На брезентовой стене обозначилась квадратная тень-то был
Лондон, - и знакомый голос прокричал:
- Спокойнее, ребята, спокойнее!
- Мы ему покажем, кто струсил!
И снова голос Лондона.
- Вас отругали - вот вы и злобитесь. И мой друг здесь ни при чем.
А сейчас вы поработали на славу. А мой друг - он друг и вам. Он же день
и ночь ради вас старался, намаялся.
Судя по всему, настроение толпы менялось, напор на Лондона
ослабел, растворился в разрозненных криках.
- Все ясно, Лондон!
- Но ведь он обозвал нас трусами!
Мак, наконец, перевел дух.
- Ну, Джим, пронесло, чудом пронесло.
Квадратная тень на палаточной стене не шелохнулась, а беспокойные
выкрики стали удаляться, озлобленность таяла.
Лондон, однако, не закончил разговор.
- Ну, а если кто из вас думает, что я персики лопаю, зайдите да
посмотрите.
- Да что ты, Лондон. У нас и в мыслях такого не было.
- Это все Бэрк придумал, чтоб ему пусто было.
- Он давно против тебя, Лондон, народ подговаривает. Сам слышал.
- Что ж, давайте расходиться, ребята. Меня дела ждут.
Голоса стихли, толпа, очевидно, разошлась, и лишь тогда Лондон
откинул полог и устало вошел в палатку.
- Спасибо, - сказал Мак. - Мы на волосок от гибели были. Ты даже и
не представляешь, Лондон. А здорово ты их утихомирил. Ох, как здорово.
- Да я и сам испугался, - признался Лондон. - Небось, презирать
меня за это не станешь. На обратном пути и меня что-то так разобрало,
сам бы тебя придушил, - он ухмыльнулся. - Даже не знаю почему.
- Да и они не знают, - вздохнул Мак. - Так уж мир устроен. Ну, а
теперь рассказывай, что на дороге произошло.
- Мы их в лепешку раскатали! И следа от них не оста лось.
Пробовали нас газом отравить, конечно, кое-кто из ребят закашлялся,
слезы из глаз. И все равно им ни за что было нас не одолеть. Как они
драпали! А остальных наши буквально втоптали в землю. Ребята удержу не
знали.
- В вас стреляли?
- Да они и ружей вскинуть не успели - мы уж у них под носом.
Пальнули поверх голов, чтоб попугать, а мы, знай себе, вперед прем.
Легавым тоже не очень охота по людям стрелять. Мы накатили, смяли их,
баррикаду в щепки.
- Машины с собой брали?
- Целых восемь штук. На них наши самые отчаянные парни ехали.
- Убили кого из легавых? - сурово спросил Мак.
- А кто его знает. Я не следил. Может, убили. Ребята прямо
озверели. Их, поди, и с пулеметами не остановили бы.
- То, что надо! - обрадовался Мак. - Да если б мы могли в нужную
минуту наддать жару, а сделав дело, хладнокровно притормозить, завтра
утром у нас бы революция началась, а к вечеру б кончилась. Ребята
что-то уж очень быстро со всем управились.
- До баррикады бегом бежали, почти милю. А уж обратно едва ползли
- выдохлись. Меня аж блевать тянет. Непривычен бегать-то.
- Ясно, - кивнул Мак. - Хотя, конечно, бег тут ни при чем. Такая
встряска все нутро перевернет. Небось сейчас многие завтрак
стравливают.
Лондон словно только приметил Джима. Подошел, размашисто хлопнул
по спине.
- Хорошую мысль мне подал. Я Бэрка - то уложил, стою, не знаю, что
делать. А тут ребята окружили, чую, злоба в них так и кипит. Еще чуток,
и за меня бы принялись или еще за кого. Глядь: ты там рукой машешь на
до рогу. Я сразу смекнул, что делать.
Джим просиял от радости.
- Какой от меня толк с больным-то плечом. Просто пришло на ум, как
Мак говорил: пролейся кровь, тогда ребят не сдержать. Помнишь, Мак?
- А как же! Правда, там у помоста, пожалуй, голова другим была бы
занята. И как ты сообразил, Джим? В та кой суматохе только ты и не
растерялся. Ты про своего старика рассказывал: он, дескать, не ахти
какой башковитый, он всю жизнь кулаками махал. Непонятно только, от
куда ты научился мозгами шевелить.
- Верно, отец именно такой, - согласился Джим. Зато у матери ум
холодный, прямо в дрожь бросает.
Лондон согнул руку, изумленно посмотрел на ободранные костяшки
пальцев.
- Надо ж! Ты только посмотри!
- Да, разбил до крови!
- Об этого сукиного сына Бэрка. Как он там, Джим? Я его, похоже,
крепко двинул, чуть голову не снес.
- Не знаю, где он, - ответил Джим. - Кто-то его с помоста уволок.
- Надо б разузнать, - решил Лондон. - Удивительно, я и боли-то до
сей минуты не чуял.
- Когда с тем зверем стакнешься, уже ничего не чуешь.
- С каким таким зверем?
