— Вот откуда берутся эти силы — от раскаяния.
— Наверное. Мне иногда кажется, что вечно не искупить своей вины! — призналась Алуэтта, шмыгая носом.
— Теперь в этом нет особой нужды, — мягко сказала Корделия, утирая ей слезы с одной щеки, в то время как Ртуть делала это с другой стороны. — Ты показала себя таким верным другом, о котором можно только мечтать — Так вы… вы доверяете мне? — всхлипнула Алуэтта. Глаза ее округлились от удивления и надежды.
— Да, — сказала Ртуть. — Насколько вообще можно доверять человеку.
— Женщине, — поправила Корделия, и они рассмеялись.
Слезы высохли на глазах Алуэтты, и она спросила:
— Эта штука… призрак… она тоже появилась из ведьмина мха?
— Нет, и это меня беспокоит больше всего, — взгляд Корделии мгновенно стал сосредоточенным и обеспокоенным. — Я пыталась разорвать ее на части изнутри, как всегда поступала с подобными «изделиями» природы и человеческой фантазии, но результат был нулевой. Из чего бы не состояла, эта субстанция непроницаема для мысли — как будто эта штука была скроена из плоти и крови.
Три женщины замолчали, погружаясь в раздумия.
Каждая пришла к своему логическому заключению, ноне решалась с ним поделиться. Наконец Ртуть сделала это первой:
— Если она была реальной, против нас работает не просто чародей с телекинетическими способностями, создающий армию монстров для нашествия.
Алуэтта посмотрела выразительно на обеих товарок:
— А вам не кажется, что туман, породивший на свет первых чудовищ, является на деле вратами в какой-то другой мир?
— Если это так, — продолжила Ртуть, — то это голодный и истощенный мир, откуда монстры выходят со зверским аппетитом. Чтобы пожирать и истреблять здешние края.
— В том числе и людей, — мрачно закончила Корделия. — Достаточно было увидеть эту кошку в действии, чтобы понять это.
— Что это на самом деле — жадность или голод, не имеет значения, — заявила Ртуть. — Хватит того, что они прибирают к рукам земли и делят между собой наших людей, как рабов.
— Да, — сказала Корделия, — и среди них есть эсперы, которые проходят сквозь портал в этот зловещий мир и поднимают монстров из ведьмина мха, чтобы пугать каждого встречного и поперечного.
— Они не просто пугают, — заметила Ртуть, — но добиваются, чтобы люди сами вызвали чудовищ в этот мир. Что мы и видели наглядно в последнем случае.
— Точно! — воскликнула Алуэтта сама не своя. Она заметно побледнела, уже не от усталости. — Вот чего они хотят — чтобы люди сами позвали их сюда!
Корделия недоуменно уставилась на нее:
— Но почему?
— Разве ты, — она обернулась к Ртути, — и ты, Корделия, — разве вы никогда не слышали о вампирах, которые никогда не входят в дом, пока их не пригласят?
— В самом деле, — пробормотала Корделия. — Но среди них не было вампиров.
— Откуда ты знаешь, как может выглядеть вампир из другого мира? — и этим вопросом Алуэтта сразила Корделию наповал.
— Да, да…
— Но им нужно не только приглашение, — напомнила Ртуть, — Занплока еще добивается от людей зла и жестокости.
— А кошки? Вспомните про кошек!
Все вспомнили про кошек и поежились от отвращения и негодования.
— Зачем эта бессмысленная жестокость?
— Как раз жестокость вполне осмысленна — для хозяев того, другого мира.
— Но если так, — у Корделии даже перехватило дыхание, — то наша битва при Тагхаирме ровным счетом ничего не значит. Это ложка воды в костер! Кто может бороться с жестокостью, которая повсеместна? Есть же и другие деревни, где царят не менее буйные нравы и обычаи. И если в одном месте додумались до того, чтобы поджаривать на костре кошек, то в другом способны и на большее!
— Я поняла! — воскликнула Алуэтта. — Наверное, те же кошмары, которые причудились мне…
— Что? Что? — склонились над ней соседки.
У Алуэтты перехватило дыхание, в этот момент ее словно ударило. Она схватилась за сердце.
— Что это? — с тревогой посмотрела на Корделию Ртуть. — Что с ней происходит?
— Видимо, она проспективный медиум, и поймала какую-то верную информацию из внешнего мира.
— Да, — тяжело дыша, с трудом проговорила Алуэтта, — это значит… что каждый житель Грамария, будь он рыцарь или поселянин, или даже властитель земель, видит те же кошмары, что и я!
Обе подруги замолчали, как громом пораженные.
— Мы должны закрыть этот портал, — говорила Алуэтта. Несмотря на слабость, слова ее были исполнены железной решимости. — Должны запечатать его, леди, пока не поздно!
