Пулевое отверстие затянулось двумя окровавленными складками с рваными краями. Как я определил, осторожно ощупав плечо пальцами левой руки, пуля, слава Богу, прошла на вылет. Края выходного отверстия также вроде бы сомкнулись, хотя я потерял какое-то количество крови, необходимость в срочной перевязке отпала.
Подождав час, я стал осторожно пробираться от дерева к дереву вверх к перекату. Стоя в зарослях, я некоторое время рассматривал хижину и дымок, поднимавшийся от догоравшего костра. Похоже, ни одной живой души здесь не осталось.
Справа от меня колыхнулись ветки кустов, и я пригнулся к земле. На поляну вышел осел. Хрипло прокричал коршун, камнем спикировав на траву, и опять взмыл вверх. В следующий заход он уселся на крыше хижины, чего никогда бы не сделал, будь поблизости люди.
Это придало мне уверенности. Я выпрямился и осторожно выступил из зарослей. Когда я приблизился к хижине, коршун взлетел, уступив мертвецов мне.
Первым, на кого я наткнулся, оказался Легран. Без камуфляжного костюма я едва смог опознать его. Чтобы не вызывать подозрений у полиции, они предусмотрительно раздели его.
Серафино и трое его друзей лежали рядом, так что их широко раздвинутые ноги соприкасались. На лице у Серафино застыл дикий оскал. На месте рта зиял черный провал с выбитыми зубами, и я насчитал в нем семь или восемь пулевых отверстий. Примерно так же выглядели остальные трупы. Только Джо Рикко явно пытался убежать, и его расстреляли в спину.
Мне все стало ясно. Девушка разгадала уловку: Хоффер решил, что она должна умереть, и поручил расправиться с ней Бёрку. Теперь он пойдет в полицию, расскажет о похищении и о том, как безуспешно пытался выкупить ее. Полицейским придется начать розыск. Как и прежде, они прочешут местность без всякой надежды схватить Серафино. Однако на сей раз их будет ждать сюрприз: они найдут эту лавку мясника и решат, как и предсказывала Джоанна, что здесь произошла разборка между враждующими бандами.
В Кафедральном соборе в Палермо зажгут свечи, друзья Хоффера придут выразить ему соболезнование, а он, утирая слезу одной рукой, другой спокойно подпишет бумаги о вступлении в права наследования двух с половиной миллионов.
Девушка лежала поодаль на боку, подогнув ноги. Когда я повернул ее на спину, горло у меня перехватило. Ее лицо представляло сплошную кровавую маску, на которую уже садились мухи. Я видел смерть в разных отвратительных обличьях, но все же отпрянул, почувствовав тошноту. Кошмар, происшедший на моих глазах с этим юным созданием, потряс меня.
Я подумал о вероломстве Бёрка, о подлости, с которой он обманул меня, сговорившись с Джейгером и несчастным стареющим Леграном, вероятно пообещав им гораздо больше того, что предложил мне. Разыграли небольшой спектакль, только и всего. В груди моей что-то оборвалось, и я вдруг услышал, как проклинаю его громким голосом, обратив лицо к небу и дрожа от ярости.
Бешеная ненависть клокотала в моем сердце. Я окончательно стал сицилийцем. Так же и я буду пить кровь убийцы твоего. Мой голос повторял древнее проклятие вслух, а рука коснулась ее лица, и кровь окрасила мне пальцы. Я поднес их ко рту. В этот момент она издала тихий стон и пошевелилась.
* * *
Любой на их месте посчитал бы ее мертвой, настолько ужасен был ее вид. Девушку спасло обилие крови, вытекшей из раны и залившей все лицо, превратив его в отвратительную смертельную маску.
Огонь в костре уже потух, но вода в котелке еще не остыла. Я принес его в левой руке и медленно вылил половину ей на голову, стараясь смыть кровь. Она застонала и отвернулась.
Присев перед ней, я достал свой промокший носовой платок и осторожно удалил остатки крови. Пуля пропахала борозду в мягких тканях, начинавшуюся над виском и проходившую по всей правой стороне головы, обнажив кости черепа. Рана еще кровоточила, но уже не сильно.
Я достал индивидуальный санитарный пакет, уложенный в накладной карман на правой голени, разорвал зубами водонепроницаемую оболочку и вытряс содержимое – два перевязочных бинта да три шприца-ампулы морфия в маленькой пластиковой коробочке – и вколол ей две ампулы в руку одну за другой. Нас ждал трудный путь, и я хотел мобилизовать все ее силы на ближайшие несколько часов.
Покрутил в руке третью ампулу, раздумывая, не засадить ли ее себе, но потом решил, что не стоит. Мне нужна ясная голова, а боль, которая все сильнее сковывала мое плечо, поможет быть начеку.
