— усомнился Павлик. — Не растворился же он в воздухе на самом деле!
— Очень даже хорошо видела! Был нормально одет. И с зонтиком! Не для того вышел, чтобы мусор выбросить, в дом не возвращался. Я проследила за ним до того момента, как он полез на сарай, и помчалась за тобой, и мы тут же прибежали. Если бы он возвращался домой, мы бы его обязательно увидели. Ничего не понимаю. И так этого не оставлю! И в самом деле подозрительный! Вот сейчас он меня действительно достал.
— Меня тоже. Что делаем?
— Не ждать же здесь неизвестно сколько! Может, этот тип на всю ночь куда-то отправился. Дай подумать… Хабр ещё с ним не знаком. Эх, жаль, ничего я у него не украла!
— Жаль, конечно, — согласился брат. — Тогда Хабр и сейчас бы ещё на его след вышел. Да не огорчайся, с пёсиком подежурим завтра, уж так этого дела не оставим, а сейчас домой! Пешком, полюбуемся на машины по дороге… Хотя стой, проверю одну штуку…
И он решительно направился обратно на Олькусскую. Сестра пошла за ним. И когда брат уставился на освещённые окна дома, сразу поняла, в чем дело.
— Вон то окно, — сказала девочка.
— Не уверен, — ответил брат. — Лестница, значит, вот тут, дверь сначала направо, а потом прямо, третья… Нет, не уверен. Окно должно быть недалеко от лестничной клетки, но ведь мы не знаем, какая у него квартира. Однокомнатная? Двухкомнатная?
— В любом случае вот эти окна, — показала девочка, — а в них во всех горит свет.
— Может, он живёт не один? — предположил брат.
— Пошли! — скомандовала Яночка.
Вновь поднялись они на второй этаж, подошли к металлической двери и прислушались. По радио передавали музыку, она слышалась отчётливо.
— Звоним! — решил Павлик. — В случае чего спросим, не жила ли та самая пани Вишневская здесь раньше.
В пани Вишневской не оказалось необходимости, ибо дверь не открыли. Павлик звонил и звонил, но на звонок никто не вышел. Яночка могла быть довольна — эксперимент удался. Когда они уже вышли на улицу, она пояснила брату причину:
— Что-то в этом роде я и заподозрила. Свет в окнах горит, радио в квартире гремит… Он делает вид, что не выходит из квартиры! Если кто-то поджидал его на Олькусской или Рацлавицкой — ждали напрасно, там он не появлялся. Кому придёт в голову, что старик полезет по куче ящиков и крыше сарая! Видишь, какое непонятное дело…
— Алиби! — убеждённо заявил брат. — Он пошёл на мокрое дело и создаёт себе алиби.
— Возможно… И вообще, нам надо разузнать побольше об этом пане Вольском. Может, он живёт не один. Ведь может же быть у него жена? И эта жена в данный момент принимает ванну. Или вообще не желает открывать двери. Может, боится. Вон, недаром они себе железную дверь поставили. Или парализованная мать-старушка сидит, бедняжка, в инвалидном кресле и радио слушает, больше ничего не слышит… Или вообще глухая.
— Какая может быть мать у такого старика? — удивился Павлик. — Двести лет ей, что ли? А на инвалидном кресле запросто можно подъехать к двери и спросить: «Кто там?» — Вот я и говорю — надо бы разузнать о нем. Только как? Не станешь же расспрашивать соседей, — ломала голову Яночка.
И тут судьба решила над ними сжалиться. Из дома, на окна которого они уставились, все ещё не решаясь уйти ни с чем, выбежала девочка с собакой. Это был, собственно, ещё щенок. Щенок дога. При виде их в голове мгновенно созрел план, и Яночка бросилась к девочке.
Какая прелесть! — в упоении произнесла она. — Можно я его поглажу? У меня тоже есть собака. А это ещё щеночек? Когда вырастет, большой будет?
— Страшно большой! — с гордостью подтвердила хозяйка щенка. — Сейчас ему всего три месяца и одна неделя. Можешь погладить, он любит.
И обе девочки, присев на корточки рядом с восхитительным созданием, принялись наперебой его гладить и тормошить. Все трое были в восторге.
— А как его зовут? — спросила Яночка, мужественно не отбирая у щенка свою перчатку, которую тот принялся с наслаждением жевать.
— Малыш его зовут. Правда ведь, чудесный малыш?
— Правда. Но ты сказала, вырастет он страшно большим. А в квартире вашей поместится? Мне казалось, в этом доме квартиры очень маленькие.
— Всякие есть, — ответила девочка. — Есть как раз или очень маленькие, однокомнатные, или наоборот; очень большие, трехкомнатные.
— И у вас как раз трехкомнатная? — догадалась Яночка.
— Да, а у нашего соседа, наоборот, однокомнатная… Пошли, Малыш, побегаем…
И девочка умчалась прочь, а за ней кинулся щенок, выпустив наконец из пасти обслюнявленную перчатку.
