Уже сейчас партии Войны не существует, а кланы и семьи, которые в нее входили, спорят, к какой партии присоединиться, чтобы обрести хоть какие-то остатки былого влияния. Сейчас правят умеренные.
Император, покачав головой, сказал неожиданно строго:
— Нет, достопочтенный воитель, ты неправ. В Цурануани правлю я. — Он поднялся, оглядывая тех, кто его окружал. — До тех пор, пока те затруднения, о которых нам рассказал Миламбер, не будут разрешены и Империя не будет в полной безопасности, или же окажется, что угроза несущественна, Высший Совет распускается. Не будет и нового Стратега, пока я не велю Совету избрать его. Пока я не издам другого закона, закон — я сам.
— А Ассамблея, ваше величество? — спросил Хочокена.
— Пусть все будет как раньше. Но смотри, Всемогущий, позаботься о братьях своих. Если еще раз окажется, что кто-то из чародеев, носящих черные ризы, вовлечен в заговор против моего дома, положение Всемогущих, которые стоят над законом, переменится в худшую сторону. Даже если мне придется положить всю армию Империи, чтобы одолеть ваше магическое искусство, даже если Империя рассыплется в прах, я никому не позволю снова посягать на верховную власть императора. Понятно?
— Да, ваше императорское величество. Признание Элгахара и деяния его брата и Стратега дают остальным членам Ассамблеи повод поразмыслить. Я потребую обсуждения этого происшествия в Ассамблее.
Император обратился к Пагу:
— Всемогущий, я не могу приказать Ассамблее восстановить тебя в своих рядах, и мне не очень нравится, что ты здесь. Но пока все не выяснится, ты волен приходить и уходить по своему усмотрению. Когда ты снова соберешься домой, сообщи нам о своих открытиях. Если возможно, мы бы хотели помочь тебе предотвратить уничтожение твоего мира. А теперь, — он поднялся и пошел к двери, — я должен вернуться в свой дворец. Надо восстанавливать Империю.
Все потянулись к выходу вслед за императором. К Пагу подошел Камацу:
— Всемогущий, кажется, пока все закончилось благополучно.
— Пока, друг. Позаботься о Свете Небес. После того, как станут известны сегодняшние решения, его жизнь может оказаться короткой.
— Воля твоя. Всемогущий.
— Давай заберем Доминика и Мичема, — предложил Паг Хочокене. — Наверное, они отдохнули. И отправимся в Ассамблею. У нас много работы.
— Сейчас. У меня есть вопрос к Элгахару. — Тучный чародей посмотрел на бывшего фаворита Стратега: — Отчего ты так резко сменил привязанности? Я всегда считал тебя помощником брата.
Тощий чародей ответил:
— То, что рассказал нам Миламбер, заставило меня задуматься. Я взвесил все возможности, и когда я предложил Миламберу очевидный ответ, он согласился. Эту опасность нельзя не заметить. По сравнению с ней все остальные дела несущественны.
Хочокена повернулся к Пагу.
— Не понимаю, о чем он говорит?
Паг едва держался на ногах от усталости, но сейчас он ощутил, как из глубин души поднимается страх.
— Я не решаюсь даже говорить об этом. — Он оглядел тех, кто стоял вокруг него. — Элгахар догадался о том, что я подозревал, но в чем боялся признаться даже самому себе. — Он помолчал, а когда все, кто был в комнате, казалось, затаили дыхание, закончил: — Возвратился Враг.
Паг отбросил книгу в кожаном переплете.
— Опять тупик! — Он провел ладонью по лицу, прикрывая усталые глаза. Ему было тревожно — так много предстоит сделать, а время уходит! Паг никому не стал говорить о том, что нашел в себе способности следовать по Малой Тропе. Оказалось, в нем жило нечто такое, о чем он и не подозревал, и ему хотелось бы поразмыслить об этих новых открытиях в более спокойной обстановке.
Хочокена и Элгахар подняли головы — они тоже читали. Элгахар старался изо всех сил, ему хотелось загладить былые промахи.
— Тут все перепутано, Миламбер, — сказал он.
Паг согласился:
— Я еще два года назад говорил Хочо, что Ассамблея стала слишком самонадеянна и беззаботна. Этот беспорядок — очередной тому пример. — Паг поправил черное одеяние. Когда стали известны причины возвращения, его по требованию старых друзей, поддержанному Элгахаром, восстановили полным членом без колебаний. Из действительных членов воздержались немногие, и никто не проголосовал против. Каждый из них прошел через Башню Испытаний и видел мощь и злобу Врага.
