А про «Разрушители» Дерворт сказал, помнится, так: «На этом роботе вы можете отправляться громить хоть ад – теплозащита выдержит. Если, конечно, у вас хватит мозгов не перегреть машину».
– Впечатляюще! – сказал Эйден Кочевнику, который с безучастным видом стоял рядом. – А ты как считаешь. Кочевник?
– Хорошая машина.
– И это все, что ты можешь сказать?! Кочевник и бровью не повел.
– Говорю, что вижу. Всегда.
Своей манерой выражаться и ужасным жаргоном Кочевник порой приводил Эйдена в отчаяние. Создавалось впечатление, что техник специально стремится разозлить кадета. Но Эйдена было не так-то просто вывести из себя. Особенно Кочевнику. Кочевник Эйдену определенно нравился. Это поначалу удивляло его самого, ведь Кочевник – первый человек из другой касты, к которому он стал испытывать симпатию.
Возглавляемые Джоанной кадеты спустились вниз и подошли к большому подъемнику возле « Разрушителя».
– Мы называем эту штуку люлькой, – сказала Джоанна.– С ее помощью поднимаются в тяжелый боевой робот. Кроме того, у самого робота тоже есть свой автономный подъемник. Он называется полевой люлькой и используется в бою.
Затем Джоанна показала им, как производится ремонт и наладка грозных машин. Эйден мало что запомнил из ее слов, настолько он был заворожен всем происходящим вокруг. Стоя у «ног» «Разрушителя» и задрав кверху голову, он мог видеть, как машина слегка покачивается под тяжестью облепивших ее техников. Они были повсюду, на «плечах», на корпусе; они ныряли в люк, скрываясь в чреве робота, выбирались оттуда, что-то брали и снова исчезали внутри. Техи стояли, сидели, перебрасывали друг другу инструменты, обменивались непонятными репликами. Некоторые даже ели, задумчиво глядя на какой-нибудь разобранный узел. Во многих местах производилась сварка, озарявшая все вокруг голубым сиянием. Горячий воздух был насыщен запахами смазки и раскаленного металла, отчего во рту стоял горьковатый привкус. Шум был такой, что временами Джоанне приходилось кричать.
Судя по зачарованному взгляду Марты, по тому, как она нервно то сжимала, то разжимала кулаки, Эйден догадался, что у нее на уме: ей не терпелось оказаться на мостике одного из этих чудовищ. Ему, Эйдену, тоже. Одно дело легкий учебный боевой робот, другое – грозная боевая машина вроде «Разрушителя».
Экскурсия уже подходила к концу, когда Джоанна ответила на вопрос, который у всех вертелся на языке:
– В ближайшее время каждый из вас пройдет индивидуальную подгонку полнооперационного нейрошлема. После этого начнется завершающая стадия обучения. Вы прослушаете курс по вождению тяжелого боевого робота. После этого вам прочтут курс, который должен подготовить вас к вхождению в боевое подразделение, в звено. Затем вам будет дана неделя на знакомство с боевыми роботами, на которых вы будете показывать себя на Аттестации, птенчики. В конце недели вы вместе с другими кадетами пройдете Аттестацию. Если вам повезет, станете воинами, если нет – отправитесь в другую касту. Но что бы ни случилось, ваши заслуги и то, что вы дошли до самой Аттестации, будут учтены.
Судя по выражению лиц товарищей, Эйден понял: ни у кого из них не было желания отправляться в другую касту. У него же учащенно билось сердце: наконец-то!
XIV
Поначалу нейрошлем показался Эйдену очень тяжелым. Приходилось непрерывно напрягать шею. Кроме того, шлем неловко сидел на голове. В одних местах давило, в других чесалось. Эйден чувствовал, как он начинает потеть. Мелькнула мысль: а если шлем закоротит? Так ведь и мозги задымиться могут!
Во встроенных наушниках раздался голос Сокольничего Александра, инструктора, руководящего подгонкой нейрошлема. У него был ровный, спокойный голос, начисто лишенный резко приказных интонаций, свойственных всем остальным офицерам. Он еще раз вкратце перечислил возможности, предоставляемые нейрошлемом. Впрочем, Эйден и так все это знал. Только что кадетам прочитали спецкурс, накрепко вбив им в головы все необходимые сведения.
Эйден оглянулся на Кочевника. Техник сидел, лениво развалясь, в соседнем кресле. Эйден знал: технику полагается присутствовать при подгонке, чтобы в случае надобности быстро обесточить шлем. Необходимость в этом может возникнуть в случае, если кадет вдруг запаникует либо обнаружится какая-нибудь неисправность в самом нейрошлеме. Впрочем, поза Кочевника давала понять, что вероятность подобных осложнений мала. Это придало Эйдену уверенности.
