– А мы так старались.
– Да нет, получилось просто здорово. Не представляю даже, как вы сумели добиться такого сходства.
– У тебя очень хорошая память. Кип. Ты фиксируешь подробности, как фотоаппарат.
И наверное, эти подробности сочились из меня, как из дырявого мешка, добавил я про себя. Хотел бы я знать, что я еще наболтал в присутствии Крошки. Я даже спросить ее об этом постеснялся – должна же быть у мужчины своя личная жизнь.
– И тем не менее – это имитация, – продолжал я вслух. – И я знаю, что мы в доме Материни, но не знаю, где этот дом.
– Но ведь я говорила тебе, – вытаращила глаза Крошка. – Может, ты не расслышал? Ты был очень сонный.
– Да нет, расслышал, – сказал я с усилием. – Кое-что. Но не понял. Мне показалось, будто ты сказала, что мы летим на Вегу.
– Думаю, что в наших каталогах это место называется «Вега-пять». Но они здесь зовут его... – Крошка запрокинула голову и воспроизвела звук, напомнивший мне тему вороны из «Золотого Петушка». – Но это я не могла тогда произнести. Поэтому сказала тебе «Вега», что было ближе всего к истине.
Я снова попытался сесть, и снова не смог.
– Вот это да! Стоит перед тобой человек и сообщает, что мы на Веге! То есть, я хочу сказать, на одной из ее планет!
– Но ведь ты не предлагал мне сесть!
Я пропустил мимо ушей этот «крошкизм», потому что смотрел на «солнечный свет», льющийся в окно.
– Это свет Веги?
– Нет, это искусственный свет. Настоящий яркий свет Веги выглядит призрачным. Вега ведь в самом верху диаграммы Герцшпрунга-Рессела, если ты помнишь.
– Да? – Спектрального класса Веги я никогда не знал. Как-то не думал, что он может мне пригодиться.
– Да. Будь очень осторожен. Кип, когда начнешь ходить. За десять секунд можно схватить больше загара, чем за всю зиму в Ки Уэсте, а десяти минут достаточно, чтобы зажариться насмерть.
Сдается мне, что у меня есть особый дар попадать в трудные климатические условия. Интересно, к какому спектральному классу относится Вега? Класс "A"? Или "B"? Наверное, "B". Из классификации я помнил только, что она большая и яркая, больше Солнца, и очень красиво смотрится в созвездии Лиры. Но как, во имя Эйнштейна, мы попали сюда?
– Ты случайно не знаешь. Крошка, как далеко от нас Вега? То есть, как далеко от нас Солнце, я хотел сказать.
– Знаю, конечно, – фыркнула она презрительно. – В двадцати семи световых годах.
Ничего себе!
– Крошка, возьми-ка мою логарифмическую линейку. Ты умеешь ею пользоваться? А то меня руки не слушаются.
– Зачем тебе линейка?
– Хочу вычислить расстояние в милях.
– Я тебе без линейки вычислю.
– С линейкой и быстрее, и точнее. Слушай, если ты не умеешь ею пользоваться, то скажи, не стесняйся. Я в твоем возрасте тоже не умел. Я тебя научу.
– Вот еще! – возмутилась Крошка. – Конечно, умею! Что я, дурочка, по-твоему? Просто я и так считать могу. – Губы ее беззвучно зашевелились: – 159 000 000 000 000 миль.
Я припомнил, сколько миль в световом году, и наскоро прикинул цифру в голове... Да, слишком много ночей, слишком много долгих-долгих миль...
– Похоже, ты права, – сказал я.
– Конечно, права, – ответила Крошка. – Я всегда права!
– Вот это да! Ходячая энциклопедия с косичками!
Крошка всхлипнула:
– Я же не виновата, что я гений.
Это заявление открывало широкие возможности, и я уже собирался ткнуть ее носом кое-куда, но вовремя заметил, как она расстроилась.
Я вспомнил слова отца: «Некоторые люди пытаются доказать, что „среднее“ лучше, чем „самое лучшее“. Им доставляет удовольствие подрезать крылья другим, потому что они бескрылы сами; они презирают интеллект, потому что напрочь его лишены». Тьфу!
– Извини, Крошка, – попросил я смиренно. – Конечно, ты в этом не виновата. Так же, как я не виноват в том, что я не гений, или в том, что я большой, а ты маленькая.
Она повеселела.
– Пожалуй, я снова начала выпендриваться. – Она покрутила пуговицу. – Или просто решила, что ты меня понимаешь... Как папа.
– Ты мне льстишь. Сомневаюсь, чтобы я был способен тебя понимать, но теперь, по крайней мере, буду стараться.
Она все крутила пуговицу.
– Ты ведь и сам очень умный. Кип. Но ведь ты не можешь этого не знать?
– Будь я умный, попал бы я сюда? – усмехнулся я. – Слушай, Крошка, ты не против, если мы все же проверим цифру на линейке? Из чистого любопытства.
Еще бы – за двадцать семь световых лет и Солнца не увидишь. Звезда-то, прямо скажем, довольно заурядная.
– Видишь ли. Кип, от нее не очень-то много прока, от этой линейки.
– Что? Да это лучшая линейка, которую вообще можно купить...
– Кип, прошу тебя! Это же не линейка, это просто часть стола.
– Вот как? – Я был обескуражен. – Извини, совсем забыл. Слушай, а этот холл за дверью, он, наверное, простирается не очень далеко?
– Оформили только ту часть, которую видно с твоей кровати при открытой двери. Но, будь у нас достаточно времени, мы и линейку бы сделали. Они в логарифмах разбираются, и еще как!
«Достаточно времени». Вот что меня беспокоило.
– Крошка, но как долго мы летели сюда?
Двадцать семь световых лет, надо же! Даже со скоростью света... Что ж, путешествие по законам Эйнштейна может показаться быстрым мне, но не Сентервиллю. Отец к тому времени может уже умереть! Отец ведь старше мамы, старше настолько, что годится мне в дедушки.
И еще двадцать семь лет на обратный путь... Ему уже будет за сто лет; даже мама может уже умереть к тому времени.
– Сколько времени летели сюда? – переспросила Крошка. – Да нисколько.
– Нет, нет, я понимаю, что так кажется. Ты не стала старше, а у меня не прошло еще обморожение. Но ведь на путь сюда ушло по меньшей мере двадцать семь лет, верно?
– О чем ты говоришь. Кип?
– Об уравнениях относительности, ты ведь слышала о них?
– А, вот оно что! Слышала, конечно. Но здесь они не подходят. В данном случае, путешествие не занимает никакого времени совсем. Ну, конечно, потребовалось минут пятнадцать, чтобы выйти из атмосферы Плутона, да столько же, чтобы пройти атмосферу и приземлиться здесь. А так, – фьить! – И все. Нуль!
– Но со скоростью света...
– Да нет, Кип. – Крошка нахмурилась, затем лицо ее озарила улыбка. – А сколько прошло времени с момента, как ты установил маяк, до того, как они нас спасли?
– Что? – До меня дошло вдруг значение ее слов.
Папа не умер! Мама даже поседеть не успела! – Что-то около часа!
– Немногим больше. Но они прилетели бы и раньше, если бы не пришлось готовить к вылету корабль... Тогда они нашли бы тебя в туннеле, а не я. Сигнал маяка они получили в то же мгновение, как ты его включил. Полчаса ушло на подготовку корабля, что очень рассердило Материню. Вот уж никогда не подумала бы, что она способна сердиться. Положено, видишь ли, чтобы дежурный корабль всегда был готов к мгновенному старту по ее вызову.
– Каждый раз, когда она хочет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64