- Да так, это у нас вроде присказки. А Бэрка ты верно решил
отыскать. Да и проверить, какое у ребят настроение, тоже неплохо. Они
небось сейчас на ногах едва стоят.
- Не верю я им больше ни на грош. Не знаешь, чего от них ждать.
Слава богу, я не оказался по другую сторону баррикады.
- Слава богу, что ты оказался по другую сторону палатки, - вставил
Мак. - Иначе висеть бы нам с Джимом на какой-нибудь яблоньке.
- Да, туго пришлось...- пробормотал Лондон. Он подобрал полог,
поднял его, привязал бечевкой. Но светлее в палатке не стало: солнце
уже миновало зенит. Лондон вышел, друзья проводили его взглядами, потом
молча переглянулись. Мак упал ничком на матрац. Джим долго смотрел на
него. Наконец Мак спросил:
- Ты в чем-то меня обвиняешь?
- Нет. Просто думаю: вот сейчас, кажется, мы дрались и победили, и
тем не менее, как никогда, близки к поражению. Ведь мы сюда приехали,
чтобы помогать. Мак. А мы только все портим!
Мак грубо бросил:
- Не слишком ли высоко нас ставишь? Не переоцениваешь ли грошовый
успех? Полетит наша забастовка сейчас к чертовой матери - нам по
заслугам. Ведь и по сей день столько людей верят сказке о Благородном
Американском Рабочем, о его дружбе с Добрым Капиталистом. А теперь они
прозрели, поняли, как капиталисты о них заботятся, как могут их в два
счета, словно тараканов, из вести. А мы нашим ребятам показали,
во-первых, что они могут, а во-вторых, что должны делать. И последняя
стычка показала, что ребятам по силам. Видишь, каким стал Сэм после
забастовки во Фриско? Так вот, и наши парни будут кое в чем на него
смахивать.
- А хватит ли у них ума правильно рассудить?
- Дело не в уме, Джим. Ум здесь ни при чем. Кончится забастовка,
но в душах у ребят она еще долго бушевать будет. И рассуждать ни о чем
не придется, они нутром все почуют.
- Ну, а как, по-твоему, что же нас ожидает?
Мак почистил пальцем передние зубы.
- Думаю, вышвырнут нас отсюда, только косточки затрещат. Может,
днем сегодня, может, вечером.
- И что ж нам лучше: "исчезнуть" бесследно или все таки дать бой?
- Лучше - бой, если удастся ребят настроить. Разбегутся - и на
душе гадко у всех будет, а бой - даже проигранный - дело достойное.
Джим опустился на одно колено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Лондон, - и знакомый голос прокричал:
- Спокойнее, ребята, спокойнее!
- Мы ему покажем, кто струсил!
И снова голос Лондона.
- Вас отругали - вот вы и злобитесь. И мой друг здесь ни при чем.
А сейчас вы поработали на славу. А мой друг - он друг и вам. Он же день
и ночь ради вас старался, намаялся.
Судя по всему, настроение толпы менялось, напор на Лондона
ослабел, растворился в разрозненных криках.
- Все ясно, Лондон!
- Но ведь он обозвал нас трусами!
Мак, наконец, перевел дух.
- Ну, Джим, пронесло, чудом пронесло.
Квадратная тень на палаточной стене не шелохнулась, а беспокойные
выкрики стали удаляться, озлобленность таяла.
Лондон, однако, не закончил разговор.
- Ну, а если кто из вас думает, что я персики лопаю, зайдите да
посмотрите.
- Да что ты, Лондон. У нас и в мыслях такого не было.
- Это все Бэрк придумал, чтоб ему пусто было.
- Он давно против тебя, Лондон, народ подговаривает. Сам слышал.
- Что ж, давайте расходиться, ребята. Меня дела ждут.
Голоса стихли, толпа, очевидно, разошлась, и лишь тогда Лондон
откинул полог и устало вошел в палатку.
- Спасибо, - сказал Мак. - Мы на волосок от гибели были. Ты даже и
не представляешь, Лондон. А здорово ты их утихомирил. Ох, как здорово.
- Да я и сам испугался, - признался Лондон. - Небось, презирать
меня за это не станешь. На обратном пути и меня что-то так разобрало,
сам бы тебя придушил, - он ухмыльнулся. - Даже не знаю почему.
- Да и они не знают, - вздохнул Мак. - Так уж мир устроен. Ну, а
теперь рассказывай, что на дороге произошло.
- Мы их в лепешку раскатали! И следа от них не оста лось.
Пробовали нас газом отравить, конечно, кое-кто из ребят закашлялся,
слезы из глаз. И все равно им ни за что было нас не одолеть. Как они
драпали! А остальных наши буквально втоптали в землю. Ребята удержу не
знали.
- В вас стреляли?
- Да они и ружей вскинуть не успели - мы уж у них под носом.
Пальнули поверх голов, чтоб попугать, а мы, знай себе, вперед прем.
Легавым тоже не очень охота по людям стрелять. Мы накатили, смяли их,
баррикаду в щепки.
- Машины с собой брали?
