Пурхель вышел из себя и уже громко прошипел:
— Ты что, не слышишь, что я тебе говорю? Только поговори, а потом хоть до утра здесь торчи.
— Обязательно сегодня? — отозвался наконец Вишневский, в очередной раз шлёпаясь на стул.
Пурхель что-то зашептал в ухо прокурору. До Рафала донеслись лишь слова:
— … со вчерашнего дня. Могут расколоться. Скорей надо!
— Холера! Опять мимо проскочила! — в ярости выкрикнул Вишневский, срываясь со стула.
Вытащив из внутреннего кармана пиджака бумажник, прокурор швырнул на стол деньги. Рафал на глаз определил — шесть миллионов, не меньше. Вишневский лихорадочно хватал пододвинутые ему жетоны и столбиками расставлял их по разным номерам. Поставив все до последнего, он без сил опустился на стул и не мигая уставился на вертящееся колесо рулетки. Пурхель молча стоял над головой прокурора.
— Тридцать четыре красное, — сказала по-английски женщина-крупье.
Рафал с большим интересом взглянул на квадрат, обозначенный цифрой 34. На нем не было ни одного жетона! Вишневский вздрогнул, как от удара молнии, сорвался со стула и обернулся к Пурхелю. Вид у него был ужасный — лицо бледное, глаза как у сумасшедшего, крупные капли пота скатывались со лба.
Не помня себя, он вцепился в Пурхеля:
— Одолжи десятку!
— Получишь даром! — холодно произнёс Пурхель, пытаясь оторвать пальцы прокурора, вцепившиеся в отвороты его пиджака. — Только сначала съездишь и все уладишь.
До Вишневского вроде бы дошло, что ему говорят. Он провёл рукой по лбу и уже осмысленно взглянул на Пурхеля. Делая вид, что внимательно всматривается в белый шарик на крутящемся колесе рулетки, Рафал навострил уши и вплотную придвинулся к ним.
— Ладно, черт тебя дери! — проворчал Вишневский. — Едем!
И Пурхель с Вишневским чуть не бегом кинулись к гардеробу. Рафал последовал за ними на некотором расстоянии, но за курткой заходить не стал. Потом специально приедет за ней, а сейчас быстрей в машину! Вот только неизвестно, на какой машине поедут эти двое. Рафал знал, где оставил свой «форд» Пурхель, но не знал, где припаркована машина прокурора. Не может же он раздвоиться: и следить за этими двумя, и мчаться к своей машине.
Первым, кого увидел Рафал, выйдя из двери казино, была Яночка. Она благовоспитанно сидела в кресле, сложив руки на коленях, почти напротив выхода из казино. У ног девочки сидел Хабр. Рафалу достаточно было едва заметно подмигнуть, как девочка уже была рядом с ним.
— Сейчас выйдут Пурхель с Вишневским, — быстрым шёпотом сказал он. — Не знаю, куда пойдут. Я — в машину! Узнаешь — быстро ко мне!
Яночке не надо было повторять два раза. С задачей она справилась отлично, но к Рафалу прибежала не она, а Хабр. Прибежал, увидел, что его заметили, и бросился обратно. Рафал поехал вслед за собакой. На углу улицы их поджидала Яночка. И вот опять все были в сборе.
— Они сели в машину Вишневского! — доложила девочка. — Вон она, сворачивает вправо.
И опять маленький «фиат» пустился в погоню. По пути Рафал делился своими впечатлениями от посещения казино.
— Одним махом спустил шесть миллионов и хоть бы хны! — возбуждённо рассказывал он о прокуроре Вишневском. — Хотел ещё спустить, да денежки все вышли. А сам как ненормальный, говорю вам, весь трясётся, и глаза как у сумасшедшего. Чуть не придушил Пурхеля, вцепился в него, чтобы одолжил. А тот вроде как задаром ему пообещал, если он что-то сделает. Подслушал я малость, и сдаётся мне…
Яночка потребовала:
— Повтори слово в слово, что ты подслушал! Рафал послушно повторил, девочка кивком сопровождала каждое слово и удовлетворённо сказала:
— Все сходится! Понятно, Пурхель требовал, чтобы прокурор освободил из тюрьмы тех бандюг, которых поручик заловил. Боится, что они могут проболтаться.
— Так ведь они не в тюрьме, а пока просто арестованы полицией, — сказал Бартек.
— Главное, сидят! И теперь получается, что этот прокурор… — Яночка запнулась в своих предположениях и не очень уверенно продолжала: — А прокурор должен сделать так, чтобы они ничего не могли рассказать… или вообще чтобы их освободили. А та десятка, о которой ты говоришь… ну, не знаю, десять миллионов, наверное, не десять же тысяч, это для него копейки. И он возьмёт эту взятку и сделает все, о чем его просит Пурхель, потому как совсем офонарел от игры.
И я так думаю, — поддержал сестру Рафал. — Похоже, он тронулся на пунктике этой рулетки и теперь все сделает, чтобы добыть деньги. Душу готов запродать дьяволу, не то что этому Пурхелю. Нет, больше я в это казино ни ногой. Хотя нет, куртку-то надо взять.
