Глаза
какие-то тусклые, мертвые. А зато старик мой совсем взбесился. Где
попало кулаки в ход пускал. Пошел работать, мастера избил. Три месяца в
тюрьме отсидел.
Гарри выглянул в окно. Вдруг он положил карандаш и поднялся.
- Пошли. Отведу тебя сейчас, а то с тобой я так никогда доклад не
напишу. Вернусь - докончу.
Джим подошел к батарее, снял две пары еще не просохших носков.
Свернул, сунул в пакет.
- Высушу где-нибудь в другом месте, - решил он.
Гарри надел шляпу, сложил недописанный доклад, положил в карман.
- Здесь ничего не оставляю, - пояснил он. - Легавые сюда нет-нет
да наведываются. - Вышел, запер дверь.
Они шли деловыми кварталами, потом жилыми районами. Дошли до
старых особняков - каждый со своим двориком. Гарри свернул на одну из
дорожек.
- Пришли. Вот за этим домом.
По гравийной тропке обогнули особняк, за ним оказался еще один -
совсем маленький, свежевыкрашенный. Гарри подошел к двери, поманил
Джима.
В домике была лишь одна большая комната и кухонька. В комнате
стояло шесть железных коек, заправленных солдатскими одеялами; на двух
лежали люди, а третий крупный мужчина с лицом боксера-интеллектуала -
одним пальцем печатал что-то на машинке.
Он вскинул голову, когда Гарри открыл дверь, поднялся, шагнул
навстречу
- Привет, Гарри, - улыбнулся он. - С чем пришел?
- Вот, привел Джима Нолана,- объяснил Гарри Помнишь? О нем
позавчера речь шла. Познакомься, Джим, это Мак.
Мак снова улыбнулся.
- Очень приятно, Джим.
- Ты, Мак, за парнем присмотри. К делу пристрой. А я пошел, мне
доклад дописывать. - Гарри обернулся, помахал рукой лежавшим. - До
встречи, ребята.
Дверь за ним закрылась. Джим оглядел комнату: голые, дощатые
стены; единственный стул подле пишущей машинки. На кухне, судя по
запаху, готовили тушенку. Джим посмотрел на Мака: широкие плечи,
длинные руки, широкоскулое, гладкощекое, как у шведа, лицо; губы сухие,
потрескавшиеся. Он ответил Джиму не менее испытующим взглядом. Потом
вдруг сказал:
- Жаль, что мы не собаки. Обнюхали бы друг друга, сразу б поняли -
Друг или враг. Гарри о тебе хорошо отзывался, а ему можно верить.
Познакомься-ка с ребятами. Этот, с бледным лицом, - Дик, парень боевой,
особенно с женщинами. От него и нам кое-что перепадает.
Бледный черноволосый парень на койке улыбнулся и приветственно
помахал.
- Видишь, какой красавчик? - не унимался Мак. Мы его зовем
Дик-сердцеедик. Он дамам про рабочий класс рассказывает, а они ему -
торты с розовой глазурью дарят. Верно, Дик?
- Да пошел ты к черту,- добродушно отмахнулся тот.
Мак взял Джима под руку и повернул к другой койке. Там лежал
человек, возраст его определить было невозможно. Лицо - точно сушеная
груша, нос расплющен, челюсть перекошена.
- Это - Джой, - представил Мак.- Он у нас ветеран, верно, Джой?
- Верняк! - отрезал Джой. В глазах у него вспыхнул огонек, но тут
же потух. Голова дернулась, раз, другой, Он открыл было рот - видно,
хотел что-то добавить, но лишь повторил: - Верняк! - И сказал так
убежденно, будто ставил точку в споре. Погладил одной рукой другую.
Джим заметил, что руки у него в желваках и шрамах.
Мак пояснил;
- Джой руки не подает. У него все кости переломаны. И пожимать
руку больно.
Вновь вспыхнул огонек в глазах у Джоя.
- А все почему? - хрипло выкрикнул Джой. - Потому что били меня,
вот почему! Наручниками к столбу прицелили и давай по голове лупить! И
лошадьми меня давили! - и совсем перейдя на вопль. - Живого места на
мне нет, правда, а, Мак?
- Чистая правда, Джой.
- А все ж таки не согнули меня, нет? Меня били, я им в лицо "Суки
вы!" кричал.
- Чистая правда, Джой. Помалкивай ты побольше, поменьше бы шишек
схлопотал.
- Моими же руками в наручниках мне голову разбивали, и ногами
топтали, и лошадям под копыта бросили. Вся рука, вон, переломана. А я
все свое! - истошно вопил Джой. - Правда, Мак?
Мак нагнулся, похлопал его по плечу.
- Правда, Джой, правда. Тебя никто не в силах усмирить.
- Верняк!-кивнул Джой, и огонек в глазах потух.
- Иди-ка сюда, Джим,- Мак повел его в другой угол, где на
маленьком столике стояла пишущая машинка.
- Печатать умеешь?
- С грехом пополам.
- Слава богу! Вот тебе и работа. - Мак перешел на шепот.- Ты Джою
не удивляйся. Он чуток не в себе. Уж очень часто его по голове били. Мы
его как можем поддерживаем, уберегаем.
