Рис допускал, что брат мог соблазнить девушку и убедить ее сбежать. Но тогда почему они не ушли вместе? Наконец он решил, что девушка, скорее всего, просто покинула нелюбимый дом и будущего нелюбимого мужа. Ничего ужасного.
Но все же монах беспокоился. Он попросил описать девушку и расспрашивал всех, кого встречал на пути, не только о Ллеу, но и о беглянке. Некоторые видели ее, некоторые - его, но никто не встречал их вместе. В конце концов, до Риса дошли слухи, что дочь мельника присоединилась к каравану, направлявшемуся к морскому побережью, а его брат, похоже, отправился в город под названием Гавань.
Пока Рис беседовал с живыми, Паслен общался с мертвыми. Пока Рис обходил таверны и постоялые дома, Паслен посещал гробницы и кладбища. Кендер запретил монаху сопровождать его.
- Мертвые стесняются присутствия живых, - объяснил он и добавил: - Точнее, большинство. Некоторым нравится стучать костями, звенеть цепями и выкидывать стулья из окна. Я встречал таких, которые пинали из могил людей и хватали их за лодыжки. Но они встречаются редко.
- Хвала Богам! - сухо произнес Рис.
- Возможно. Но такие мертвые очень интересны. Им нравится находиться здесь, а не перемещаться в более высокий план бытия.
Оказывается, «более высокий план бытия» был очень распространенным пунктом назначения, поэтому Паслен, по его словам, испытывал трудности в общении с мертвыми. Те, кого нашел кендер, ничего не могли рассказать ему о Чемоше. Рис с самого начала недоверчиво отнесся к словам Паслена, его скептицизм продолжал расти, и, наконец, он решил проследить за кендером ночью, чтобы самому посмотреть, что происходит.
Паслен в тот вечер пребывал в возбужденном состоянии, поскольку узнал, что неподалеку есть поле битвы. Он объяснил, что в таких местах можно многое узнать, потому что погибших иногда оставляют на полях, где их непогребенные тела гниют и их пожирают падальщики.
- Некоторые духи незлобивы и просто уходят, - говорил Паслен, - но другие принимают все очень близко к сердцу. Они бродят и ждут, как бы излить свой гнев на живых. А я должен, найти кого-нибудь, кто бы хотел поговорить.
- Это может быть опасно? - спросил Рис.
- Да, - признался кендер. - Некоторые духи очень сердиты и пытаются отомстить первому попавшемуся. Я сталкивался с такими.
- И что ты будешь делать, если на тебя нападут? Как защитишься? У тебя ведь нет оружия.
- Души не выносят стали, - объяснил Паслен. - Или, может быть, запаха железа. Я точной не знаю. В любом случае, если на меня нападут, я убегу. Я быстрее, чем любой из них.
Когда сгустились сумерки, кендер отправился на поле. Рис позволил ему уйти вперед, а затем в сопровождении Атты пошел следом.
Ночь выдалась ясной. Солинари была в ущербе, а Лунитари - яркой и полной, поэтому тени приобретали красноватый оттенок. В прозрачном воздухе разливался аромат диких роз. Ночные обитатели занимались своими делами, их шорохи, писки и крики не давали Атте покоя.
В той жизни, которая, как теперь казалось, была в далеком прошлом. Рис наслаждался бы ароматной ночью. В той жизни его душа была бы спокойна и безмятежна. Раньше монах не считал, что слеп по отношению к злу, происходящему в мире, к уродству жизни, понимал, что одно необходимо, чтобы поддерживать баланс другого. Точнее, думал, что понимал. Теперь все изменилось, словно рука его брата сдвинула в сторону занавес, чтобы показать Рису то зло, о котором он даже не догадывался. Теперь монах признавал, что был слеп и видел лишь то, что хотел видеть, и не собирался больше этого допускать.
По дороге он многое обдумал. Встреча с братом неуклонно приближалась - Ллеу был в этой деревне двумя днями раньше. Он действительно отправился в Гавань, хотя это было небезопасно из-за обилия разбойников-людей и гоблинов. Направлявшиеся туда обычно путешествовали большими группами.
Рис не боялся разбойников. «Беден, как монах» - говорилось в поговорке. Один вид монашеских одеяний (даже такого странного цвета) отпугнет грабителей.
Низкое рычание Атты заставило его отвлечься от размышлений и сосредоточиться на происходящем впереди. Они дошли до поля боя, и теперь монах ясно видел Паслена; красная луна улыбалась, словно Лунитари находила все это очень забавным.
Рис выбрал место в тени дерева, спрятавшись за расщепленным в бою стволом. Он почувствовал укол совести за то, что шпионит за кендером, но дело было слишком важным, слишком срочным, чтобы упускать даже малейший шанс.
- По крайней мере я дал Паслену возможность доказать свою правоту, - объяснил монах Атте, наблюдая, как кендер ковыляет по полю. - Любой другой на моем месте, услышав подобную историю, сдал бы его властям как безумца.
Поле битвы представляло собой открытое пространство площадью в несколько акров. Здесь когда-то произошло сражение, и, хотя все заросло травой и сорняками, до сих пор можно было разглядеть следы боя.
Неповрежденное оружие и части доспехов унесли с собой победители или горожане, остались лишь сломанные копья, покрытые ржавчиной куски брони да расщепленные стрелы. Неподалеку Рис заметил поношенный сапог, рваную латную перчатку.
Паслен бродил вокруг. Иногда он останавливался, поднимал с земли какую-нибудь вещь и, внимательно осмотрев, бросал в свой мешок.
Один раз, остановившись, кендер повертел головой и крикнул:
- Эй! Здесь есть кто-нибудь?
Ответа не последовало, и Паслен пошел дальше. Ночь была тихой, спокойной, и вскоре Рис почувствовал, что его клонит в сон. Он тряхнул головой, чтобы отогнать дремоту, протер глаза и попил воды из фляги. В этот момент Атта напряглась и навострила уши.
- Что… - начал он, но слова застряли в горле.
Паслен, подобрав разбитый и помятый шлем, напялил его на голову. Находка оказалась велика, но кендера это не беспокоило. Он стукнул кулаком по макушке шлема, пытаясь открыть забрало, которое упиралось ему в грудь, и проглядел появление призрака, материализовавшегося прямо перед ним. Рис отчетливо видел его, так же как и Атта, судя по внимательному взгляду и напряженным мускулам. Монаху стало ясно, что это не сон и не плод разыгравшегося воображения.
Призрак ростом и сложением напоминал человека. На нем были простые, без всяких изысков, доспехи, шлем отсутствовал, в голове зияла ужасная рана - ему проломили череп. Призрак нахмурился и протянул руку к кендеру, который так счастливо чувствовал себя в шлеме, что даже не догадывался о стоящем перед ним ужасе.
Рис попытался предупредить Паслена, но в горле так пересохло, что он не мог произнести ни звука. Монах хотел было отправить на помощь Атту, но та дрожала и жалась к ногам хозяина.
- Ухты, что-то похолодало, - проговорил кендер гулким, как из бочки, голосом и дернул проржавевшее железо посильнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80