Павлик издали наблюдал за этой сценой, не вмешиваясь в девчоночьи разговоры. И только теперь нетерпеливо подбежал к сестре.
— О чем можно столько времени болтать? — набросился он на неё. — Думал, до утра не кончишь. Давно пора домой.
— Зато я все узнала! — с торжеством заявила Яночка. — Представляешь, она живёт с ним на одном этаже, их квартира как раз напротив! И она знает пана Вольского. Он живёт один, квартира у него однокомнатная, очень маленькая кухня, и он часто не открывает дверь, хотя и дома!
— Дома, как же! — фыркнул Павлик. — Держи карман шире!
— Вот именно! Девочка считает, что он научный работник, часто сидит и что-то пишет, и не открывает, чтобы не отвлекаться. Соседи уже к этому привыкли и не беспокоят его. Обыкновенный пенсионер, ну и есть время работать над научными трудами. Так они считают. И ещё считают, что у него слабое здоровье…
— И со своим слабым здоровьем шастает по крышам, — иронически заметил Павлик, а сестра продолжала:
— Из-за слабого здоровья он тоже иногда не открывает двери, лежит в постели, вставать ему трудно. Так он объясняет, когда его спрашивают, почему не открывает. И очень извиняется. И интересуется, зачем звонили.
— А откуда он знает, что звонили?
— Я не расспрашивала девочку, она может не знать, что его не бывает дома. Возможно, какой фотоэлемент в дверях… Или фотокамера?
Мысль Павлику понравилась.
— А что, раз плюнуть! В дверном глазке оборудовал такую хитрую фотокамеру, которая снимает все, что делается на площадке, перед дверью, теперь есть такие… Слушай, тогда он и нас засечёт!
— Запросто! Мне это тоже пришло в голову. И надо придумать, как выйти из положения. Не можем же мы признаться, что догадались о фотокамере, если заявимся к нему с объяснением, зачем приходили второй раз. Ну что рот разинул? Пошли домой, думать и по дороге можно!
— А как узнать, действительно ли у него там что-то такое вмонтировано? — на ходу допытывался Павлик.
— Пока не знаю, тут ты скорей сообразишь, — отвечала сестра.
Какое-то время оба шли молча, размышляя над информацией, полученной сегодня вечером. Многое узнали, но пока все загадочно и непонятно.
— Слушай, а если фотоэлемент, значит, тут что-то серьёзное, — предположил Павлик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
— Очень даже хорошо видела! Был нормально одет. И с зонтиком! Не для того вышел, чтобы мусор выбросить, в дом не возвращался. Я проследила за ним до того момента, как он полез на сарай, и помчалась за тобой, и мы тут же прибежали. Если бы он возвращался домой, мы бы его обязательно увидели. Ничего не понимаю. И так этого не оставлю! И в самом деле подозрительный! Вот сейчас он меня действительно достал.
— Меня тоже. Что делаем?
— Не ждать же здесь неизвестно сколько! Может, этот тип на всю ночь куда-то отправился. Дай подумать… Хабр ещё с ним не знаком. Эх, жаль, ничего я у него не украла!
— Жаль, конечно, — согласился брат. — Тогда Хабр и сейчас бы ещё на его след вышел. Да не огорчайся, с пёсиком подежурим завтра, уж так этого дела не оставим, а сейчас домой! Пешком, полюбуемся на машины по дороге… Хотя стой, проверю одну штуку…
И он решительно направился обратно на Олькусскую. Сестра пошла за ним. И когда брат уставился на освещённые окна дома, сразу поняла, в чем дело.
— Вон то окно, — сказала девочка.
— Не уверен, — ответил брат. — Лестница, значит, вот тут, дверь сначала направо, а потом прямо, третья… Нет, не уверен. Окно должно быть недалеко от лестничной клетки, но ведь мы не знаем, какая у него квартира. Однокомнатная? Двухкомнатная?
— В любом случае вот эти окна, — показала девочка, — а в них во всех горит свет.
— Может, он живёт не один? — предположил брат.
— Пошли! — скомандовала Яночка.
Вновь поднялись они на второй этаж, подошли к металлической двери и прислушались. По радио передавали музыку, она слышалась отчётливо.
— Звоним! — решил Павлик. — В случае чего спросим, не жила ли та самая пани Вишневская здесь раньше.
В пани Вишневской не оказалось необходимости, ибо дверь не открыли. Павлик звонил и звонил, но на звонок никто не вышел. Яночка могла быть довольна — эксперимент удался. Когда они уже вышли на улицу, она пояснила брату причину:
— Что-то в этом роде я и заподозрила. Свет в окнах горит, радио в квартире гремит… Он делает вид, что не выходит из квартиры! Если кто-то поджидал его на Олькусской или Рацлавицкой — ждали напрасно, там он не появлялся. Кому придёт в голову, что старик полезет по куче ящиков и крыше сарая! Видишь, какое непонятное дело…
— Алиби! — убеждённо заявил брат. — Он пошёл на мокрое дело и создаёт себе алиби.