В комнату вошли Шимони, один из старых друзей Пага по Ассамблее и его прежний наставник, и брат Доминик. После встречи с инквизитором прошлой ночью монах продемонстрировал незаурядные дарования по части лекарского искусства. Он использовал свой дар целителя для лечения Пага и Мичема, но что-то не позволило ему применить его для себя. Однако он сумел поведать чародеям Ассамблеи, как составить лекарство, которое облегчило его боль от ран и ожогов.
— Миламбер, твой друг жрец просто чудо. Он знает удивительные способы, с помощью которых можно переписать названия всех книг в нашей библиотеке.
— Я просто поделился тем, чему меня научили в Сарте. Здесь немало путаницы, но все же, при ближайшем рассмотрении, не так уж и много.
Хочокена потянулся.
— Меня заботит, что пока мы нашли мало нового. Словно то видение, которое является всем в Башне Испытаний, — самое раннее воспоминание о Враге, и ничего другого мы не знаем.
— Может быть, и так, — сказал Паг. — Не забудь, что большинство поистине великих чародеев погибли на Золотом мосту, оставив только учеников и менее сильных чародеев. Наверное, прошло немало лет, прежде чем была сделана попытка снова начать записи.
Вошел Мичем — он нес огромную связку древних книг, переплетенных в кожу. Паг указал на пол рядом с собой, и Мичем положил связку туда. Паг раздал книги своим помощникам. Элгахар открыл доставшийся ему том; переплет скрипнул.
— Боги цуранские, какие же эти книги старые!
— Одни из самых старых в Ассамблее, — сказал Доминик. — Мы с Мичемом чуть ли не час их искали и еще час добирались до них.
— Язык такой древний, что почти не похож на наш, — сказал Шимони. — Здесь такие формы глаголов, о каких я никогда и не слышал.
— Миламбер, — сказал Хочо, — послушай-ка:
.
— Золотой мост? — спросил Элгахар.
Паг и остальные бросили свои занятия и прислушались к тому, что читал Хочокена:
—
— дальше список имен, -
, — может быть, так в древности называли Чочокана? -
. Тьма? Может быть…
Паг перечитал текст еще раз.
— Вот и Роуген употребил это же слово. Вряд ли это совпадение. Значит, в попытках убить принца Аруту не обошлось без Врага.
— Здесь есть еще кое-что, — сказал Доминик.
— Да, — согласился Элгахар, — кто это?
Паг оттолкнул книгу — усталость последних дней навалилась необоримой сонливостью. Из тех, кто вместе с ним провел весь день в библиотеке, остался один Доминик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Император, покачав головой, сказал неожиданно строго:
— Нет, достопочтенный воитель, ты неправ. В Цурануани правлю я. — Он поднялся, оглядывая тех, кто его окружал. — До тех пор, пока те затруднения, о которых нам рассказал Миламбер, не будут разрешены и Империя не будет в полной безопасности, или же окажется, что угроза несущественна, Высший Совет распускается. Не будет и нового Стратега, пока я не велю Совету избрать его. Пока я не издам другого закона, закон — я сам.
— А Ассамблея, ваше величество? — спросил Хочокена.
— Пусть все будет как раньше. Но смотри, Всемогущий, позаботься о братьях своих. Если еще раз окажется, что кто-то из чародеев, носящих черные ризы, вовлечен в заговор против моего дома, положение Всемогущих, которые стоят над законом, переменится в худшую сторону. Даже если мне придется положить всю армию Империи, чтобы одолеть ваше магическое искусство, даже если Империя рассыплется в прах, я никому не позволю снова посягать на верховную власть императора. Понятно?
— Да, ваше императорское величество. Признание Элгахара и деяния его брата и Стратега дают остальным членам Ассамблеи повод поразмыслить. Я потребую обсуждения этого происшествия в Ассамблее.
Император обратился к Пагу:
— Всемогущий, я не могу приказать Ассамблее восстановить тебя в своих рядах, и мне не очень нравится, что ты здесь. Но пока все не выяснится, ты волен приходить и уходить по своему усмотрению. Когда ты снова соберешься домой, сообщи нам о своих открытиях. Если возможно, мы бы хотели помочь тебе предотвратить уничтожение твоего мира. А теперь, — он поднялся и пошел к двери, — я должен вернуться в свой дворец. Надо восстанавливать Империю.
Все потянулись к выходу вслед за императором. К Пагу подошел Камацу:
— Всемогущий, кажется, пока все закончилось благополучно.
— Пока, друг. Позаботься о Свете Небес. После того, как станут известны сегодняшние решения, его жизнь может оказаться короткой.
— Воля твоя. Всемогущий.
— Давай заберем Доминика и Мичема, — предложил Паг Хочокене. — Наверное, они отдохнули. И отправимся в Ассамблею. У нас много работы.
