.. тридцать восемь...»
Мы продолжали ползти.
«Уже сотня. Начнем отсчитывать вторую. Сто один... Сто два... Сто три...»
– Мне становится лучше, Оскар. Теплее.
«Что?»
– Теплее, говорю, становится.
«Ты не тепло чувствуешь, дубина ты стоеросовая, это ты замерзаешь насмерть. Ползи быстрее! Нажми подбородком на клапан. Добавь воздуха. Ну же, нажми!»
Я слишком устал, чтобы спорить. Я нажал клапан раза три-четыре, почувствовал, как воздух струей ударил мне в лицо.
«Двигаемся быстрее! Тоже скажет, тепло ему становится! Сто девять... сто десять... сто одиннадцать... сто двенадцать, да живее же ты!»
На двухстах я сказал, что должен отдохнуть.
«Черта с два!»
– Но я не могу больше! Дай отдохнуть хоть немного!
«Что, полежать захотелось? А с Крошкой что будет? Она ведь там, ждет тебя. И уже перепугалась, потому что тебя так долго нет. Что с ней будет, ну-ка, отвечай!»
– Попробует надеть скафандр Тима.
«Верно! В случае подачи идентичных ответов предпочтение отдается участнику, отправившему ответ первым. Куда же она пойдет в скафандре Тима, скажи на милость?»
– Э-э-э... К выходу из туннеля, наверное. А там ветер достанет и ее.
«Вот-вот, и я про то же. Вся семья, наконец, соберется вместе. Ты, я, Материня, Крошка. Очень милая семейная могилка получится».
«Давай, братец, давай. Ползи. И считай: двес-пять, двес-шесть, двес-семь...»
Падения я не помню. Не помню даже, чем казался «снег». Помню только чувство радости, что счет кончился и можно отдохнуть.
Но Оскар отдохнуть не давал.
«Кип! Вставай, Кип! Надо вскарабкаться обратно на дорогу».
– Исчезни!
«С радостью исчез бы отсюда, да не могу. Вот, смотри, прямо перед твоим носом. Цепляйся за край дороги и карабкайся наверх. Подумаешь дело, придется ползти чуть больше».
С трудом приподнявшись, я увидел край дороги в двух футах над моей головой. Я снова рухнул на «снег».
– Слишком высоко, – прошептал я. – Все, Оскар,. нам конец.
«Да?– фыркнул он. – А кто. это несколько дней назад ругал маленькую девочку, слишком уставшую, чтобы подняться на ноги? „Командир Комета“, так,. что ли? Правильно я повторил имя? Или, как там его еще звали, – „Гроза космических дорог“?.. Можно получить у вас автограф, командир, прежде чем отойдете ко сну? Мне как-то раньше не доводилось знакомиться с космическими пиратами... которые крадут корабли и маленьких девочек».
– Это нечестно!
«Ладно, ладно, я вполне понимаю, когда мне показывают на дверь. Но выслушай еще кое-что напоследок – в одном ее мизинце больше силы воли, чем во всем твоем теле, ленивая и лживая толстая свинья! Прощай! Можешь не просыпаться».
– Оскар! Не уходи!
«Ну, так если ты не можешь достать край дороги руками, возьми молоток, попробуй зацепиться им, подтянуться».
Я моргнул. Может, и вправду получится. Я пошарил рукой по поясу, решив, что молоток у меня всетаки есть, хотя рукой я его и не чувствовал, и отцепил его. Потом поднял его обеими руками, зацепился за край дороги и подтянулся.
И этот идиотский молоток разлетелся точно так же, как веревка. А ведь был сделан он не из гипса, а из инструментальной стали.
Вот тогда я разозлился по-настоящему. Я сел, перевалил через край оба локтя, застонал, напрягся так, что меня в пот бросило, и... перевалился на дорогу всем телом.
«Вот молодец! Можешь больше не считать, просто ползи на свет».