— Почему же сразу не взял? — спросил Павлик.
— Времени не было. Они прямиком в гардероб, а я сюда дунул, иначе бы на них наткнулся.
— За курткой можешь заехать в любое время, — успокоила Рафала Яночка. — Казино работает круглые сутки, я прочла, по всей гостинице сплошная реклама казино.
Тут преследуемая ими машина остановилась. Вишневский вышел, Пурхель остался сидеть в машине. Все четверо молча глядели на хорошо известное варшавянам здание, и никто из них не стал удивляться тому, что пан прокурор решил уладить дело лично, а не по телефону.
— Ты что это делаешь? — спросил Павлик сестру, придя из школы.
Та, вся взмыленная, усердно трудилась на кухне, раскатывая тесто. Стол был весь завален всевозможными продуктами и мисками с фаршем.
— Вареники, — ответила девочка. — Тренируюсь, чтобы сделать их как следует, когда приедет отец.
— Так вроде бы все как следует? — неуверенно заметил Павлик, оглядывая уже слепленные вареники. — Только сырые.
— Сначала их лепят, а потом варят, — поучающе заметила сестра. — Вроде бы я уже научилась, но ещё не совсем. Тесто мне бабуля сделала. Получатся вареники по-китайски, на себе испробуем, прежде чем отца угощать. Чтобы не опозориться.
— Выходит, ещё долго ждать? — огорчился Павлик. — А я голодный просто жуть.
— Ну что ты! Обед давно готов, я даже разогрела его, можно есть, вот только закончу лепить вареники. Видишь, стол занят.
Прикинув на глаз количество заготовленного теста и фарша, мальчик вздохнул:
— Ладно. Помогу тебе лепить, чтобы скорей покончить.
— Руки!
— Только что вымыл. Что я, не понимаю? Значит, вот на этот кружок теста надо положить фарш…
— Возьми себе другую ложку. Или вилку. И вот так заворачиваешь… видишь? И края крепко слепляешь. Как можно крепче!
Стиснув от старания зубы, Павлик пыхтел над первым вареником. Вот, вроде бы крепко склеил края, только почему-то немного фарша вылезло наружу.
— Клади поменьше фарша, — посоветовала сестра. — Ну?
— Кое-что узнал. Все сходится!
— Это я и без тебя знаю, — скептически заметила сестра. — Пан Вольский прокалывает шины членам автомобильной шайки. Возглавляет её Пурхель, а Вишневский за взятки добивается освобождения арестованных бандитов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
— Ты что, не слышишь, что я тебе говорю? Только поговори, а потом хоть до утра здесь торчи.
— Обязательно сегодня? — отозвался наконец Вишневский, в очередной раз шлёпаясь на стул.
Пурхель что-то зашептал в ухо прокурору. До Рафала донеслись лишь слова:
— … со вчерашнего дня. Могут расколоться. Скорей надо!
— Холера! Опять мимо проскочила! — в ярости выкрикнул Вишневский, срываясь со стула.
Вытащив из внутреннего кармана пиджака бумажник, прокурор швырнул на стол деньги. Рафал на глаз определил — шесть миллионов, не меньше. Вишневский лихорадочно хватал пододвинутые ему жетоны и столбиками расставлял их по разным номерам. Поставив все до последнего, он без сил опустился на стул и не мигая уставился на вертящееся колесо рулетки. Пурхель молча стоял над головой прокурора.
— Тридцать четыре красное, — сказала по-английски женщина-крупье.
Рафал с большим интересом взглянул на квадрат, обозначенный цифрой 34. На нем не было ни одного жетона! Вишневский вздрогнул, как от удара молнии, сорвался со стула и обернулся к Пурхелю. Вид у него был ужасный — лицо бледное, глаза как у сумасшедшего, крупные капли пота скатывались со лба.
Не помня себя, он вцепился в Пурхеля:
— Одолжи десятку!
— Получишь даром! — холодно произнёс Пурхель, пытаясь оторвать пальцы прокурора, вцепившиеся в отвороты его пиджака. — Только сначала съездишь и все уладишь.
До Вишневского вроде бы дошло, что ему говорят. Он провёл рукой по лбу и уже осмысленно взглянул на Пурхеля. Делая вид, что внимательно всматривается в белый шарик на крутящемся колесе рулетки, Рафал навострил уши и вплотную придвинулся к ним.
— Ладно, черт тебя дери! — проворчал Вишневский. — Едем!
И Пурхель с Вишневским чуть не бегом кинулись к гардеробу. Рафал последовал за ними на некотором расстоянии, но за курткой заходить не стал. Потом специально приедет за ней, а сейчас быстрей в машину! Вот только неизвестно, на какой машине поедут эти двое. Рафал знал, где оставил свой «форд» Пурхель, но не знал, где припаркована машина прокурора. Не может же он раздвоиться: и следить за этими двумя, и мчаться к своей машине.