– Кадет Эйден,– сказал Александр, – сейчас ваш нейрошлем будет активирован. Первые ощущения могут быть довольно неприятными, но – надеюсь, вы это знаете – в скором будущем они притупятся, если вы постоянно будете пользоваться нейрошлемом. Итак, вы готовы?
– Да, сэр. Готов.
Одним из плюсов этого этапа обучения, несомненно, являлось уменьшение ограничений при обращении к старшим офицерам. А говоря проще – кадетам дозволялось задавать вопросы своим инструкторам и отвечать им без особого разрешения. Правда, Эйден подозревал, что это обусловлено лишь необходимостью поддерживать непрерывную связь между кадетом и инструктором, и ничем более. Однако после жестких ограничений начальных этапов учебы сама возможность обратиться к офицеру укрепляла веру кадетов в себя, ибо предполагала, что его слова стоят того, чтобы их хотя бы выслушали...
– Нейрошлем... АКТИВИРОВАН.
Первым ощущением был оглушительный, почти непереносимый шум, внезапно обрушившийся со всех сторон. И одновременно – невыносимая боль в голове. Казалось, будто к вискам приложили два электрода и сквозь мозг пропускают ток. В глазах Эйдена помутилось, и он едва не потерял сознание.
– Ну, ну, кадет, – раздался спокойный голос Александра. – В первый раз всегда так. Полнейшая дезориентация. Поэтому-то мы и проверяем шлем здесь, в специальном помещении. Представляешь, что могло случиться, если бы это происходило на мостике? Ты потерял бы управление, и твой робот плюхнулся бы в грязь.
В наушниках послышался ужасный треск статических разрядов.
«Это Александр подстраивает электронику», – догадался Эйден и почувствовал, как сердце уходит в пятки. Вплоть до этого момента все казалось таким простым. Зачем нужен этот шлем? Впечатление такое, будто он специально создан с целью максимально усложнить управление боевым роботом. У Эйдена было непреодолимое желание сорвать эту штуковину, отшвырнуть ее подальше и заявить, что он поведет машину без этого корректора биотоков.
– Похоже, придется кое-что подрегулировать, – заявил Александр.
«Замечательно, – подумал Эйден,– может, имеет смысл заодно подрегулировать и мои мозги?»
– Закрой глаза, – скомандовал тем временем Александр, – и представь себе симпатичную планету, плывущую по своей орбите вокруг далекого-далекого солнца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– Впечатляюще! – сказал Эйден Кочевнику, который с безучастным видом стоял рядом. – А ты как считаешь. Кочевник?
– Хорошая машина.
– И это все, что ты можешь сказать?! Кочевник и бровью не повел.
– Говорю, что вижу. Всегда.
Своей манерой выражаться и ужасным жаргоном Кочевник порой приводил Эйдена в отчаяние. Создавалось впечатление, что техник специально стремится разозлить кадета. Но Эйдена было не так-то просто вывести из себя. Особенно Кочевнику. Кочевник Эйдену определенно нравился. Это поначалу удивляло его самого, ведь Кочевник – первый человек из другой касты, к которому он стал испытывать симпатию.
Возглавляемые Джоанной кадеты спустились вниз и подошли к большому подъемнику возле « Разрушителя».
– Мы называем эту штуку люлькой, – сказала Джоанна.– С ее помощью поднимаются в тяжелый боевой робот. Кроме того, у самого робота тоже есть свой автономный подъемник. Он называется полевой люлькой и используется в бою.
Затем Джоанна показала им, как производится ремонт и наладка грозных машин. Эйден мало что запомнил из ее слов, настолько он был заворожен всем происходящим вокруг. Стоя у «ног» «Разрушителя» и задрав кверху голову, он мог видеть, как машина слегка покачивается под тяжестью облепивших ее техников. Они были повсюду, на «плечах», на корпусе; они ныряли в люк, скрываясь в чреве робота, выбирались оттуда, что-то брали и снова исчезали внутри. Техи стояли, сидели, перебрасывали друг другу инструменты, обменивались непонятными репликами. Некоторые даже ели, задумчиво глядя на какой-нибудь разобранный узел. Во многих местах производилась сварка, озарявшая все вокруг голубым сиянием. Горячий воздух был насыщен запахами смазки и раскаленного металла, отчего во рту стоял горьковатый привкус. Шум был такой, что временами Джоанне приходилось кричать.
Судя по зачарованному взгляду Марты, по тому, как она нервно то сжимала, то разжимала кулаки, Эйден догадался, что у нее на уме: ей не терпелось оказаться на мостике одного из этих чудовищ. Ему, Эйдену, тоже. Одно дело легкий учебный боевой робот, другое – грозная боевая машина вроде «Разрушителя».
