-Отец принял Пага в нашу семью.
— Джимми, ты говоришь о чародеях так, словно никогда не имел с ними дела, — заметил Мартин.
— Имел. В Крондоре есть несколько таких, кто знает заклинания, они все очень загадочные ребята. Был среди пересмешников вор по прозвищу Серый Кот — никто не мог с ним сравниться в умении притаиться и ждать. Он занимался только воровством и стащил у одного чародея кое-что, а тому, понятно, такое дело очень не понравилось.
— И что с ним стало? — спросил Лори.
— Теперь он — серый кот.
Его слушатели немного посидели молча, а когда сообразили — Гардан, Лори и Мартин расхохотались. Даже Арута улыбнулся.
Разговор продолжался — легкий и беззаботный; маленький отряд путешественников впервые после того, как покинул Крондор, почувствовал себя в безопасности.
От главного здания раздался звон колоколов, и в комнату вошел какой-то монах. Он молча сделал им знак подойти.
Арута спросил:
— Нам надо идти за вами? — Монах кивнул. — Чтобы повстречаться с аббатом? — И снова монах кивнул.
Арута вскочил со своей кровати, позабыв про усталость. Он первым вышел из комнаты.
Обстановка кельи аббата как раз подходила лицу, предающемуся религиозным созерцаниям. Самым удивительным предметом обстановки в ней были полки — десятки томов теснились на них. Сам аббат, отец Джон, оказался доброжелательным человеком изрядных лет аскетичной внешности. Его седые волосы и борода казались ослепительно белыми по контрасту со смуглой кожей, которая была изборождена морщинами, словно изделие красного дерева
— тщательной резьбой. За его спиной стояли двое — брат Доминик и брат Антоний — тощий сутулый мужчина неопределенного возраста; он все время щурился, разглядывая принца.
Аббат улыбнулся, и в уголках его глаз собрались морщинки, а Аруте вдруг вспомнились картинки, изображающие старого Ледяного Дядюшку, сказочного персонажа, который раздает детям сладости на празднике середины зимы. Глубоким, молодым голосом аббат приветствовал прибывших:
— Добро пожаловать в аббатство Ишапа, ваше высочество. Чем мы можем помочь вам?
Арута коротко пересказал события последних двух недель.
Аббат, слушая рассказ Аруты, перестал улыбаться. Когда принц закочил, аббат произнес:
— Ваше высочество, мы очень обеспокоены новостью о том, что во дворце был случай некромантии. Но что касается несчастья, происшедшего с вашей невестой, — чем мы можем помочь вам?
Арута вдруг понял — ему не хочется говорить, словно страх, что ему ничем здесь не смогут помочь, наконец взял над ним верх. Почувствовав затруднение брата, Мартин пришел к нему на выручку:
— Неудавшийся убийца заявил, что какой-то моррел дал ему яд, приготовленный при помощи черных сил. Он сказал, что там был использован сок терна серебристого.
Аббат откинулся на спинку стула:
— Брат Антоний!
— Терн серебристый? Я сейчас же начну искать в архивах. — Шаркая ногами, он быстро вышел из комнаты аббата.
Арута и остальные посмотрели ему вслед.
— Сколько времени это займет? — спросил Арута.
— Пока неизвестно. У брата Антония есть замечательное свойство вытаскивать факты, кажется, прямо из воздуха — он помнит то, что прочел всего один раз десять лет назад. Вот почему он и занял пост старшего архивариуса, нашего хранителя знаний. Но поиск может занять несколько дней. — Арута явно не понимал, о чем говорит аббат, и старик предложил: — Брат Доминик, почему бы тебе не показать принцу и его друзьям хоть немногое из того, что есть у нас здесь, в Сарте? — Аббат поднялся и слегка поклонился Аруте, а брат Доминик уже шел к двери. — Тогда отведи их в подвал башни. А с вами я скоро встречусь, ваше высочество, — добавил он, обращаясь к Аруте.
Они вышли вслед за монахом в главный зал.
— Сюда, — показал Доминик и, войдя в дверь, повел их по лестнице вниз к площадке, от которой расходились четыре коридора. Они прошли через несколько дверей. Брат Доминик пояснил на ходу: — Этот холм не такой, как остальные вокруг — вы, наверное, заметили это по дороге сюда. Он почти целиком состоит из камня. Когда в Сарте появились первые монахи, под главной башней они обнаружили туннели и комнаты.
— А зачем они? — спросил Джимми.
Они подошли к какой-то двери, и Доминик, вытащив большую связку ключей, открыл тяжелый замок. Дверь нехотя отворилась, а когда они вошли, монах снова запер ее.