Передо мной маячил туннель. Но я задыхался, поэтому решил надавить подбородком на клапан. Безрезультатно.
– Оскар! Клапан заело! – Я попробовал снова.
Оскар ответил не сразу:
«Нет, брат, клапан не заело. Замерзли воздуховоды».
– Мне нечем дышать!
Опять он ответил. Не сразу, но решительно:
«У тебя полный скафандр воздуха. Этого более, чем достаточно на оставшиеся несколько футов».
– Мне не доползти.
«Ты дополз уже до того места, где лежит Материня. Ползи дальше!»
Я поднял голову. Точно, вот она! Я полз и полз, и ее тело росло перед глазами. Наконец, я выдавил:
– Все, Оскар, дальше мне не проползти.
«Боюсь, что теперь ты прав. Подвел я тебя... Но спасибо, что ты меня там не оставил».
– Ты меня не подвел... ты молодец... просто я не справился...
«Оба мы не справились... Но доказали, что старались изо всех сил, это уж точно! Прощай, партнер!»
– Прощай!
Я сумел проползти еще два шага и уткнулся лицом прямо в голову Материни.
Она улыбалась.
– Здравствуй, Кип, сынок.
– Извините, Материня, я не справился до конца...
– Что ты. Кип, что ты! Ты все сделал.
– То есть как?
– Мы с тобой справились вместе.
Я долго-долго обдумывал это.
– И вместе с Оскаром.
– И вместе с Оскаром, разумеется.
– И с Крошкой.
– Конечно, как же без нее. Мы справились все вместе. А теперь можно отдохнуть, милый.
– Спок ночи... Материня.
* * *
Но отдых выдался чертовски короткий. Только я закрыл глаза, чувствуя себя счастливым и согревшимся, потому что Материня думала, что я справился, как за плечо меня затрясла Крошка и прислонилась своим шлемом к моему.
– Кип! Кип! Вставай, Кип, вставай, пожалуйста!
– А? Что? Зачем?
– Затем, что я не могу тебя нести! Я пробовала, но не могу. Ты слишком большой!
Я поразмыслил над этим. Разумеется, нести меня ей не под силу, с чего это ей вообще взбрела в голову такая идиотская мысль – меня нести? Я же вдвое больше, это я ее понесу... как только переведу дух.
– Вставай, Кип! Пожалуйста! – Она плакала навзрыд.
– Да ну что ты, маленькая, конечно, встану, раз ты так хочешь, – сказал я ласково.
Вставал я с гигантским трудом и, не помоги она мне, упал бы снова. Когда я окончательно поднялся на ноги, она помогла мне выровняться.
– Повернись кругом. Пошли.
Но ей все равно почти что пришлось нести меня, подставив плечи мне под правую руку и подталкивая. Каждый раз, когда мы подходили к порогу сорванных взрывом панелей, она либо помогала мне переступить через него, либо просто проталкивала вперед.
Наконец, мы достигли шлюза, и Крошка пустила в него воздух с внутренней стороны. Она отпустила меня, и я сполз на пол. Когда открылась внутренняя дверь, она обернулась ко мне, чтобы что-то сказать... и быстро начала снимать с меня шлем.
Я глубоко вздохнул. Голова закружилась и свет замерцал в глазах.
Крошка сказала, глядя на меня:
– Как ты себя чувствуешь?
– Я? Нормально. С чего бы мне чувствовать себя иначе?
– Давай я помогу тебе пройти в дверь.
Я не мог понять, зачем мне нужно помогать, но оказалось, что без ее помощи я действительно не смог бы двигаться. Крошка усадила меня на пол подле двери спиной к стене – я не хотел ложиться.
– Я так перепугалась. Кип!
– Почему?
Я никак не мог понять, почему она перепугалась. Разве Материня не сказала, что у нас все в порядке?
– Перепугалась, и все. Не надо было мне позволять тебе выходить.
– Но ведь надо было установить маяк.