- Мой старик такой же был, - сказал Джим. - Однажды нашел его на
улице - кружит и кружит на одном месте. Я его чуть не за руку повел.
Какая-то сволочь его по уху двинула кастетом. И у него, видно,
нарушилась ориентация.
- Хорошо, теперь послушай, - прервал его Мак. Вот письмо, здесь
наши принципы изложены. В машинку пять листов заложено. А нам нужно
двадцать экземпляров. Не хочешь заняться, пока я ужин сварганю?
- О чем речь! - согласился Джим.
- Бей посильнее, копирка старая, истертая. - Мак пошел на кухню и
оттуда позвал. - Дик, давай-ка лук почисть, если, конечно, выдержишь.
Дик поднялся, аккуратно закатал рукава по локоть и пошел за Маком.
Едва Джим начал медленно и натужно печатать, как Джой слез с койки
и подошел.
- Кто производит товары? - требовательно спросил он.
- Как кто? Рабочие! - ответил Джим.
Лицо у Джоя сделалось по-лисьи хитрым, многозначительным и
заговорщицким.
- А кому достается прибыль?
- Тем, кто вложил в производство деньги.
Джой взорвался:
- Но ведь они ничего не производят! Какое право они имеют на
прибыль?!
Из кухни выглянул Мак, подошел, держа в руках половник.
- Послушай-ка, Джой, - сказал он. - Наших ребят агитировать не
надо. Господи, сколько ж времени мы тратим, друг друга в свою же веру
обращая. Иди, Джой, ложись. Тебе отдохнуть не мешает. Джим сейчас
занят. А вот закончит он, и я дам тебе надписать несколько конвертов.
- Правда, Мак? Ведь я им все сказал, верно, Мак? Они били, а я на
своем стоял!
Мак осторожно взял его под руку, подвел к койке.
- Вот журнал свежий. Посмотри пока картинки, а я поесть
приготовлю.
Джим что есть мочи застучал на машинке. Напечатав текст четыре
раза, он выложил двадцать экземпляров и, повернувшись к кухне, крикнул:
- Напечатал! Все готово, Мак.
Мак вошел, проверил несколько писем.
- Печатаешь ты здорово! Почти без помарок. Вот конверты - разложи
письма. Поедим - напишем адреса.
Мак наполнил тарелки тушенкой и морковью с картошкой, присыпал
кружочками лука. Все расселись по койкам и принялись есть. В комнате
было сумрачно, Мак включил сильную лампочку без абажура, свисавшую с
потолка посередине комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
какие-то тусклые, мертвые. А зато старик мой совсем взбесился. Где
попало кулаки в ход пускал. Пошел работать, мастера избил. Три месяца в
тюрьме отсидел.
Гарри выглянул в окно. Вдруг он положил карандаш и поднялся.
- Пошли. Отведу тебя сейчас, а то с тобой я так никогда доклад не
напишу. Вернусь - докончу.
Джим подошел к батарее, снял две пары еще не просохших носков.
Свернул, сунул в пакет.
- Высушу где-нибудь в другом месте, - решил он.
Гарри надел шляпу, сложил недописанный доклад, положил в карман.
- Здесь ничего не оставляю, - пояснил он. - Легавые сюда нет-нет
да наведываются. - Вышел, запер дверь.
Они шли деловыми кварталами, потом жилыми районами. Дошли до
старых особняков - каждый со своим двориком. Гарри свернул на одну из
дорожек.
- Пришли. Вот за этим домом.
По гравийной тропке обогнули особняк, за ним оказался еще один -
совсем маленький, свежевыкрашенный. Гарри подошел к двери, поманил
Джима.
В домике была лишь одна большая комната и кухонька. В комнате
стояло шесть железных коек, заправленных солдатскими одеялами; на двух
лежали люди, а третий крупный мужчина с лицом боксера-интеллектуала -
одним пальцем печатал что-то на машинке.
Он вскинул голову, когда Гарри открыл дверь, поднялся, шагнул
навстречу
- Привет, Гарри, - улыбнулся он. - С чем пришел?
- Вот, привел Джима Нолана,- объяснил Гарри Помнишь? О нем
позавчера речь шла. Познакомься, Джим, это Мак.
Мак снова улыбнулся.
- Очень приятно, Джим.
- Ты, Мак, за парнем присмотри. К делу пристрой. А я пошел, мне
доклад дописывать. - Гарри обернулся, помахал рукой лежавшим. - До
встречи, ребята.
Дверь за ним закрылась. Джим оглядел комнату: голые, дощатые
стены; единственный стул подле пишущей машинки. На кухне, судя по
запаху, готовили тушенку. Джим посмотрел на Мака: широкие плечи,
длинные руки, широкоскулое, гладкощекое, как у шведа, лицо; губы сухие,
потрескавшиеся. Он ответил Джиму не менее испытующим взглядом. Потом
вдруг сказал:
- Жаль, что мы не собаки. Обнюхали бы друг друга, сразу б поняли -
Друг или враг. Гарри о тебе хорошо отзывался, а ему можно верить.
