прозвучала в голове Джеффри: «Когда же Ален начнет понимать?»
«Надо ждать, — ответил Джеффри. — Будет видно».
«Для принца он скромен, даже чересчур». — согласился Грегори.
«Теперь не то время, чтобы, скромничать».
«Один из трех должен быть хладнокровен», — напомнил брат древнюю магическую формулу.
«Убей или спаси, — согласился Джеффри. — Он всегда был справедлив.»
«Судя по тому, что он умеет и говорить, и молчать, у него большое будущее, — глаза Грегори стали большими от удивления. — Есть ли что мудрее молчания?»
«Его суждение — лишь ошибочное самомнение, — Вздохнул Джеффри. Что делать, братец…»
Ты, в самом деле хочешь, чтобы я что-то с этим сделал?"
«А ты как считаешь?» — вопросом на вопрос ответил Джеффри.
«Лучше предоставить его воспитание нашей сестре. Похоже, у нее неплохо получается»
"Будем надеяться, что она, в отличие от нас, окажется приятно удивлена, — пришел саркастический ответ Джеффри. Затем его глаза тоже удивленно выкатились:
— А тебе не кажется, что она уже в курсе?"
— Что это за дрянь перед нами? — Ртуть уставилась на дорогу. Остальные девушки, придержав коней, также воззрились на белый пульсирующий холм, раскинувшийся на всю долину.
— Похоже на преизрядное скопление ведьмина мха, — сказала Корделия. — Но что бы это могло быть? Не иначе, здесь только что проходил какой-то монстр огромных размеров.
— Хотела бы я посмотреть на того, кто обратил его в этот студень, — пробормотала Алуэтта.
Лошади испуганно заржали, отступая.
— Подойдем? — спросила Корделия.
— Отчего бы нет? — отозвалась Ртуть. — Ведь у него уже ни когтей, ни зубов. Она пришпорила свою лошадь, но животное лишь испуганно забило копытом, не желая двигаться в этом направлении. — Ну, давай же, лошадушка! Вперед, кобылка. Не бойся.
— Погоди, — Алуэтта тронула ее локоть.
Ртуть развернулась, уже готовая ответить острым словцом, упрекая подругу в нерешительности, но ее остановил жест Алуэтты — та показывала вперед:
— Там есть кому проверить.
Ртуть повернулась, едва успев заметить, как юркнула по дороге белка в двух футах от кучи.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Перед Ртутью промелькнула псевдоподия-ложноножка: она выстрелила из желеобразной кучи, мигом приклеив белку, как лягушка слизывает муху языком.
Раздался душераздирающий писк — и маленький зверек утонул в протоплазме. Псевдоподия исчезла в груде слизи под жуткое удовлетворенное причмокивание.
Алуэтта содрогнулась:
— Это Размазня! Самая настоящая Размазня!
— Вот уж действительно… лучше не назовешь, — сдвинула брови Ртуть. — А что это за штука?
— Сказали же тебе — Размазня! — повторила Корделия. — Это ее имя, а не состояние.
Ртуть сощурила глаза, глядя на кучу слизи:
— А откуда она взялась, такая гадость? И чего от нее ожидать?
— Ничего хорошего, — ответила Корделия. — Пожирает все, к чему прикоснется.
— Что, и людей?
— Ей без разницы — растение, животное или человек. Слижет все, что к ней приблизится. И потом, конечно, переварит.
— Давайте тогда лучше обойдем ее стороной, — Ртуть развернула лошадь, затем в нерешительности остановилась. Лошадь по-прежнему перебирала ногами, с опаской посматривая в сторону бесформенного монстра. — А двигаться она умеет?
— Нет, — сказала Алуэтта. — Она не ползает и не ходит. Но вы только представьте, что будет, если сюда забредут дети. Они из чистого любопытства могут залезть в эту пакость.
Корделия вспомнила о том, что случилось с белкой и поежилась:
— Разве можно оставлять такое… на дороге?
Тут глаза Алуэтты вспыхнули:
— Сзади! — воскликнула она.
Корделия и Ртуть тут же оглянулись — и заметили след. Полоска слизи длиной в десять футов, дымясь, исчезала у них на глазах.
— Такое впечатление, что эта гадина ползет за нами, — с отвращением заметила Ртуть.
— Нас ей не догнать, — оценила Алуэтта. — И, тем не менее, похоже, она не неподвижна.
— И все равно, если она потянется за нами в населенные места… — начала Корделия, тут же представляя, что может из этого получиться.
Перед остальными вырисовывалась не менее впечатляющая картина на тему: что может произойти, если такая дрянь приползет в какую-нибудь деревню.
Между тем по бесформенной куче прокатилась дрожь — она подернулась рябью, как сокращающаяся мышца, и стала у них на глазах расплываться в сверкающее озерцо, достигая травы на обочине и отсекая им дорогу.
— Сообразительная тварь, — заметила Ртуть. — Она не только ползать, но и думать умеет.
— Ума в ней немного, — возразила Алуэтта. — Вот если бы она собралась обратно в кучу — тогда другое дело. С ее стороны это было бы более предусмотрительно.
— Ты имеешь в виду — если бы она могла почувствовать рядом с собой…
Корделия не сказала «ведьму», чтобы лишний раз не обидеть подругу и попутчицу.
— Хорошо еще, что она не расползается на части, чтобы атаковать нас с разных сторон, — заметила она. — Ну, что, поиграем?
— Давай, — охотно откликнулась Алуэтта. Ее ноздри затрепетали, как у охотницы при виде зверя, с которым предстоит сразиться, и который уже обречен стать ее добычей.
— А может нам помочь ей?
— Что ты имеешь в виду?
— Если мы сами разделим ее на части, чтобы потом уничтожить? — предложила Корделия.
— Можно попробовать.
Ртуть наблюдала за этим диалогом в нерешительности. Бесформенная тварь пугала ее больше, чем любой лесной зверь или вооруженный до зубов человек — с ними ей сталкиваться приходилось, и она могла выйти победительницей из поединка. Но с такими тварями она раньше дела не имела — и поэтому понятно, откуда в ней взялась робость. Не то, чтобы она трусила, но…
Прямо у нее на глазах лужа стала делиться, раскатываясь в омерзительно серого цвета капли — целые шары, покатившиеся к самым корням ближайших деревьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72