Первым, кого увидел Рафал, выйдя из двери казино, была Яночка. Она благовоспитанно сидела в кресле, сложив руки на коленях, почти напротив выхода из казино. У ног девочки сидел Хабр. Рафалу достаточно было едва заметно подмигнуть, как девочка уже была рядом с ним.
— Сейчас выйдут Пурхель с Вишневским, — быстрым шёпотом сказал он. — Не знаю, куда пойдут. Я — в машину! Узнаешь — быстро ко мне!
Яночке не надо было повторять два раза. С задачей она справилась отлично, но к Рафалу прибежала не она, а Хабр. Прибежал, увидел, что его заметили, и бросился обратно. Рафал поехал вслед за собакой. На углу улицы их поджидала Яночка. И вот опять все были в сборе.
— Они сели в машину Вишневского! — доложила девочка. — Вон она, сворачивает вправо.
И опять маленький «фиат» пустился в погоню. По пути Рафал делился своими впечатлениями от посещения казино.
— Одним махом спустил шесть миллионов и хоть бы хны! — возбуждённо рассказывал он о прокуроре Вишневском. — Хотел ещё спустить, да денежки все вышли. А сам как ненормальный, говорю вам, весь трясётся, и глаза как у сумасшедшего. Чуть не придушил Пурхеля, вцепился в него, чтобы одолжил. А тот вроде как задаром ему пообещал, если он что-то сделает. Подслушал я малость, и сдаётся мне…
Яночка потребовала:
— Повтори слово в слово, что ты подслушал! Рафал послушно повторил, девочка кивком сопровождала каждое слово и удовлетворённо сказала:
— Все сходится! Понятно, Пурхель требовал, чтобы прокурор освободил из тюрьмы тех бандюг, которых поручик заловил. Боится, что они могут проболтаться.
— Так ведь они не в тюрьме, а пока просто арестованы полицией, — сказал Бартек.
— Главное, сидят! И теперь получается, что этот прокурор… — Яночка запнулась в своих предположениях и не очень уверенно продолжала: — А прокурор должен сделать так, чтобы они ничего не могли рассказать… или вообще чтобы их освободили. А та десятка, о которой ты говоришь… ну, не знаю, десять миллионов, наверное, не десять же тысяч, это для него копейки. И он возьмёт эту взятку и сделает все, о чем его просит Пурхель, потому как совсем офонарел от игры.
И я так думаю, — поддержал сестру Рафал. — Похоже, он тронулся на пунктике этой рулетки и теперь все сделает, чтобы добыть деньги. Душу готов запродать дьяволу, не то что этому Пурхелю. Нет, больше я в это казино ни ногой. Хотя нет, куртку-то надо взять.
— Почему же сразу не взял? — спросил Павлик.
— Времени не было. Они прямиком в гардероб, а я сюда дунул, иначе бы на них наткнулся.
— За курткой можешь заехать в любое время, — успокоила Рафала Яночка. — Казино работает круглые сутки, я прочла, по всей гостинице сплошная реклама казино.
Тут преследуемая ими машина остановилась. Вишневский вышел, Пурхель остался сидеть в машине. Все четверо молча глядели на хорошо известное варшавянам здание, и никто из них не стал удивляться тому, что пан прокурор решил уладить дело лично, а не по телефону.
— Ты что это делаешь? — спросил Павлик сестру, придя из школы.
Та, вся взмыленная, усердно трудилась на кухне, раскатывая тесто. Стол был весь завален всевозможными продуктами и мисками с фаршем.
— Вареники, — ответила девочка. — Тренируюсь, чтобы сделать их как следует, когда приедет отец.
— Так вроде бы все как следует? — неуверенно заметил Павлик, оглядывая уже слепленные вареники. — Только сырые.
— Сначала их лепят, а потом варят, — поучающе заметила сестра. — Вроде бы я уже научилась, но ещё не совсем. Тесто мне бабуля сделала. Получатся вареники по-китайски, на себе испробуем, прежде чем отца угощать. Чтобы не опозориться.
— Выходит, ещё долго ждать? — огорчился Павлик. — А я голодный просто жуть.
— Ну что ты! Обед давно готов, я даже разогрела его, можно есть, вот только закончу лепить вареники. Видишь, стол занят.
Прикинув на глаз количество заготовленного теста и фарша, мальчик вздохнул:
— Ладно. Помогу тебе лепить, чтобы скорей покончить.
— Руки!
— Только что вымыл. Что я, не понимаю? Значит, вот на этот кружок теста надо положить фарш…
— Возьми себе другую ложку. Или вилку. И вот так заворачиваешь… видишь? И края крепко слепляешь. Как можно крепче!
Стиснув от старания зубы, Павлик пыхтел над первым вареником. Вот, вроде бы крепко склеил края, только почему-то немного фарша вылезло наружу.
— Клади поменьше фарша, — посоветовала сестра. — Ну?
— Кое-что узнал. Все сходится!
— Это я и без тебя знаю, — скептически заметила сестра. — Пан Вольский прокалывает шины членам автомобильной шайки. Возглавляет её Пурхель, а Вишневский за взятки добивается освобождения арестованных бандитов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68