Приподняв девушку за плечи, я подставил сзади колено, чтобы она не упала, и начал бинтовать ей голову. Длина бинта примерно три фута, и пока я накладывал повязку, морфий начал действовать. Гримаса боли сошла с ее лица, и, когда я положил Джоанну на спину, она выглядела спокойной, словно спящей. Только мертвенная бледность указывала на то, что с ней не все в порядке.
Перевесив кобуру с правого бедра на левое, я кое-как замотал себе плечо оставшимся бинтом. Затем, устроив шину из ствола винтовки Серафино, неподвижно закрепил на ней руку и привязал ее к поясу.
Солнце только начинало пробиваться сквозь облака. Я взглянул на часы. Было еще семь утра. Достав свою совершенно мокрую копию карты, которая не расползлась только благодаря нейлоновой основе, стал обдумывать ситуацию.
Хоффер обещал ждать нас в отмеченном на карте месте на дороге в Беллону начиная с полудня. Без сомнения, даже если он не приедет лично, то наверняка пришлет кого-то с транспортом. Бёрк и Джейгер, в полном удовлетворении от проделанной работы, наверняка пойдут быстро. Скорее всего, они доберутся до условленного места раньше срока.
Я же мог рассчитывать только на Беллону. С девушкой на спине дойти быстрее, чем за шесть или семь часов, мне не удастся. Скорее всего, у меня кончатся силы уже на полдороге.
При порывах легкого ветерка я начал дрожать, впервые почувствовав себя совершенно промокшим. Я достал фляжку Розы и глотнул бренди. Джоанна Траскот лежала совершенно неподвижно с вытянутыми вдоль тела руками. Она напоминала, скорее, мраморное изваяние со своей собственной могилы, чем живого человека.
Если оставить ее здесь и пробираться в Беллону одному, уйдет пять или шесть часов, конечно при условии, что по дороге со мной ничего не случится. Даже для такого авторитетного в этих края человека, как Серда, потребуется не меньше часа, чтобы собрать спасательную группу, а подъем в горы требует гораздо больше времени, чем спуск.
В целом получалось следующее. Если я оставлю ее возле хижины она пролежит тут одна по меньшей мере пятнадцать или шестнадцать часов, а то и дольше. И скорее всего, умрет, что меня никак не устраивало. Джоанна должна жить, чтобы я мог увидеть лицо Хоффера, когда до него дойдет столь разочаровывающая новость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Подождав час, я стал осторожно пробираться от дерева к дереву вверх к перекату. Стоя в зарослях, я некоторое время рассматривал хижину и дымок, поднимавшийся от догоравшего костра. Похоже, ни одной живой души здесь не осталось.
Справа от меня колыхнулись ветки кустов, и я пригнулся к земле. На поляну вышел осел. Хрипло прокричал коршун, камнем спикировав на траву, и опять взмыл вверх. В следующий заход он уселся на крыше хижины, чего никогда бы не сделал, будь поблизости люди.
Это придало мне уверенности. Я выпрямился и осторожно выступил из зарослей. Когда я приблизился к хижине, коршун взлетел, уступив мертвецов мне.
Первым, на кого я наткнулся, оказался Легран. Без камуфляжного костюма я едва смог опознать его. Чтобы не вызывать подозрений у полиции, они предусмотрительно раздели его.
Серафино и трое его друзей лежали рядом, так что их широко раздвинутые ноги соприкасались. На лице у Серафино застыл дикий оскал. На месте рта зиял черный провал с выбитыми зубами, и я насчитал в нем семь или восемь пулевых отверстий. Примерно так же выглядели остальные трупы. Только Джо Рикко явно пытался убежать, и его расстреляли в спину.
Мне все стало ясно. Девушка разгадала уловку: Хоффер решил, что она должна умереть, и поручил расправиться с ней Бёрку. Теперь он пойдет в полицию, расскажет о похищении и о том, как безуспешно пытался выкупить ее. Полицейским придется начать розыск. Как и прежде, они прочешут местность без всякой надежды схватить Серафино. Однако на сей раз их будет ждать сюрприз: они найдут эту лавку мясника и решат, как и предсказывала Джоанна, что здесь произошла разборка между враждующими бандами.
В Кафедральном соборе в Палермо зажгут свечи, друзья Хоффера придут выразить ему соболезнование, а он, утирая слезу одной рукой, другой спокойно подпишет бумаги о вступлении в права наследования двух с половиной миллионов.
