Потеря састера могла быть расценена не в его пользу, и во всяком случае она не понравится Митридату и его советникам. Он знал, что понтийскому царю нужны удачи не только военные, но и политические, которые помогали бы ему выполнить широкие планы собирания всех припонтийских земель с их большими и малыми государствами, греческими и варварскими. Неудача с выносом Девы на поле боя падала прямо на голову Диофанта и косвенно снижала авторитет Понта в глазах припонтийских колоний.
– Чего хотят херсонесцы? – недовольно спросил полководец, отодвигая от себя пустой фиал.
– Они требовали у своих стратегов смерти незадачливых телохранителей богини – Скимна и Биона!
– Это их право судить своих воинов за трусость, и я не вмешиваюсь в такие дела… И это все?
– Нет, они требуют немедленного похода на Неаполь!.. Стратеги их приходили сюда по этому вопросу, но тебя не было.
– Вопрос о походе я сейчас не имею желания обсуждать, – лениво ответил Диофант, зевая и потягиваясь, – хочется спать, завтра поговорим об этом.
Бритагор и Мазей поднялись из-за стола и удалились на свою половину. У дверей стал вооруженный исавр с лицом барса. Он охранял покой своего господина. Но тому не суждено было уснуть. Послышались голоса. Кто-то хотел проникнуть в дом к полководцу, но его не пускали.
– Кто там? – крикнул Диофант.
Вошел Бритагор и доложил:
– К тебе, стратег, хочет войти знатный человек, херсонесит Херемон, отец похищенной жрицы и страшный богач.
– Знаю этого полоумного старика! Пусть идет спать, завтра будем разговаривать!..
– Архистратег! – тихо, но настойчиво продолжая Бритагор. – Не отталкивай старика! Пусть никто не скажет, что понтийские полководцы не уважают старости и оставляют на морозе за дверями членов совета полиса!
– Эх! – досадливо зевнул Диофант. – Как мне не хочется вести разговоры в позднюю пору!..
– Но это необходимо, друг мой!
– Верно, не спорю! Зови сюда старика. Удивляюсь, как он решился на такой переезд по степи, когда за каждым холмом можно встретиться с конным варваром и получить в глаз отравленную стрелу!
Херемон вошел, почти не шатаясь. Голову держал прямо. Сморщенное лицо, вместо обычного тупого недоумения, отражало более осмысленные чувства внутренней встревоженности и решимости.
– Архистратег! Великий полководец! Самый острый меч Митридата! – вскричал он высоким, дребезжащим голосом, протягивая вперед скрюченные пальцы, напоминающие концы ветвей мертвого дерева. – Я прибыл к тебе, сопровождаемый сотнею демонов печали и горя!.. Я привез тебе всю великую скорбь херсонесцев, потерявших свою Мать-Заступницу, осиротевших, полных отчаяния!.. Никто не ощутил радости от победы твоей над скифами и сарматами, ибо потеря божественного састера – смерть полиса!..
Бритагор многозначительно посмотрел на Диофанта. Тот понимающе вздохнул.
– Ты много сделал, о Диофант! Ты освободил Херсонес от скифское осады, ты разгромил войско двух царей! Но, сохранив полису голову, ты не сохранил его сердца, а для жизни необходимо и то и другое! Дева – душа и сердце полиса!.. Горе, горе!.. Но это не все… Перед тобою человек, жизнь которого стала пустой и ненужной, ибо дочь моя Гедия была для меня тем, чем для полиса его Дева!.. Дочь моя – мое солнце и воздух мой! Посмотри, ее одной нет, хотя все воины, херсонесцы и понтийцы, что остались живы, все здесь, в лагере, а погибшие похоронены с честью. Они не попали в рабство к врагу, миновали петлю скифского аркана. Почему же вы, сильные духом и телом, отдали врагу богиню херсонесскую, чем навлекли на город неисчислимые беды, почему не защитили мою юную дочь, позволили грязному варвару увезти ее в тороках своего коня? О Диофант! Помоги мне вернуть мою голубку! Вырви ее из варварского плена! Верни городу его божество, а отцу – дочь, единственное утешение на старости лет!..
Богиня и Гедия, две драгоценности Херсонеса, перемешались в речи старика, казалось, что, говоря об одной, он имеет в виду другую и наоборот.
Диофант выслушал речь старого херсонесца, склонив при этом голову, как младший по возрасту. Когда гость умолк, он подошел к нему и взял его за руки.
– Почтеннейший из херсонесских демиургов, – обратился он к нему почтительно, – пройди в мое жилье, сядь у очага, отдохни от трудного пути, обогрейся, выпей вина, утоли голод. Заранее будь уверен, что твои желания будут выполнены. Ручательство в этом – мое к тебе уважение и глубокое понимание твоей скорби.
Диофант провел херсонесца к горящему огню, помог ему скинуть шубу и усадил на лавку, покрытую пестрой попоной. Бросил взгляд в сторону Бритагора, стоявшего в тени. Тот одобрительно кивнул головой и неслышно покинул горницу, оставив стратега наедине с запоздалым гостем.
Старик выпил вина и вздохнул облегченно.
– Так прикажи своим войскам выступить завтра утром и немедля ударить по Неаполю! Сейчас враг еще не оправился от разгрома и не сможет оказать тебе решительного сопротивления. Но если он соберется с силами, то ударит сам. Тогда ты окажешься осажденным в полуразрушенной Керкинитиде!
Диофант поежился, словно от озноба, и протянул к огню свои сильные руки. После удачного сражения он успел вернуть себе обычное спокойствие, взвинченность его душевного состояния прошла. И он не разделял воинственного настроения херсонесца.
– О отец! Я потерял много легкой пехоты, у меня в войске сотни раненых и обмороженных. Мое войско утомлено и нуждается в передышке.
– Херсонесцы заменят тебе легкую пехоту, всех убитых и раненых!
– Может быть… Но войско скифов и роксоланов цело! Оба царя совещаются в Неаполе и, кто знает, может, уже готовят ответный удар! Боги же капризны и редко дают человеку две удачи подряд. Кто может сказать, чем окончится вторая встреча в степи с тысячами конных варваров? Я предпочитаю переждать и, если враг предпримет наступление, встретить его за стенами и завалами Керкинитиды!
– Ты неправ, Диофант. Удачно начатый разгром царства Палака нужно продолжить всеми силами. Врага разбитого надо преследовать и добивать. Разве не этому учит нас вся история войн великого Александра?
Диофант подавил зевок и подбросил в огонь хвороста.
– Да, наука войны гласит так. Но мы были нападающей стороной до первого удара панцирных всадников там, в степи. После этого мы стали искать удобного места для обороны. Мы стали думать, как защититься, а не нападать. Нападающей стороной стали цари Палак и Тасий. И в сражении мы дрались с отчаянием людей, которым бежать некуда… Слава богам, всем духам и гениям, что держат нашу руку! Варвары умеют драться, но, к нашему счастью, еще не научились воевать. А это не одно и то же.
– Но, стратег, – с горячностью юноши возразил Херемон, – ведь варвары бежали, они показали вам хвосты своих коней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202