Экскурсия уже подходила к концу, когда Джоанна ответила на вопрос, который у всех вертелся на языке:
– В ближайшее время каждый из вас пройдет индивидуальную подгонку полнооперационного нейрошлема. После этого начнется завершающая стадия обучения. Вы прослушаете курс по вождению тяжелого боевого робота. После этого вам прочтут курс, который должен подготовить вас к вхождению в боевое подразделение, в звено. Затем вам будет дана неделя на знакомство с боевыми роботами, на которых вы будете показывать себя на Аттестации, птенчики. В конце недели вы вместе с другими кадетами пройдете Аттестацию. Если вам повезет, станете воинами, если нет – отправитесь в другую касту. Но что бы ни случилось, ваши заслуги и то, что вы дошли до самой Аттестации, будут учтены.
Судя по выражению лиц товарищей, Эйден понял: ни у кого из них не было желания отправляться в другую касту. У него же учащенно билось сердце: наконец-то!
XIV
Поначалу нейрошлем показался Эйдену очень тяжелым. Приходилось непрерывно напрягать шею. Кроме того, шлем неловко сидел на голове. В одних местах давило, в других чесалось. Эйден чувствовал, как он начинает потеть. Мелькнула мысль: а если шлем закоротит? Так ведь и мозги задымиться могут!
Во встроенных наушниках раздался голос Сокольничего Александра, инструктора, руководящего подгонкой нейрошлема. У него был ровный, спокойный голос, начисто лишенный резко приказных интонаций, свойственных всем остальным офицерам. Он еще раз вкратце перечислил возможности, предоставляемые нейрошлемом. Впрочем, Эйден и так все это знал. Только что кадетам прочитали спецкурс, накрепко вбив им в головы все необходимые сведения.
Эйден оглянулся на Кочевника. Техник сидел, лениво развалясь, в соседнем кресле. Эйден знал: технику полагается присутствовать при подгонке, чтобы в случае надобности быстро обесточить шлем. Необходимость в этом может возникнуть в случае, если кадет вдруг запаникует либо обнаружится какая-нибудь неисправность в самом нейрошлеме. Впрочем, поза Кочевника давала понять, что вероятность подобных осложнений мала. Это придало Эйдену уверенности.
– Кадет Эйден,– сказал Александр, – сейчас ваш нейрошлем будет активирован. Первые ощущения могут быть довольно неприятными, но – надеюсь, вы это знаете – в скором будущем они притупятся, если вы постоянно будете пользоваться нейрошлемом. Итак, вы готовы?
– Да, сэр. Готов.
Одним из плюсов этого этапа обучения, несомненно, являлось уменьшение ограничений при обращении к старшим офицерам. А говоря проще – кадетам дозволялось задавать вопросы своим инструкторам и отвечать им без особого разрешения. Правда, Эйден подозревал, что это обусловлено лишь необходимостью поддерживать непрерывную связь между кадетом и инструктором, и ничем более. Однако после жестких ограничений начальных этапов учебы сама возможность обратиться к офицеру укрепляла веру кадетов в себя, ибо предполагала, что его слова стоят того, чтобы их хотя бы выслушали...
– Нейрошлем... АКТИВИРОВАН.
Первым ощущением был оглушительный, почти непереносимый шум, внезапно обрушившийся со всех сторон. И одновременно – невыносимая боль в голове. Казалось, будто к вискам приложили два электрода и сквозь мозг пропускают ток. В глазах Эйдена помутилось, и он едва не потерял сознание.
– Ну, ну, кадет, – раздался спокойный голос Александра. – В первый раз всегда так. Полнейшая дезориентация. Поэтому-то мы и проверяем шлем здесь, в специальном помещении. Представляешь, что могло случиться, если бы это происходило на мостике? Ты потерял бы управление, и твой робот плюхнулся бы в грязь.
В наушниках послышался ужасный треск статических разрядов.
«Это Александр подстраивает электронику», – догадался Эйден и почувствовал, как сердце уходит в пятки. Вплоть до этого момента все казалось таким простым. Зачем нужен этот шлем? Впечатление такое, будто он специально создан с целью максимально усложнить управление боевым роботом. У Эйдена было непреодолимое желание сорвать эту штуковину, отшвырнуть ее подальше и заявить, что он поведет машину без этого корректора биотоков.
– Похоже, придется кое-что подрегулировать, – заявил Александр.
«Замечательно, – подумал Эйден,– может, имеет смысл заодно подрегулировать и мои мозги?»
– Закрой глаза, – скомандовал тем временем Александр, – и представь себе симпатичную планету, плывущую по своей орбите вокруг далекого-далекого солнца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77