— Первый владелец, барон-грабитель, использовал эти помещения как кладовые — хранил здесь припасы на случай осады и складывал награбленное. Наверное, он не уделял обороне должного внимания, раз окрестным селянам удалось выкурить его отсюда. Здесь хватило бы места, чтобы разместить запасы не на один год. Мы прибавили к этим пещерам новые, и теперь весь холм, изрытый переходами и помещениями, напоминает пчелиные соты.
— Куда теперь? — спросил Арута.
Доминик показал, что они должны следовать за ним сквозь другую дверь, на сей раз незапертую. Они вошли в большую сводчатую комнату — по ее стенам тянулись полки, середина комнаты тоже была занята полками и на всех плотно стояли книги. Доминик подошел и, взяв одну из книг, протянул ее Аруте.
Арута стал разглядывать древний фолиант. На его переплете поблекшей позолотой блестело название. Осторожно открывая его, Арута почувствовал слабое сопротивление, словно многие годы книгу никто не разворачивал. На первой странице были видны странные буквы незнакомого языка, старательно и четко выписанные. Поднеся книгу к лицу, Арута понюхал ее. От страниц исходил слабый, но острый запах.
Арута вернул книгу монаху.
— Все книги здесь обработаны специальным раствором, — сказал Доминик,
— который предохраняет их от разрушения. — Он передал фолиант Лори.
Певец тоже полистал книгу.
— Я не знаю этого языка, но, думаю, что это кешианский, хотя шрифт не похож ни на один из известных в Империи.
Доминик улыбнулся:
— Эта книга из южной части Великого Кеша, из места неподалеку от границы Кешианской Конфедерации. Это дневник слегка сумасшедшего, но во всех остальных отношениях ничем не примечательного мелкого дворянина, написанный на языке, называемом
. Насколько нам известно,
— секретный язык, на котором разговаривали жрецы какого-то таинственного ордена.
— Для чего все это? — спросил Джимми.
— Мы, кто служит Ишапу в Сарте, собираем книги, фолианты, рукописи, свитки, пергаменты, даже просто отрывки разных работ. В нашем ордене есть поговорка:
, и она недалека от истины. Как только кто-либо из нашего ордена находит хоть какой-нибудь письменный документ, его или его копию немедленно пересылают сюда. В этой комнате, как и в любой другой в подвалах аббатства, тоже полки. Все забиты книгами от пола до потолка; кроме того, мы все время роем новые помещения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
— Джимми, ты говоришь о чародеях так, словно никогда не имел с ними дела, — заметил Мартин.
— Имел. В Крондоре есть несколько таких, кто знает заклинания, они все очень загадочные ребята. Был среди пересмешников вор по прозвищу Серый Кот — никто не мог с ним сравниться в умении притаиться и ждать. Он занимался только воровством и стащил у одного чародея кое-что, а тому, понятно, такое дело очень не понравилось.
— И что с ним стало? — спросил Лори.
— Теперь он — серый кот.
Его слушатели немного посидели молча, а когда сообразили — Гардан, Лори и Мартин расхохотались. Даже Арута улыбнулся.
Разговор продолжался — легкий и беззаботный; маленький отряд путешественников впервые после того, как покинул Крондор, почувствовал себя в безопасности.
От главного здания раздался звон колоколов, и в комнату вошел какой-то монах. Он молча сделал им знак подойти.
Арута спросил:
— Нам надо идти за вами? — Монах кивнул. — Чтобы повстречаться с аббатом? — И снова монах кивнул.
Арута вскочил со своей кровати, позабыв про усталость. Он первым вышел из комнаты.
Обстановка кельи аббата как раз подходила лицу, предающемуся религиозным созерцаниям. Самым удивительным предметом обстановки в ней были полки — десятки томов теснились на них. Сам аббат, отец Джон, оказался доброжелательным человеком изрядных лет аскетичной внешности. Его седые волосы и борода казались ослепительно белыми по контрасту со смуглой кожей, которая была изборождена морщинами, словно изделие красного дерева
— тщательной резьбой. За его спиной стояли двое — брат Доминик и брат Антоний — тощий сутулый мужчина неопределенного возраста; он все время щурился, разглядывая принца.
Аббат улыбнулся, и в уголках его глаз собрались морщинки, а Аруте вдруг вспомнились картинки, изображающие старого Ледяного Дядюшку, сказочного персонажа, который раздает детям сладости на празднике середины зимы. Глубоким, молодым голосом аббат приветствовал прибывших:
— Добро пожаловать в аббатство Ишапа, ваше высочество. Чем мы можем помочь вам?
Арута коротко пересказал события последних двух недель.
