Ему и так нелегко.
И поэтому Ингвальд лишь чуть улыбнулся рыцарю и ответил:
- Не успел обзавестись. Не сложилось... Да ты не волнуйся, Старший, я
даром время не терял. И фехтовать теперь умею, и ещё много чего...
Энглион поймал себя на том, что слушает не столько слова Джино, сколько
его голос. Да, подрос братишка, возмужал... Как же теперь к нему
относиться? Как в сказке, право слово - пригрел оборванца, а он принцем
оказался, из далёкого королевства, из богатого королевства... Счастливого
королевства... А характер всё такой же. И фехтовать выучился, не забывал,
значит. Прямо на душе легче, не так давит тоска эта чёрная... Стоп. Кто это
там, впереди на дороге?
- Видишь его, Джино?
- Вижу, Старший, - Джино прищурился. - Только не его, а её. Одежда,
вроде, крестьянская, а точнее не разглядеть - далеко. Навстречу идёт.
- Навстречу? С чего бы... До города день езды, а она одна и пешком.
А через час совсем стемнеет. Неладно это.
И, пришпорив коней, они устремились вниз по склону холма, навстречу
тёмной фигурке, бредущей по дороге.
Джино не ошибся - это была девушка. Судя по виду, в пути она была
давным-давно. Длинные рыжие волосы спутались и закрывали лицо, босые ноги в
пыли, следы пота на спине; поклажи с ней не было. Вряд ли она осознавала,
где находится, и едва ли заметила двоих всадников, спешившихся в пяти шагах
перед ней - так бы и прошла мимо, если бы Энглион не коснулся её плеча.
- Герда! - не веря своим глазам, выкрикнул Джино.
Сбившись с шага, девушка начала падать, и рыцарь еле успел подхватить
её.
- Что с ней? - спросил Джино.
- Спит, - ответил Энглион, прислушавшись к дыханию девушки. - Ну что
ты будешь делать... Привал, братишка, ночуем здесь.
Сойдя с дороги, они развели костёр и принялись устраиваться на ночлег.
Еду готовить не стали, обойдясь сухим пайком; девушке же сон был явно
нужнее еды - когда ей к губам поднесли флягу с водой, она сделала несколько
глотков, но так и не проснулась.
Ночь прошла тихо. Слишком тихо...
* * *
Менестрелю было, как всегда, скучно. И виной тут не проклятье Мальдена.
Не менее скучно было и на родной Земле. Там, в прилизанном мире-цветнике,
так похожем на клумбу, его точил дух бунтарства, а здесь, на диком ещё
Риадане... Сперва было даже чуть-чуть интересно, но затем... Местные
обычаи, хоть и более дикие, нежели земные, оказались не менее ску-у-ушными,
а возня земных детишек в этом рыцарском мире всё более и более смахивала на
традиционные для его родины Хоббитские Игрища.
Но оставалась ещё природа. Дикая, почти нетронутая, не осквернённая ещё
дыханием прогресса. Вот здесь жило истинное наслаждение. Из самых потаённых
уголков души рождалась мелодия, распирала лёгкие, мчалась ввысь горлом и
вырывалась под высокий шатёр леса сквозь отверстия бамбуковой флейты,
прижатой к губам. Пальцы ласкали отверстия полированного годами
инструмента, и птицы вторили отроку в чёрном пажеском одеянии с кружевами
широкого воротника.
Так было всегда.
Но сегодня скука прорвалась и в песню. Или - тоска ожидания,
предчувствие чего-то, что неизбежно случится, хотя - ещё и не началось...
Флейта пела, и в мозгу в такт мелодии рождались слова:
В сердце нет тоски по Валинору,
И души не надрывает чаек стон...
Без смятенья я смотрю на волны моря.
Но откуда же безумный этот сон?
Зелен сумрак Золотого леса
И о чём-то вновь грустит свирель.
Снова слышу нелюдскую песню,
Снова птицы леса вторят ей.
Эльфы, эльфы - воины и дети...
На делонях - песни, шутки, смех...
Только я - чужой на этом свете,
Что за дело мне до них до всех.
Моя песня - это стон назгала,
Света в сердце нет - и не ищи...
Но опять - шелка рассвета алы,
Голос эльфа вновь в лесной тиши.
Голос эльфа вновь в лесной тиши.
Те же песни слышу от друзей я...
Не свирель - гитара здесь звучит.
Век тревожный, нашей грани эльфы.
Я болею Средиземьем... В чём тут дело?
Почему зовёт куда-то голос флейт?
Боль в душе - гитара только зазвенела...
Может, просто неродившийся я эльф...
Видно, просто неродившийся я эльф...
Словно отзвуком на слова песни из сумрака листвы возникли двое
большеглазых обитателей леса и замерли в паре шагов от валяющегося на траве
флейтиста.