— Сейчас. У меня есть вопрос к Элгахару. — Тучный чародей посмотрел на бывшего фаворита Стратега: — Отчего ты так резко сменил привязанности? Я всегда считал тебя помощником брата.
Тощий чародей ответил:
— То, что рассказал нам Миламбер, заставило меня задуматься. Я взвесил все возможности, и когда я предложил Миламберу очевидный ответ, он согласился. Эту опасность нельзя не заметить. По сравнению с ней все остальные дела несущественны.
Хочокена повернулся к Пагу.
— Не понимаю, о чем он говорит?
Паг едва держался на ногах от усталости, но сейчас он ощутил, как из глубин души поднимается страх.
— Я не решаюсь даже говорить об этом. — Он оглядел тех, кто стоял вокруг него. — Элгахар догадался о том, что я подозревал, но в чем боялся признаться даже самому себе. — Он помолчал, а когда все, кто был в комнате, казалось, затаили дыхание, закончил: — Возвратился Враг.
Паг отбросил книгу в кожаном переплете.
— Опять тупик! — Он провел ладонью по лицу, прикрывая усталые глаза. Ему было тревожно — так много предстоит сделать, а время уходит! Паг никому не стал говорить о том, что нашел в себе способности следовать по Малой Тропе. Оказалось, в нем жило нечто такое, о чем он и не подозревал, и ему хотелось бы поразмыслить об этих новых открытиях в более спокойной обстановке.
Хочокена и Элгахар подняли головы — они тоже читали. Элгахар старался изо всех сил, ему хотелось загладить былые промахи.
— Тут все перепутано, Миламбер, — сказал он.
Паг согласился:
— Я еще два года назад говорил Хочо, что Ассамблея стала слишком самонадеянна и беззаботна. Этот беспорядок — очередной тому пример. — Паг поправил черное одеяние. Когда стали известны причины возвращения, его по требованию старых друзей, поддержанному Элгахаром, восстановили полным членом без колебаний. Из действительных членов воздержались немногие, и никто не проголосовал против. Каждый из них прошел через Башню Испытаний и видел мощь и злобу Врага.
В комнату вошли Шимони, один из старых друзей Пага по Ассамблее и его прежний наставник, и брат Доминик. После встречи с инквизитором прошлой ночью монах продемонстрировал незаурядные дарования по части лекарского искусства. Он использовал свой дар целителя для лечения Пага и Мичема, но что-то не позволило ему применить его для себя. Однако он сумел поведать чародеям Ассамблеи, как составить лекарство, которое облегчило его боль от ран и ожогов.
— Миламбер, твой друг жрец просто чудо. Он знает удивительные способы, с помощью которых можно переписать названия всех книг в нашей библиотеке.
— Я просто поделился тем, чему меня научили в Сарте. Здесь немало путаницы, но все же, при ближайшем рассмотрении, не так уж и много.
Хочокена потянулся.
— Меня заботит, что пока мы нашли мало нового. Словно то видение, которое является всем в Башне Испытаний, — самое раннее воспоминание о Враге, и ничего другого мы не знаем.
— Может быть, и так, — сказал Паг. — Не забудь, что большинство поистине великих чародеев погибли на Золотом мосту, оставив только учеников и менее сильных чародеев. Наверное, прошло немало лет, прежде чем была сделана попытка снова начать записи.
Вошел Мичем — он нес огромную связку древних книг, переплетенных в кожу. Паг указал на пол рядом с собой, и Мичем положил связку туда. Паг раздал книги своим помощникам. Элгахар открыл доставшийся ему том; переплет скрипнул.
— Боги цуранские, какие же эти книги старые!
— Одни из самых старых в Ассамблее, — сказал Доминик. — Мы с Мичемом чуть ли не час их искали и еще час добирались до них.
— Язык такой древний, что почти не похож на наш, — сказал Шимони. — Здесь такие формы глаголов, о каких я никогда и не слышал.
— Миламбер, — сказал Хочо, — послушай-ка:
.
— Золотой мост? — спросил Элгахар.
Паг и остальные бросили свои занятия и прислушались к тому, что читал Хочокена:
—
— дальше список имен, -
, — может быть, так в древности называли Чочокана? -
. Тьма? Может быть…
Паг перечитал текст еще раз.
— Вот и Роуген употребил это же слово. Вряд ли это совпадение. Значит, в попытках убить принца Аруту не обошлось без Врага.
— Здесь есть еще кое-что, — сказал Доминик.
— Да, — согласился Элгахар, — кто это?
Паг оттолкнул книгу — усталость последних дней навалилась необоримой сонливостью. Из тех, кто вместе с ним провел весь день в библиотеке, остался один Доминик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102