– Да, но... А ты его установил?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Мы продолжали ползти.
«Уже сотня. Начнем отсчитывать вторую. Сто один... Сто два... Сто три...»
– Мне становится лучше, Оскар. Теплее.
«Что?»
– Теплее, говорю, становится.
«Ты не тепло чувствуешь, дубина ты стоеросовая, это ты замерзаешь насмерть. Ползи быстрее! Нажми подбородком на клапан. Добавь воздуха. Ну же, нажми!»
Я слишком устал, чтобы спорить. Я нажал клапан раза три-четыре, почувствовал, как воздух струей ударил мне в лицо.
«Двигаемся быстрее! Тоже скажет, тепло ему становится! Сто девять... сто десять... сто одиннадцать... сто двенадцать, да живее же ты!»
На двухстах я сказал, что должен отдохнуть.
«Черта с два!»
– Но я не могу больше! Дай отдохнуть хоть немного!
«Что, полежать захотелось? А с Крошкой что будет? Она ведь там, ждет тебя. И уже перепугалась, потому что тебя так долго нет. Что с ней будет, ну-ка, отвечай!»
– Попробует надеть скафандр Тима.
«Верно! В случае подачи идентичных ответов предпочтение отдается участнику, отправившему ответ первым. Куда же она пойдет в скафандре Тима, скажи на милость?»
– Э-э-э... К выходу из туннеля, наверное. А там ветер достанет и ее.
«Вот-вот, и я про то же. Вся семья, наконец, соберется вместе. Ты, я, Материня, Крошка. Очень милая семейная могилка получится».
«Давай, братец, давай. Ползи. И считай: двес-пять, двес-шесть, двес-семь...»
Падения я не помню. Не помню даже, чем казался «снег». Помню только чувство радости, что счет кончился и можно отдохнуть.
Но Оскар отдохнуть не давал.
«Кип! Вставай, Кип! Надо вскарабкаться обратно на дорогу».
– Исчезни!
«С радостью исчез бы отсюда, да не могу. Вот, смотри, прямо перед твоим носом. Цепляйся за край дороги и карабкайся наверх. Подумаешь дело, придется ползти чуть больше».
С трудом приподнявшись, я увидел край дороги в двух футах над моей головой. Я снова рухнул на «снег».
– Слишком высоко, – прошептал я. – Все, Оскар,. нам конец.
«Да?– фыркнул он. – А кто. это несколько дней назад ругал маленькую девочку, слишком уставшую, чтобы подняться на ноги? „Командир Комета“, так,. что ли? Правильно я повторил имя? Или, как там его еще звали, – „Гроза космических дорог“?.. Можно получить у вас автограф, командир, прежде чем отойдете ко сну? Мне как-то раньше не доводилось знакомиться с космическими пиратами... которые крадут корабли и маленьких девочек».
– Это нечестно!
«Ладно, ладно, я вполне понимаю, когда мне показывают на дверь. Но выслушай еще кое-что напоследок – в одном ее мизинце больше силы воли, чем во всем твоем теле, ленивая и лживая толстая свинья! Прощай! Можешь не просыпаться».
– Оскар! Не уходи!
«Ну, так если ты не можешь достать край дороги руками, возьми молоток, попробуй зацепиться им, подтянуться».
Я моргнул. Может, и вправду получится. Я пошарил рукой по поясу, решив, что молоток у меня всетаки есть, хотя рукой я его и не чувствовал, и отцепил его. Потом поднял его обеими руками, зацепился за край дороги и подтянулся.
И этот идиотский молоток разлетелся точно так же, как веревка. А ведь был сделан он не из гипса, а из инструментальной стали.
Вот тогда я разозлился по-настоящему. Я сел, перевалил через край оба локтя, застонал, напрягся так, что меня в пот бросило, и... перевалился на дорогу всем телом.
«Вот молодец! Можешь больше не считать, просто ползи на свет».