— Возможно… И вообще, нам надо разузнать побольше об этом пане Вольском. Может, он живёт не один. Ведь может же быть у него жена? И эта жена в данный момент принимает ванну. Или вообще не желает открывать двери. Может, боится. Вон, недаром они себе железную дверь поставили. Или парализованная мать-старушка сидит, бедняжка, в инвалидном кресле и радио слушает, больше ничего не слышит… Или вообще глухая.
— Какая может быть мать у такого старика? — удивился Павлик. — Двести лет ей, что ли? А на инвалидном кресле запросто можно подъехать к двери и спросить: «Кто там?» — Вот я и говорю — надо бы разузнать о нем. Только как? Не станешь же расспрашивать соседей, — ломала голову Яночка.
И тут судьба решила над ними сжалиться. Из дома, на окна которого они уставились, все ещё не решаясь уйти ни с чем, выбежала девочка с собакой. Это был, собственно, ещё щенок. Щенок дога. При виде их в голове мгновенно созрел план, и Яночка бросилась к девочке.
Какая прелесть! — в упоении произнесла она. — Можно я его поглажу? У меня тоже есть собака. А это ещё щеночек? Когда вырастет, большой будет?
— Страшно большой! — с гордостью подтвердила хозяйка щенка. — Сейчас ему всего три месяца и одна неделя. Можешь погладить, он любит.
И обе девочки, присев на корточки рядом с восхитительным созданием, принялись наперебой его гладить и тормошить. Все трое были в восторге.
— А как его зовут? — спросила Яночка, мужественно не отбирая у щенка свою перчатку, которую тот принялся с наслаждением жевать.
— Малыш его зовут. Правда ведь, чудесный малыш?
— Правда. Но ты сказала, вырастет он страшно большим. А в квартире вашей поместится? Мне казалось, в этом доме квартиры очень маленькие.
— Всякие есть, — ответила девочка. — Есть как раз или очень маленькие, однокомнатные, или наоборот; очень большие, трехкомнатные.
— И у вас как раз трехкомнатная? — догадалась Яночка.
— Да, а у нашего соседа, наоборот, однокомнатная… Пошли, Малыш, побегаем…
И девочка умчалась прочь, а за ней кинулся щенок, выпустив наконец из пасти обслюнявленную перчатку.
Павлик издали наблюдал за этой сценой, не вмешиваясь в девчоночьи разговоры. И только теперь нетерпеливо подбежал к сестре.
— О чем можно столько времени болтать? — набросился он на неё. — Думал, до утра не кончишь. Давно пора домой.
— Зато я все узнала! — с торжеством заявила Яночка. — Представляешь, она живёт с ним на одном этаже, их квартира как раз напротив! И она знает пана Вольского. Он живёт один, квартира у него однокомнатная, очень маленькая кухня, и он часто не открывает дверь, хотя и дома!
— Дома, как же! — фыркнул Павлик. — Держи карман шире!
— Вот именно! Девочка считает, что он научный работник, часто сидит и что-то пишет, и не открывает, чтобы не отвлекаться. Соседи уже к этому привыкли и не беспокоят его. Обыкновенный пенсионер, ну и есть время работать над научными трудами. Так они считают. И ещё считают, что у него слабое здоровье…
— И со своим слабым здоровьем шастает по крышам, — иронически заметил Павлик, а сестра продолжала:
— Из-за слабого здоровья он тоже иногда не открывает двери, лежит в постели, вставать ему трудно. Так он объясняет, когда его спрашивают, почему не открывает. И очень извиняется. И интересуется, зачем звонили.
— А откуда он знает, что звонили?
— Я не расспрашивала девочку, она может не знать, что его не бывает дома. Возможно, какой фотоэлемент в дверях… Или фотокамера?
Мысль Павлику понравилась.
— А что, раз плюнуть! В дверном глазке оборудовал такую хитрую фотокамеру, которая снимает все, что делается на площадке, перед дверью, теперь есть такие… Слушай, тогда он и нас засечёт!
— Запросто! Мне это тоже пришло в голову. И надо придумать, как выйти из положения. Не можем же мы признаться, что догадались о фотокамере, если заявимся к нему с объяснением, зачем приходили второй раз. Ну что рот разинул? Пошли домой, думать и по дороге можно!
— А как узнать, действительно ли у него там что-то такое вмонтировано? — на ходу допытывался Павлик.
— Пока не знаю, тут ты скорей сообразишь, — отвечала сестра.
Какое-то время оба шли молча, размышляя над информацией, полученной сегодня вечером. Многое узнали, но пока все загадочно и непонятно.
— Слушай, а если фотоэлемент, значит, тут что-то серьёзное, — предположил Павлик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68