Они смотрели на нее, не в силах ни отвести глаз, ни смотреть дольше. Лицо Алуэтты напоминало маску — бледную маску, предвестник гибели и мрачных событий.
Наконец Ртуть осторожно взяла ее за локоть и произнесла с улыбкой, в которой не было ни тени страха:
— Я на вашей стороне, леди! Мы заглянем за этот портал, за туман и увидим, что он скрывает. Может быть, это лишь тонкая завеса между мирами?
— Стойте! — воскликнула Корделия.
Приученная лошадь Ртути остановилась как вкопанная — она чуяла опасность за версту. Ртуть подняла руку предупреждающим жестом. Взгляд ее был тревожен.
— Что это? — в смутном беспокойстве спросила Корделия, уже заранее предчувствуя ответ. — Птицы замолкли!
— Кто-то в кустах, — шепнула Ртуть. — Это засада.
— Смотрите! — дернулась в телеге Алуэтта. — Видите, ветки качнулись.
— Да, и, видимо, не ветер тому причиной, — Ртуть достала меч. — Враг хочет сделать нам сюрприз, но еще не знает, какой сюрприз поджидает его!
Корделия широко открытыми глазами уставилась в пространство, телепатически сканируя местность.
— Нет, воин, — предупредила она! — Это…
Однако было уже поздно. С диким воплем, на который способно только привидение. Ртуть атаковала кустарник.
Ее победный клич разнесся над лесом и отразился от неба:
— Кто против меня, тот враг самому себе! Идущий на меня от меча и погибнет!
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Из-за деревьев, парируя ее удар, взметнулся другой клинок, и раздался крик:
— Увы, леди, в таком случае я не смогу вас обнять!
Ртуть так и застыла с поднятым мечом, увидев перед собой нагло ухмыляющееся лицо жениха. Но усмешку быстро сменила удивленная улыбка, когда Джеффри повел своего коня ближе, как будто в намерении фехтовать на мечах, отставив клинок в сторону и протягивая губы.
Корделия в удивлении замерла, затем огорченно надулась:
— Везет же некоторым!
— И мне! — раздался знакомый голос.
Тут же перед ней возник Ален. Он выбежал из рощи и заключил ее в объятия.
Грегори, однако, оказался более осмотрителен. Он выехал прямиком к повозке, в которой откинулась Алуэтта, и обратился к ней с вопросом:
— Далеко ли путь держите?
— Умираем от голода, — ответила Алуэтта неожиданно томным и грудным голосом, — так соскучилась по твоим рукам!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
— Наверное. Мне иногда кажется, что вечно не искупить своей вины! — призналась Алуэтта, шмыгая носом.
— Теперь в этом нет особой нужды, — мягко сказала Корделия, утирая ей слезы с одной щеки, в то время как Ртуть делала это с другой стороны. — Ты показала себя таким верным другом, о котором можно только мечтать — Так вы… вы доверяете мне? — всхлипнула Алуэтта. Глаза ее округлились от удивления и надежды.
— Да, — сказала Ртуть. — Насколько вообще можно доверять человеку.
— Женщине, — поправила Корделия, и они рассмеялись.
Слезы высохли на глазах Алуэтты, и она спросила:
— Эта штука… призрак… она тоже появилась из ведьмина мха?
— Нет, и это меня беспокоит больше всего, — взгляд Корделии мгновенно стал сосредоточенным и обеспокоенным. — Я пыталась разорвать ее на части изнутри, как всегда поступала с подобными «изделиями» природы и человеческой фантазии, но результат был нулевой. Из чего бы не состояла, эта субстанция непроницаема для мысли — как будто эта штука была скроена из плоти и крови.
Три женщины замолчали, погружаясь в раздумия.
Каждая пришла к своему логическому заключению, ноне решалась с ним поделиться. Наконец Ртуть сделала это первой:
— Если она была реальной, против нас работает не просто чародей с телекинетическими способностями, создающий армию монстров для нашествия.
Алуэтта посмотрела выразительно на обеих товарок:
— А вам не кажется, что туман, породивший на свет первых чудовищ, является на деле вратами в какой-то другой мир?
— Если это так, — продолжила Ртуть, — то это голодный и истощенный мир, откуда монстры выходят со зверским аппетитом. Чтобы пожирать и истреблять здешние края.
— В том числе и людей, — мрачно закончила Корделия. — Достаточно было увидеть эту кошку в действии, чтобы понять это.
— Что это на самом деле — жадность или голод, не имеет значения, — заявила Ртуть. — Хватит того, что они прибирают к рукам земли и делят между собой наших людей, как рабов.
— Да, — сказала Корделия, — и среди них есть эсперы, которые проходят сквозь портал в этот зловещий мир и поднимают монстров из ведьмина мха, чтобы пугать каждого встречного и поперечного.
— Они не просто пугают, — заметила Ртуть, — но добиваются, чтобы люди сами вызвали чудовищ в этот мир. Что мы и видели наглядно в последнем случае.