- Целых восемь штук. На них наши самые отчаянные парни ехали.
- Убили кого из легавых? - сурово спросил Мак.
- А кто его знает. Я не следил. Может, убили. Ребята прямо
озверели. Их, поди, и с пулеметами не остановили бы.
- То, что надо! - обрадовался Мак. - Да если б мы могли в нужную
минуту наддать жару, а сделав дело, хладнокровно притормозить, завтра
утром у нас бы революция началась, а к вечеру б кончилась. Ребята
что-то уж очень быстро со всем управились.
- До баррикады бегом бежали, почти милю. А уж обратно едва ползли
- выдохлись. Меня аж блевать тянет. Непривычен бегать-то.
- Ясно, - кивнул Мак. - Хотя, конечно, бег тут ни при чем. Такая
встряска все нутро перевернет. Небось сейчас многие завтрак
стравливают.
Лондон словно только приметил Джима. Подошел, размашисто хлопнул
по спине.
- Хорошую мысль мне подал. Я Бэрка - то уложил, стою, не знаю, что
делать. А тут ребята окружили, чую, злоба в них так и кипит. Еще чуток,
и за меня бы принялись или еще за кого. Глядь: ты там рукой машешь на
до рогу. Я сразу смекнул, что делать.
Джим просиял от радости.
- Какой от меня толк с больным-то плечом. Просто пришло на ум, как
Мак говорил: пролейся кровь, тогда ребят не сдержать. Помнишь, Мак?
- А как же! Правда, там у помоста, пожалуй, голова другим была бы
занята. И как ты сообразил, Джим? В та кой суматохе только ты и не
растерялся. Ты про своего старика рассказывал: он, дескать, не ахти
какой башковитый, он всю жизнь кулаками махал. Непонятно только, от
куда ты научился мозгами шевелить.
- Верно, отец именно такой, - согласился Джим. Зато у матери ум
холодный, прямо в дрожь бросает.
Лондон согнул руку, изумленно посмотрел на ободранные костяшки
пальцев.
- Надо ж! Ты только посмотри!
- Да, разбил до крови!
- Об этого сукиного сына Бэрка. Как он там, Джим? Я его, похоже,
крепко двинул, чуть голову не снес.
- Не знаю, где он, - ответил Джим. - Кто-то его с помоста уволок.
- Надо б разузнать, - решил Лондон. - Удивительно, я и боли-то до
сей минуты не чуял.
- Когда с тем зверем стакнешься, уже ничего не чуешь.
- С каким таким зверем?
- Да так, это у нас вроде присказки. А Бэрка ты верно решил
отыскать. Да и проверить, какое у ребят настроение, тоже неплохо. Они
небось сейчас на ногах едва стоят.
- Не верю я им больше ни на грош. Не знаешь, чего от них ждать.
Слава богу, я не оказался по другую сторону баррикады.
- Слава богу, что ты оказался по другую сторону палатки, - вставил
Мак. - Иначе висеть бы нам с Джимом на какой-нибудь яблоньке.
- Да, туго пришлось...- пробормотал Лондон. Он подобрал полог,
поднял его, привязал бечевкой. Но светлее в палатке не стало: солнце
уже миновало зенит. Лондон вышел, друзья проводили его взглядами, потом
молча переглянулись. Мак упал ничком на матрац. Джим долго смотрел на
него. Наконец Мак спросил:
- Ты в чем-то меня обвиняешь?
- Нет. Просто думаю: вот сейчас, кажется, мы дрались и победили, и
тем не менее, как никогда, близки к поражению. Ведь мы сюда приехали,
чтобы помогать. Мак. А мы только все портим!
Мак грубо бросил:
- Не слишком ли высоко нас ставишь? Не переоцениваешь ли грошовый
успех? Полетит наша забастовка сейчас к чертовой матери - нам по
заслугам. Ведь и по сей день столько людей верят сказке о Благородном
Американском Рабочем, о его дружбе с Добрым Капиталистом. А теперь они
прозрели, поняли, как капиталисты о них заботятся, как могут их в два
счета, словно тараканов, из вести. А мы нашим ребятам показали,
во-первых, что они могут, а во-вторых, что должны делать. И последняя
стычка показала, что ребятам по силам. Видишь, каким стал Сэм после
забастовки во Фриско? Так вот, и наши парни будут кое в чем на него
смахивать.
- А хватит ли у них ума правильно рассудить?
- Дело не в уме, Джим. Ум здесь ни при чем. Кончится забастовка,
но в душах у ребят она еще долго бушевать будет. И рассуждать ни о чем
не придется, они нутром все почуют.
- Ну, а как, по-твоему, что же нас ожидает?
Мак почистил пальцем передние зубы.
- Думаю, вышвырнут нас отсюда, только косточки затрещат. Может,
днем сегодня, может, вечером.
- И что ж нам лучше: "исчезнуть" бесследно или все таки дать бой?
- Лучше - бой, если удастся ребят настроить. Разбегутся - и на
душе гадко у всех будет, а бой - даже проигранный - дело достойное.
Джим опустился на одно колено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76