Аббат, слушая рассказ Аруты, перестал улыбаться. Когда принц закочил, аббат произнес:
— Ваше высочество, мы очень обеспокоены новостью о том, что во дворце был случай некромантии. Но что касается несчастья, происшедшего с вашей невестой, — чем мы можем помочь вам?
Арута вдруг понял — ему не хочется говорить, словно страх, что ему ничем здесь не смогут помочь, наконец взял над ним верх. Почувствовав затруднение брата, Мартин пришел к нему на выручку:
— Неудавшийся убийца заявил, что какой-то моррел дал ему яд, приготовленный при помощи черных сил. Он сказал, что там был использован сок терна серебристого.
Аббат откинулся на спинку стула:
— Брат Антоний!
— Терн серебристый? Я сейчас же начну искать в архивах. — Шаркая ногами, он быстро вышел из комнаты аббата.
Арута и остальные посмотрели ему вслед.
— Сколько времени это займет? — спросил Арута.
— Пока неизвестно. У брата Антония есть замечательное свойство вытаскивать факты, кажется, прямо из воздуха — он помнит то, что прочел всего один раз десять лет назад. Вот почему он и занял пост старшего архивариуса, нашего хранителя знаний. Но поиск может занять несколько дней. — Арута явно не понимал, о чем говорит аббат, и старик предложил: — Брат Доминик, почему бы тебе не показать принцу и его друзьям хоть немногое из того, что есть у нас здесь, в Сарте? — Аббат поднялся и слегка поклонился Аруте, а брат Доминик уже шел к двери. — Тогда отведи их в подвал башни. А с вами я скоро встречусь, ваше высочество, — добавил он, обращаясь к Аруте.
Они вышли вслед за монахом в главный зал.
— Сюда, — показал Доминик и, войдя в дверь, повел их по лестнице вниз к площадке, от которой расходились четыре коридора. Они прошли через несколько дверей. Брат Доминик пояснил на ходу: — Этот холм не такой, как остальные вокруг — вы, наверное, заметили это по дороге сюда. Он почти целиком состоит из камня. Когда в Сарте появились первые монахи, под главной башней они обнаружили туннели и комнаты.
— А зачем они? — спросил Джимми.
Они подошли к какой-то двери, и Доминик, вытащив большую связку ключей, открыл тяжелый замок. Дверь нехотя отворилась, а когда они вошли, монах снова запер ее.
— Первый владелец, барон-грабитель, использовал эти помещения как кладовые — хранил здесь припасы на случай осады и складывал награбленное. Наверное, он не уделял обороне должного внимания, раз окрестным селянам удалось выкурить его отсюда. Здесь хватило бы места, чтобы разместить запасы не на один год. Мы прибавили к этим пещерам новые, и теперь весь холм, изрытый переходами и помещениями, напоминает пчелиные соты.
— Куда теперь? — спросил Арута.
Доминик показал, что они должны следовать за ним сквозь другую дверь, на сей раз незапертую. Они вошли в большую сводчатую комнату — по ее стенам тянулись полки, середина комнаты тоже была занята полками и на всех плотно стояли книги. Доминик подошел и, взяв одну из книг, протянул ее Аруте.
Арута стал разглядывать древний фолиант. На его переплете поблекшей позолотой блестело название. Осторожно открывая его, Арута почувствовал слабое сопротивление, словно многие годы книгу никто не разворачивал. На первой странице были видны странные буквы незнакомого языка, старательно и четко выписанные. Поднеся книгу к лицу, Арута понюхал ее. От страниц исходил слабый, но острый запах.
Арута вернул книгу монаху.
— Все книги здесь обработаны специальным раствором, — сказал Доминик,
— который предохраняет их от разрушения. — Он передал фолиант Лори.
Певец тоже полистал книгу.
— Я не знаю этого языка, но, думаю, что это кешианский, хотя шрифт не похож ни на один из известных в Империи.
Доминик улыбнулся:
— Эта книга из южной части Великого Кеша, из места неподалеку от границы Кешианской Конфедерации. Это дневник слегка сумасшедшего, но во всех остальных отношениях ничем не примечательного мелкого дворянина, написанный на языке, называемом
. Насколько нам известно,
— секретный язык, на котором разговаривали жрецы какого-то таинственного ордена.
— Для чего все это? — спросил Джимми.
— Мы, кто служит Ишапу в Сарте, собираем книги, фолианты, рукописи, свитки, пергаменты, даже просто отрывки разных работ. В нашем ордене есть поговорка:
, и она недалека от истины. Как только кто-либо из нашего ордена находит хоть какой-нибудь письменный документ, его или его копию немедленно пересылают сюда. В этой комнате, как и в любой другой в подвалах аббатства, тоже полки. Все забиты книгами от пола до потолка; кроме того, мы все время роем новые помещения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102