— Точно! — воскликнула Алуэтта сама не своя. Она заметно побледнела, уже не от усталости. — Вот чего они хотят — чтобы люди сами позвали их сюда!
Корделия недоуменно уставилась на нее:
— Но почему?
— Разве ты, — она обернулась к Ртути, — и ты, Корделия, — разве вы никогда не слышали о вампирах, которые никогда не входят в дом, пока их не пригласят?
— В самом деле, — пробормотала Корделия. — Но среди них не было вампиров.
— Откуда ты знаешь, как может выглядеть вампир из другого мира? — и этим вопросом Алуэтта сразила Корделию наповал.
— Да, да…
— Но им нужно не только приглашение, — напомнила Ртуть, — Занплока еще добивается от людей зла и жестокости.
— А кошки? Вспомните про кошек!
Все вспомнили про кошек и поежились от отвращения и негодования.
— Зачем эта бессмысленная жестокость?
— Как раз жестокость вполне осмысленна — для хозяев того, другого мира.
— Но если так, — у Корделии даже перехватило дыхание, — то наша битва при Тагхаирме ровным счетом ничего не значит. Это ложка воды в костер! Кто может бороться с жестокостью, которая повсеместна? Есть же и другие деревни, где царят не менее буйные нравы и обычаи. И если в одном месте додумались до того, чтобы поджаривать на костре кошек, то в другом способны и на большее!
— Я поняла! — воскликнула Алуэтта. — Наверное, те же кошмары, которые причудились мне…
— Что? Что? — склонились над ней соседки.
У Алуэтты перехватило дыхание, в этот момент ее словно ударило. Она схватилась за сердце.
— Что это? — с тревогой посмотрела на Корделию Ртуть. — Что с ней происходит?
— Видимо, она проспективный медиум, и поймала какую-то верную информацию из внешнего мира.
— Да, — тяжело дыша, с трудом проговорила Алуэтта, — это значит… что каждый житель Грамария, будь он рыцарь или поселянин, или даже властитель земель, видит те же кошмары, что и я!
Обе подруги замолчали, как громом пораженные.
— Мы должны закрыть этот портал, — говорила Алуэтта. Несмотря на слабость, слова ее были исполнены железной решимости. — Должны запечатать его, леди, пока не поздно!
Они смотрели на нее, не в силах ни отвести глаз, ни смотреть дольше. Лицо Алуэтты напоминало маску — бледную маску, предвестник гибели и мрачных событий.
Наконец Ртуть осторожно взяла ее за локоть и произнесла с улыбкой, в которой не было ни тени страха:
— Я на вашей стороне, леди! Мы заглянем за этот портал, за туман и увидим, что он скрывает. Может быть, это лишь тонкая завеса между мирами?
— Стойте! — воскликнула Корделия.
Приученная лошадь Ртути остановилась как вкопанная — она чуяла опасность за версту. Ртуть подняла руку предупреждающим жестом. Взгляд ее был тревожен.
— Что это? — в смутном беспокойстве спросила Корделия, уже заранее предчувствуя ответ. — Птицы замолкли!
— Кто-то в кустах, — шепнула Ртуть. — Это засада.
— Смотрите! — дернулась в телеге Алуэтта. — Видите, ветки качнулись.
— Да, и, видимо, не ветер тому причиной, — Ртуть достала меч. — Враг хочет сделать нам сюрприз, но еще не знает, какой сюрприз поджидает его!
Корделия широко открытыми глазами уставилась в пространство, телепатически сканируя местность.
— Нет, воин, — предупредила она! — Это…
Однако было уже поздно. С диким воплем, на который способно только привидение. Ртуть атаковала кустарник.
Ее победный клич разнесся над лесом и отразился от неба:
— Кто против меня, тот враг самому себе! Идущий на меня от меча и погибнет!
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Из-за деревьев, парируя ее удар, взметнулся другой клинок, и раздался крик:
— Увы, леди, в таком случае я не смогу вас обнять!
Ртуть так и застыла с поднятым мечом, увидев перед собой нагло ухмыляющееся лицо жениха. Но усмешку быстро сменила удивленная улыбка, когда Джеффри повел своего коня ближе, как будто в намерении фехтовать на мечах, отставив клинок в сторону и протягивая губы.
Корделия в удивлении замерла, затем огорченно надулась:
— Везет же некоторым!
— И мне! — раздался знакомый голос.
Тут же перед ней возник Ален. Он выбежал из рощи и заключил ее в объятия.
Грегори, однако, оказался более осмотрителен. Он выехал прямиком к повозке, в которой откинулась Алуэтта, и обратился к ней с вопросом:
— Далеко ли путь держите?
— Умираем от голода, — ответила Алуэтта неожиданно томным и грудным голосом, — так соскучилась по твоим рукам!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72