Познакомься-ка с ребятами. Этот, с бледным лицом, - Дик, парень боевой,
особенно с женщинами. От него и нам кое-что перепадает.
Бледный черноволосый парень на койке улыбнулся и приветственно
помахал.
- Видишь, какой красавчик? - не унимался Мак. Мы его зовем
Дик-сердцеедик. Он дамам про рабочий класс рассказывает, а они ему -
торты с розовой глазурью дарят. Верно, Дик?
- Да пошел ты к черту,- добродушно отмахнулся тот.
Мак взял Джима под руку и повернул к другой койке. Там лежал
человек, возраст его определить было невозможно. Лицо - точно сушеная
груша, нос расплющен, челюсть перекошена.
- Это - Джой, - представил Мак.- Он у нас ветеран, верно, Джой?
- Верняк! - отрезал Джой. В глазах у него вспыхнул огонек, но тут
же потух. Голова дернулась, раз, другой, Он открыл было рот - видно,
хотел что-то добавить, но лишь повторил: - Верняк! - И сказал так
убежденно, будто ставил точку в споре. Погладил одной рукой другую.
Джим заметил, что руки у него в желваках и шрамах.
Мак пояснил;
- Джой руки не подает. У него все кости переломаны. И пожимать
руку больно.
Вновь вспыхнул огонек в глазах у Джоя.
- А все почему? - хрипло выкрикнул Джой. - Потому что били меня,
вот почему! Наручниками к столбу прицелили и давай по голове лупить! И
лошадьми меня давили! - и совсем перейдя на вопль. - Живого места на
мне нет, правда, а, Мак?
- Чистая правда, Джой.
- А все ж таки не согнули меня, нет? Меня били, я им в лицо "Суки
вы!" кричал.
- Чистая правда, Джой. Помалкивай ты побольше, поменьше бы шишек
схлопотал.
- Моими же руками в наручниках мне голову разбивали, и ногами
топтали, и лошадям под копыта бросили. Вся рука, вон, переломана. А я
все свое! - истошно вопил Джой. - Правда, Мак?
Мак нагнулся, похлопал его по плечу.
- Правда, Джой, правда. Тебя никто не в силах усмирить.
- Верняк!-кивнул Джой, и огонек в глазах потух.
- Иди-ка сюда, Джим,- Мак повел его в другой угол, где на
маленьком столике стояла пишущая машинка.
- Печатать умеешь?
- С грехом пополам.
- Слава богу! Вот тебе и работа. - Мак перешел на шепот.- Ты Джою
не удивляйся. Он чуток не в себе. Уж очень часто его по голове били. Мы
его как можем поддерживаем, уберегаем.
- Мой старик такой же был, - сказал Джим. - Однажды нашел его на
улице - кружит и кружит на одном месте. Я его чуть не за руку повел.
Какая-то сволочь его по уху двинула кастетом. И у него, видно,
нарушилась ориентация.
- Хорошо, теперь послушай, - прервал его Мак. Вот письмо, здесь
наши принципы изложены. В машинку пять листов заложено. А нам нужно
двадцать экземпляров. Не хочешь заняться, пока я ужин сварганю?
- О чем речь! - согласился Джим.
- Бей посильнее, копирка старая, истертая. - Мак пошел на кухню и
оттуда позвал. - Дик, давай-ка лук почисть, если, конечно, выдержишь.
Дик поднялся, аккуратно закатал рукава по локоть и пошел за Маком.
Едва Джим начал медленно и натужно печатать, как Джой слез с койки
и подошел.
- Кто производит товары? - требовательно спросил он.
- Как кто? Рабочие! - ответил Джим.
Лицо у Джоя сделалось по-лисьи хитрым, многозначительным и
заговорщицким.
- А кому достается прибыль?
- Тем, кто вложил в производство деньги.
Джой взорвался:
- Но ведь они ничего не производят! Какое право они имеют на
прибыль?!
Из кухни выглянул Мак, подошел, держа в руках половник.
- Послушай-ка, Джой, - сказал он. - Наших ребят агитировать не
надо. Господи, сколько ж времени мы тратим, друг друга в свою же веру
обращая. Иди, Джой, ложись. Тебе отдохнуть не мешает. Джим сейчас
занят. А вот закончит он, и я дам тебе надписать несколько конвертов.
- Правда, Мак? Ведь я им все сказал, верно, Мак? Они били, а я на
своем стоял!
Мак осторожно взял его под руку, подвел к койке.
- Вот журнал свежий. Посмотри пока картинки, а я поесть
приготовлю.
Джим что есть мочи застучал на машинке. Напечатав текст четыре
раза, он выложил двадцать экземпляров и, повернувшись к кухне, крикнул:
- Напечатал! Все готово, Мак.
Мак вошел, проверил несколько писем.
- Печатаешь ты здорово! Почти без помарок. Вот конверты - разложи
письма. Поедим - напишем адреса.
Мак наполнил тарелки тушенкой и морковью с картошкой, присыпал
кружочками лука. Все расселись по койкам и принялись есть. В комнате
было сумрачно, Мак включил сильную лампочку без абажура, свисавшую с
потолка посередине комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76