Девушка лежала поодаль на боку, подогнув ноги. Когда я повернул ее на спину, горло у меня перехватило. Ее лицо представляло сплошную кровавую маску, на которую уже садились мухи. Я видел смерть в разных отвратительных обличьях, но все же отпрянул, почувствовав тошноту. Кошмар, происшедший на моих глазах с этим юным созданием, потряс меня.
Я подумал о вероломстве Бёрка, о подлости, с которой он обманул меня, сговорившись с Джейгером и несчастным стареющим Леграном, вероятно пообещав им гораздо больше того, что предложил мне. Разыграли небольшой спектакль, только и всего. В груди моей что-то оборвалось, и я вдруг услышал, как проклинаю его громким голосом, обратив лицо к небу и дрожа от ярости.
Бешеная ненависть клокотала в моем сердце. Я окончательно стал сицилийцем. Так же и я буду пить кровь убийцы твоего. Мой голос повторял древнее проклятие вслух, а рука коснулась ее лица, и кровь окрасила мне пальцы. Я поднес их ко рту. В этот момент она издала тихий стон и пошевелилась.
* * *
Любой на их месте посчитал бы ее мертвой, настолько ужасен был ее вид. Девушку спасло обилие крови, вытекшей из раны и залившей все лицо, превратив его в отвратительную смертельную маску.
Огонь в костре уже потух, но вода в котелке еще не остыла. Я принес его в левой руке и медленно вылил половину ей на голову, стараясь смыть кровь. Она застонала и отвернулась.
Присев перед ней, я достал свой промокший носовой платок и осторожно удалил остатки крови. Пуля пропахала борозду в мягких тканях, начинавшуюся над виском и проходившую по всей правой стороне головы, обнажив кости черепа. Рана еще кровоточила, но уже не сильно.
Я достал индивидуальный санитарный пакет, уложенный в накладной карман на правой голени, разорвал зубами водонепроницаемую оболочку и вытряс содержимое – два перевязочных бинта да три шприца-ампулы морфия в маленькой пластиковой коробочке – и вколол ей две ампулы в руку одну за другой. Нас ждал трудный путь, и я хотел мобилизовать все ее силы на ближайшие несколько часов.
Покрутил в руке третью ампулу, раздумывая, не засадить ли ее себе, но потом решил, что не стоит. Мне нужна ясная голова, а боль, которая все сильнее сковывала мое плечо, поможет быть начеку.
Приподняв девушку за плечи, я подставил сзади колено, чтобы она не упала, и начал бинтовать ей голову. Длина бинта примерно три фута, и пока я накладывал повязку, морфий начал действовать. Гримаса боли сошла с ее лица, и, когда я положил Джоанну на спину, она выглядела спокойной, словно спящей. Только мертвенная бледность указывала на то, что с ней не все в порядке.
Перевесив кобуру с правого бедра на левое, я кое-как замотал себе плечо оставшимся бинтом. Затем, устроив шину из ствола винтовки Серафино, неподвижно закрепил на ней руку и привязал ее к поясу.
Солнце только начинало пробиваться сквозь облака. Я взглянул на часы. Было еще семь утра. Достав свою совершенно мокрую копию карты, которая не расползлась только благодаря нейлоновой основе, стал обдумывать ситуацию.
Хоффер обещал ждать нас в отмеченном на карте месте на дороге в Беллону начиная с полудня. Без сомнения, даже если он не приедет лично, то наверняка пришлет кого-то с транспортом. Бёрк и Джейгер, в полном удовлетворении от проделанной работы, наверняка пойдут быстро. Скорее всего, они доберутся до условленного места раньше срока.
Я же мог рассчитывать только на Беллону. С девушкой на спине дойти быстрее, чем за шесть или семь часов, мне не удастся. Скорее всего, у меня кончатся силы уже на полдороге.
При порывах легкого ветерка я начал дрожать, впервые почувствовав себя совершенно промокшим. Я достал фляжку Розы и глотнул бренди. Джоанна Траскот лежала совершенно неподвижно с вытянутыми вдоль тела руками. Она напоминала, скорее, мраморное изваяние со своей собственной могилы, чем живого человека.
Если оставить ее здесь и пробираться в Беллону одному, уйдет пять или шесть часов, конечно при условии, что по дороге со мной ничего не случится. Даже для такого авторитетного в этих края человека, как Серда, потребуется не меньше часа, чтобы собрать спасательную группу, а подъем в горы требует гораздо больше времени, чем спуск.
В целом получалось следующее. Если я оставлю ее возле хижины она пролежит тут одна по меньшей мере пятнадцать или шестнадцать часов, а то и дольше. И скорее всего, умрет, что меня никак не устраивало. Джоанна должна жить, чтобы я мог увидеть лицо Хоффера, когда до него дойдет столь разочаровывающая новость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44