Передо мной маячил туннель. Но я задыхался, поэтому решил надавить подбородком на клапан. Безрезультатно.
– Оскар! Клапан заело! – Я попробовал снова.
Оскар ответил не сразу:
«Нет, брат, клапан не заело. Замерзли воздуховоды».
– Мне нечем дышать!
Опять он ответил. Не сразу, но решительно:
«У тебя полный скафандр воздуха. Этого более, чем достаточно на оставшиеся несколько футов».
– Мне не доползти.
«Ты дополз уже до того места, где лежит Материня. Ползи дальше!»
Я поднял голову. Точно, вот она! Я полз и полз, и ее тело росло перед глазами. Наконец, я выдавил:
– Все, Оскар, дальше мне не проползти.
«Боюсь, что теперь ты прав. Подвел я тебя... Но спасибо, что ты меня там не оставил».
– Ты меня не подвел... ты молодец... просто я не справился...
«Оба мы не справились... Но доказали, что старались изо всех сил, это уж точно! Прощай, партнер!»
– Прощай!
Я сумел проползти еще два шага и уткнулся лицом прямо в голову Материни.
Она улыбалась.
– Здравствуй, Кип, сынок.
– Извините, Материня, я не справился до конца...
– Что ты. Кип, что ты! Ты все сделал.
– То есть как?
– Мы с тобой справились вместе.
Я долго-долго обдумывал это.
– И вместе с Оскаром.
– И вместе с Оскаром, разумеется.
– И с Крошкой.
– Конечно, как же без нее. Мы справились все вместе. А теперь можно отдохнуть, милый.
– Спок ночи... Материня.
* * *
Но отдых выдался чертовски короткий. Только я закрыл глаза, чувствуя себя счастливым и согревшимся, потому что Материня думала, что я справился, как за плечо меня затрясла Крошка и прислонилась своим шлемом к моему.
– Кип! Кип! Вставай, Кип, вставай, пожалуйста!
– А? Что? Зачем?
– Затем, что я не могу тебя нести! Я пробовала, но не могу. Ты слишком большой!
Я поразмыслил над этим. Разумеется, нести меня ей не под силу, с чего это ей вообще взбрела в голову такая идиотская мысль – меня нести? Я же вдвое больше, это я ее понесу... как только переведу дух.
– Вставай, Кип! Пожалуйста! – Она плакала навзрыд.
– Да ну что ты, маленькая, конечно, встану, раз ты так хочешь, – сказал я ласково.
Вставал я с гигантским трудом и, не помоги она мне, упал бы снова. Когда я окончательно поднялся на ноги, она помогла мне выровняться.
– Повернись кругом. Пошли.
Но ей все равно почти что пришлось нести меня, подставив плечи мне под правую руку и подталкивая. Каждый раз, когда мы подходили к порогу сорванных взрывом панелей, она либо помогала мне переступить через него, либо просто проталкивала вперед.
Наконец, мы достигли шлюза, и Крошка пустила в него воздух с внутренней стороны. Она отпустила меня, и я сполз на пол. Когда открылась внутренняя дверь, она обернулась ко мне, чтобы что-то сказать... и быстро начала снимать с меня шлем.
Я глубоко вздохнул. Голова закружилась и свет замерцал в глазах.
Крошка сказала, глядя на меня:
– Как ты себя чувствуешь?
– Я? Нормально. С чего бы мне чувствовать себя иначе?
– Давай я помогу тебе пройти в дверь.
Я не мог понять, зачем мне нужно помогать, но оказалось, что без ее помощи я действительно не смог бы двигаться. Крошка усадила меня на пол подле двери спиной к стене – я не хотел ложиться.
– Я так перепугалась. Кип!
– Почему?
Я никак не мог понять, почему она перепугалась. Разве Материня не сказала, что у нас все в порядке?
– Перепугалась, и все. Не надо было мне позволять тебе выходить.
– Но ведь надо было установить маяк.
– Да, но... А ты его установил?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64