Старший - на вид лет двенадцать, но Менестрель знал, как обманчива
внешность этого народца - поправил свою медно-рыжую причёску и обратился к
лежащему:
- Встань! Очнись от музыки! Мы идём в замок Мальдена и зовём тебя с
собою!
- Интересно! - Менестрель вложил в свой голос весь сарказм, на который
только был способен: - С какой это стати ты, бессмертный эльф, зовёшь с
собою меня, простого смертного, человека?!
Однако столь спесивый ранее советник Короля ответил вдруг с какой-то
непонятной досадой:
- А что ж поделать, если среди музыкантов не осталось больше эльфов?
- А что поделать, - в тон ему прозвучал и ответ, - если среди
добровольцев, желающих отправляться в замок Мальдена, не осталось меня?
- Как жаль...
Менестрель ещё раз внимательно с ног до головы оглядел посланцев, и
взгляд его задержался на сверкающих широких шпажных клинках с витыми
узорами чаш. В бою, пожалуй, такое оружие может спасти жизнь своему
владельцу. Разумеется, если тот не станет размахивать им, словно мечом. Но
против колдуна...
- Вы идёте воевать с Мальденом?
- Тогда бы мы искали б воинов, а не музыкантов. Мы несём ему ответ!
- И что же, вы решили идти к нему с этими зубочистками?
В гневе оба эльфа схватились за рукояти клинков, но почти тут же ярость
сменилась каким-то тупым безразличием, словно новая волна Проклятия
настигла их. И советник только буркнул в ответ:
- С оружием нам спокойнее. Надёжнее.
- Совсем ещё дети! Я бы на вашем месте аккуратно оставил бы это оружие
здесь, на травке... И шёл бы без него.
- Мы-то оставим, - подчиняясь силе слов землянина, ответствовал
молчавший до этого черноволосый эльф. - А вот Король наш вряд ли захочет
расстаться с оружием.
Менестрель только неопределённо пожал плечами:
- Жаль... Но это - его беда.
- А ты...
- С вами не иду. Мне и тут неплохо...
- Жаль, - эхом вернулись слова. И два клинка, звякнув, упали в высокую
траву поляны. Колыхнулась трава - и оба посланца исчезли, словно растаяли.
Менестрель задумчиво глядел вслед ушедшим, затем медленно поднёс к губам
флейту. И в тот же момент что-то с силой швырнуло его на землю и зажало рот
горячей ладонью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
И поэтому Ингвальд лишь чуть улыбнулся рыцарю и ответил:
- Не успел обзавестись. Не сложилось... Да ты не волнуйся, Старший, я
даром время не терял. И фехтовать теперь умею, и ещё много чего...
Энглион поймал себя на том, что слушает не столько слова Джино, сколько
его голос. Да, подрос братишка, возмужал... Как же теперь к нему
относиться? Как в сказке, право слово - пригрел оборванца, а он принцем
оказался, из далёкого королевства, из богатого королевства... Счастливого
королевства... А характер всё такой же. И фехтовать выучился, не забывал,
значит. Прямо на душе легче, не так давит тоска эта чёрная... Стоп. Кто это
там, впереди на дороге?
- Видишь его, Джино?
- Вижу, Старший, - Джино прищурился. - Только не его, а её. Одежда,
вроде, крестьянская, а точнее не разглядеть - далеко. Навстречу идёт.
- Навстречу? С чего бы... До города день езды, а она одна и пешком.
А через час совсем стемнеет. Неладно это.
И, пришпорив коней, они устремились вниз по склону холма, навстречу
тёмной фигурке, бредущей по дороге.
Джино не ошибся - это была девушка. Судя по виду, в пути она была
давным-давно. Длинные рыжие волосы спутались и закрывали лицо, босые ноги в
пыли, следы пота на спине; поклажи с ней не было. Вряд ли она осознавала,
где находится, и едва ли заметила двоих всадников, спешившихся в пяти шагах
перед ней - так бы и прошла мимо, если бы Энглион не коснулся её плеча.
- Герда! - не веря своим глазам, выкрикнул Джино.
Сбившись с шага, девушка начала падать, и рыцарь еле успел подхватить
её.
- Что с ней? - спросил Джино.
- Спит, - ответил Энглион, прислушавшись к дыханию девушки. - Ну что
ты будешь делать... Привал, братишка, ночуем здесь.
Сойдя с дороги, они развели костёр и принялись устраиваться на ночлег.
Еду готовить не стали, обойдясь сухим пайком; девушке же сон был явно
нужнее еды - когда ей к губам поднесли флягу с водой, она сделала несколько
глотков, но так и не проснулась.
Ночь прошла тихо. Слишком тихо...
* * *
Менестрелю было, как всегда, скучно. И виной тут не проклятье Мальдена.
Не менее скучно было и на родной Земле. Там, в прилизанном мире-цветнике,
так похожем на клумбу, его точил дух бунтарства, а здесь, на диком ещё
Риадане... Сперва было даже чуть-чуть интересно, но затем... Местные
обычаи, хоть и более дикие, нежели земные, оказались не менее ску-у-ушными,
а возня земных детишек в этом рыцарском мире всё более и более смахивала на
традиционные для его родины Хоббитские Игрища.
Но оставалась ещё природа. Дикая, почти нетронутая, не осквернённая ещё
дыханием прогресса. Вот здесь жило истинное наслаждение. Из самых потаённых
уголков души рождалась мелодия, распирала лёгкие, мчалась ввысь горлом и
вырывалась под высокий шатёр леса сквозь отверстия бамбуковой флейты,
прижатой к губам. Пальцы ласкали отверстия полированного годами
инструмента, и птицы вторили отроку в чёрном пажеском одеянии с кружевами
широкого воротника.
Так было всегда.
Но сегодня скука прорвалась и в песню. Или - тоска ожидания,
предчувствие чего-то, что неизбежно случится, хотя - ещё и не началось...
Флейта пела, и в мозгу в такт мелодии рождались слова:
В сердце нет тоски по Валинору,
И души не надрывает чаек стон...
Без смятенья я смотрю на волны моря.
Но откуда же безумный этот сон?
Зелен сумрак Золотого леса
И о чём-то вновь грустит свирель.
Снова слышу нелюдскую песню,
Снова птицы леса вторят ей.
Эльфы, эльфы - воины и дети...
На делонях - песни, шутки, смех...
Только я - чужой на этом свете,
Что за дело мне до них до всех.
Моя песня - это стон назгала,
Света в сердце нет - и не ищи...
Но опять - шелка рассвета алы,
Голос эльфа вновь в лесной тиши.
Голос эльфа вновь в лесной тиши.
Те же песни слышу от друзей я...
Не свирель - гитара здесь звучит.
Век тревожный, нашей грани эльфы.
Я болею Средиземьем... В чём тут дело?
Почему зовёт куда-то голос флейт?
Боль в душе - гитара только зазвенела...
Может, просто неродившийся я эльф...
Видно, просто неродившийся я эльф...
Словно отзвуком на слова песни из сумрака листвы возникли двое
большеглазых обитателей леса и замерли в паре шагов от валяющегося на траве
флейтиста.
Старший - на вид лет двенадцать, но Менестрель знал, как обманчива
внешность этого народца - поправил свою медно-рыжую причёску и обратился к
лежащему:
- Встань! Очнись от музыки! Мы идём в замок Мальдена и зовём тебя с
собою!
- Интересно! - Менестрель вложил в свой голос весь сарказм, на который
только был способен: - С какой это стати ты, бессмертный эльф, зовёшь с
собою меня, простого смертного, человека?!
Однако столь спесивый ранее советник Короля ответил вдруг с какой-то
непонятной досадой:
- А что ж поделать, если среди музыкантов не осталось больше эльфов?
- А что поделать, - в тон ему прозвучал и ответ, - если среди
добровольцев, желающих отправляться в замок Мальдена, не осталось меня?
- Как жаль...
Менестрель ещё раз внимательно с ног до головы оглядел посланцев, и
взгляд его задержался на сверкающих широких шпажных клинках с витыми
узорами чаш. В бою, пожалуй, такое оружие может спасти жизнь своему
владельцу. Разумеется, если тот не станет размахивать им, словно мечом. Но
против колдуна...
- Вы идёте воевать с Мальденом?
- Тогда бы мы искали б воинов, а не музыкантов. Мы несём ему ответ!
- И что же, вы решили идти к нему с этими зубочистками?
В гневе оба эльфа схватились за рукояти клинков, но почти тут же ярость
сменилась каким-то тупым безразличием, словно новая волна Проклятия
настигла их. И советник только буркнул в ответ:
- С оружием нам спокойнее. Надёжнее.
- Совсем ещё дети! Я бы на вашем месте аккуратно оставил бы это оружие
здесь, на травке... И шёл бы без него.
- Мы-то оставим, - подчиняясь силе слов землянина, ответствовал
молчавший до этого черноволосый эльф. - А вот Король наш вряд ли захочет
расстаться с оружием.
Менестрель только неопределённо пожал плечами:
- Жаль... Но это - его беда.
- А ты...
- С вами не иду. Мне и тут неплохо...
- Жаль, - эхом вернулись слова. И два клинка, звякнув, упали в высокую
траву поляны. Колыхнулась трава - и оба посланца исчезли, словно растаяли.
Менестрель задумчиво глядел вслед ушедшим, затем медленно поднёс к губам
флейту. И в тот же момент что-то с силой швырнуло его на землю и зажало рот
горячей ладонью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45